|
|
Заморачиваемся в невозможное, в недосказанность бренного мира.
Разбиваемся в многосложное об углы парадигм и кумиров.
Одурачиваем непонятное, обвиняя «разомкнутость» круга.
Обеззначиваем вероятное, умничая друг с другом.
Рефлексируем, отрешаемся через боль, бестолковость, усталость.
Коллапсируем, возрождаемся – лишь бы что-то от странных осталось.
Когда не дано….
В плену у тусклых, плоских истин
Глубин не чувствуя, душа
По жизни мерно, не спеша
Не то бредёт, не то влачиться.
Лишь чувственность в нас суетится
Лишь молодость в нас хороша.
Но может быть всему виной
Лишь в токах крови нарушенья?
А вечной жизни превращенья
Идут себе своей чредой
Без мало-мальских отклонений,
Без суеты и треволнений?
Ито сказать! Ведь как бывает?
Душа красот не ощущает.
Окрест всё мерзостью сквозит,
Безнравственностью мир смердит.
Пороку всё вокруг подвластно,
И это всё предельно ясно.
Но вот вы приняли лекарство
Восстановился жизни строй.
Исчезли мерзость, зло, коварство
В душе довольство и покой
И кажется, что жизнь прекрасна,
И снова всё предельно ясно
Так что же истина?
Быть может, её и не было и нет,
А есть лишь душ смятенных бред,
Одни лишь только ощущенья –
Программы хитрой воплощенья,
Заложенной в нас от рожденья
А так ведь хочется всё знать!
Глубины жизни понимать,
Участвовать в её движеньи,
В её гореньи и твореньи!
Что б не зависели сужденья
Ну, скажем, от пищеваренья.
Но не дано. Глухой стеной
Отгородился мир иной,
Где ослепительны виденья –
Умов великих озаренья,
Даря счастливцам наслажденья.
Счастливцам с завидной судьбой.
А наш удел – души покой.
Бездушной плоти ублаженья
И счастье в дымке неведенья.
Вот так в плену у пошлых истин,
Глубин не чувствуя, душа
По жизни мерно, не спеша
Не то идёт, не то влачится
Лишь чувственность в нас суетится
Лишь молодость в нас хороша.
Останься, осень, здесь, не умирай!
У новых зим не выпросишь ни крошки.
Когда-то был счастливым снежный край,
Но детству снега мало, сколь не дай,
А нынче зимы – хуже мокрой кошки.
Нагрянут новогодние дожди,
Крещенские расплачутся морозы.
Избиты рифмы жди и подожди,
За избиенье рифмы не суди,
Наполненный угрозами угрозыск.
Избито до крови так много пар,
Что плачет в горе небо над любовью.
И чем утешить? Где ты, "Солнцедар"?
Но есть лишь самогон и скипидар,
Пахучее, сырое многословье.
Собрать слова и вылепить строку!
Огранкою сверкающие стансы...
Стихи в обложке в собственном соку
Издать в Париже.
О, merci beaucoup! –
Как говорят, картавя, иностранцы...
Но я, ноябрь, не читаю книг.
Ну, только иногда, когда подарят.
Возможно, от бумаги я отвык,
А, может быть, мы движемся в тупик,
И рулят кнопки с монитором в паре.
Но строки на бумаге солоней,
И заклинанья действуют сильнее.
Слышнее сердце загнанных коней,
Уключин визг и снежный скрип саней,
И хрип из горла вздёрнутых на рее.
Скажи, ноябрь, кто начнёт отсчёт?
До финиша какой длины отрезок?
В тумане слов сам чёрт не разберёт...
Продли на пару вечностей полёт,
Я дважды вечно буду пьян и дерзок!
.....................................
Пока не поверну за поворот...
Там тишина и пресная молитва.
Лежи и жди пока она пройдёт.
Потом – на взлёт калошами вперёд...
......................................
Эх! Тихий эпилог у славной битвы!
И надпись на граните
РИФ – МО – ПЛЁТ!
1.
Будет «эС» и длинный лом,
Значит дом пойдёт на...
2.
«ЭС» возьмём и шерсти клок,
И не будет в доме...
