|
|
если не врать, не подпиливать ногти,
ревность приятна как тайна цены.
кто-то в ночи умудряется локти
не искусать, нежно вылизав сны.
марионетки, влюблённые в нить…
я как монета в копилку тебя
сразу упала,
не видя не слыша,
мира другого,
хватает опала
необратимо
лишь только разбить
Странный Февраль
Странная нынче погода,
нет ни метелей, ни вьюг.
С ясного небосвода
солнце сияет вокруг.
Ленточкой – тропка в сугробе,
снег белоснежно-искрист,
стынет в морозном ознобе
жухлый, покинутый лист.
Радуясь небывалым
ясным, февральским денькам,
жду – хлынет ливнем немалым
март, что идет по пятам.
…речь музыканта – звук иноязычный,
порою – тихий, а порою – зычный...
…как жадный счетовод несчетных пауз,
он строит из песчинок нот свой замок кляуз…
…и эти вздохи – хворост тайного горенья,
или слова для иноговоренья…
…и что-то сразу стискивает горло,
и нет дыханья взорванному сердцу,
и, весь окутан звуков пеленАми,
готов услышать: «Лазарь! Иди вон!»…
…и не очнуться от опустошенья
в концертном зале… в кресле… на балконе…
...в потоке музыки… в безбрежности звучанья
все объясняющих перечислений
и преднамеренных прямосказаний…
03.03.11
 СЛЕПАЯ ЛЮБОВЬВот боль отступает, по снежному насту ступая. Вот-вот... и покажется – не было вовсе её. И только любовь остаётся, поскольку слепая. Слепая, поскольку не дремлет судьбы вороньё. Я помню, как это случилось. До крошечек пепла, До слёз из-за глупо прожжённых на свитере дыр. Я помню в деталях весь день до того, как ослепла. А после уже ничего, милый мой поводырь. А после уже ничего губ касания кроме… А после уже ничего кроме ласковых рук… Слепая любовь остается в прокуренном доме, А боль отступает, поскольку достаточно мук.&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&&Ирина Брандукова
Опять, дожить до февраля...
По-моему, все это было.
Всё – правда честного враля,
и напрямик, и кругаля,
да только сердце бы любило.
Опять ты, слово-воробей,
летишь на зернышко надежды.
Лети, не бойся, не робей,
с тоской влюбленных и детей,
таких же ветреных и нежных.
Она вернется!.. И тогда
ты ей навстречу тихо выйдешь,
не на мгновенья, на года -
как жизнь – одну и навсегда,
своею – всю – её воспримешь...
Иду из ниоткуда неведомо куда
С достинством верблюда один как никогда
Я был уже не мальчик и стал почти старик
Но горизонт обманчив и не поможет крик
Когда пересекалась с дорогою другой
Дорога оставалась дорогой дорогой
В противоборстве трудном являя свет и след
Став мимолетным чудом на миллионы лет
Наверно, ты в Бомбее,
А, может быть, в Калькутте –
Там небо голубее,
Прозрачное до жути –
Сияние астрала
И тайны мира ближе….
А я не побывала
В заезженном Париже,
Ни в Клайпеде, ни в Бонне,
Ни в Рио, ни в Лиможе,
В старушке Барселоне
Не побывала тоже.
Но, веки прикрываю,
И вот – над Джиннистаном
С тобою проплываем
На самолете тканом.
Волчьи песни в крещенской ночи,
под метелью – как пламя – свечи.
То угаснут, то вспыхнут тоской,
до луны – на луну – под луной.
Меня гонит – погибели кнут.
Стаи следом за мною бегут.
От погони и лунной тоски,
лёд – под кожей – хрустит.
И по пояс снега как пески.
Для России, чужой и ничей,
я бегу от волков, от людей.
Обрывая больную струну,
поднимаю кулак на луну.
Как услышишь тоскующий вой,
до луны – на луну – под луной,
перед Спасом затепли в ночи,
для молитвы – огарок свечи.
Не станет кукушка нам куковать,
ромашка не вырастет подле.
Будем и дальше плести наугад
свои и чужие ладони.
Будем и впредь, то сухи, то влажны,
вперять в невозможное очи,
кропать, ты – от мужа, а я – от жены,
вместо романа хоть очерк.
Беса сомнения не обвести
чудом симпатий и шарма,
но, как и сейчас, – и к семидесяти
душа бы любовью дышала!
Бродить по времени с безумными глазами
не кроткой тварью одноклеточной дороги
мы зачинаемся из клетки
даже боги
свернули выи
лишь оторванный жираф
любуется закатами в саванне
а нам лишь белый саван на полях
как падаль растворяюсь в пенной ванне
сны города смываются в дождях
не ком из ссадин в горле –
кирпичи
в песок толченые молчаньем повседневным
но и такого дна безмолвие короче
сухим песок в такырах выпитых пустынь
последних глаз детей
за шаг до никогда
зачем родился если все это порочно
не дай таких вопросов слушать матерям
пьёт безымянный
растворимый словом кофе
бумага стерпит
я еще раз утоплю
свой жадный вой
и снов засохшие коряги
под звуки флейты словно крысы за волной
рванут с кораблика
спасаясь от пробоин
а добрый бог по ним размажет нас с тобой
и этот нос опять к рассвету поплывёт
а кто-то крикнет
за бортом плывут дельфины
плеснет им хеннеси
и спать уйдёт спокойно
ты собирая мою жизнь в осколки бликов
подаришь белую
конечно без шипов
они ушли на жало пчел и фотоснимки
как тот на гвоздиках
последняя любовь
радиоточка гонит «Эхо» из Москвы
а мне то с Эйфеля то в жалюзи повыть
и не понять зачем встречая рвусь и плачу
хочу беречь как тело тень и душу сны
я не отдам тебя ни богу ни врагу
помадой вымажу и тихо съем в углу
как ссылку Гугл
под запах кофе оползая
бонжур бонжур жетем жетем
мерси боку…
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...210... ...220... ...230... 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 ...250... ...260... ...270... ...280... ...290... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|