3.
Есть обученье очное,
А с «Тэ» – значенье...
4.
С буквой «Ха» от злого воя
Осыпаться может...
5.
С буквой «Тэ» соседка Юлька -
Рыбка маленькая,..
6.
Не хватай руками, Юль,
Что на «Тэ», на окнах -...
7.
Он был простой хозяин, частник,
А с буквой «У» уже...
8.
«Дэ» с водой умеет литься,
Это может долго...
9.
Буква «Дэ» совместно с ротиком
Могут стать коротким...
10.
Небольшая в доме лавка,
С «Пэ» в огромной домне...
Попросил фотографа: сделайте мне красиво,
Чтобы зелень и побольше вообще позитива,
Чтоб побольше травы и лиловые облака наползали слегка.
А чего так вообще, извините, совсем не надо,
Так вот этого сонного жидкого листопада.
Я в последнее время уничтожить вообще бы рад листопад.
Ну и если совсем мою мысль теперь подытожить,
Я бы даже присутствие наше хотел уничтожить.
Ну давайте хотя бы присядем за кадром. Вот так. Водку или коньяк?
Тень фотографа всё же и здесь, и сейчас наследила,
И у каждого фото незримая есть середина,
Центр давящей тяжести, снова в которую мы, не мигая, должны.
Потолковать о Ювенале.
И всё же (кто не без греха?)
Мы все когда-то трали-вали
Любили. Это чепуха.
Теперь мы все куда как старше,
Гуляем по пустым брегам.
А мимо юные на марше -
Мы им помашем, как врагам.
Такие были трали-вали,
Что даже стыдно вспоминать.
Онегина? Нет, не читали.
Но обещаем прочитать.
.
* * *
Знает весь наш южный городок (городок) –
Ты забыла лифчик у Семёна...
Вспомни, как за носовой платок (лишь платок)
Задушил Отелло Дездемону...
Ты дождешься, я када-нибудь
Так же вот, пришью тебя, заразу,
А потом – этапом, в долгий путь (долгий путь)
Двину па жестокому Указу...
А потом – так сложится судьба (ох, судьба!) –
Где-нибудь в кафе на Брайтон-биче,
Буду петь я песню про тебя (про тебя),
Как Петрарка пел про Беатричу...
.
И тополей свет, рассветное их число,
Рассветное пенье птиц, и луг, и роса, и дальше.
А после в кровати с набалдашниками трясло,
Садился во тьме от кашля.
Малиновое варенье, от фельдшера табаком
Так пахло, как будто полжизни уже куда-то.
И все-таки тополиное светится высоко.
Больничная въезжает палата.
Нет, мы не умрём. И смертной реке вопреки,
В смертельной воде поднимаясь все выше,
Рождаются из ниоткуда солнечные пузырьки,
По теченью плывут неслышно.
В каких же боях, по какой смертельной росе,
Какими почти семимильными мы шагали,
Чтоб свет удержать, чтобы свечи горели все.
Полжизни прошло? Едва ли.
Ликуй, злое детство. Ты вылечено и прошло.
Свинтил набалдашники. Где же, каким же светом
Гореть тополям? И всё же гореть назло.
Я жив? Ну и хватит об этом.
Это, вроде, по-японски.
А, быть может, по-китайски.
Но уж точно не по-польски.
Но, быть может, и по-тайски.
Только грустно отчего-то,
Отчего-то даже страшно...
Да, такая вот работа.
- Да, такая вот работа.
Бормотать, не понимая.
Имена не называя...
Плавники японских рыбок...
Небо синее Китая...
Поспать, поесть, поспать.
Освоить длинную кровать,
Освоить круглый стол,
И потолок, и пол.
Присутствовать везде во всём.
Забыться тёмным сном.
Себя увидеть в этом сне
Монеткою на дне.
И только муха на стене
Как лампочка, горит.
Летит по воздуху, по мне
Ползёт и говорит:
- Мы только тени от вещей...
- Каких таких вещей?
- От света тонкого лучей...
- Каких таких лучей?
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...310... ...320... ...330... 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 ...350... ...360... ...370... ...380... ...390... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|