|
|
 Не дари мне живые цветы –Тяжело наблюдать умиранье,Увядают и сохнут листы,Молчаливым страданием раня.Лучше тонкий прохладный фарфор,Пусть на нем вечно юные розыПереливами радуют взор,Не меняя заученной позы.Или шелк в лепестках огневых –Никогда не поникнут тюльпаны,Средь плетенья узорной травыНезабудки и маки не вянут.В серебристых бутонах нарядЯ надену и выйду навстречу, И в руках твоих шелковый садРасцветет в этот пасмурный вечер.
стенанье стен стечёт под ливневый экстаз
ночного неба приютившего дорогу
через несущую китайскую как вечность
почти берлинскую опавшую как пыль
торонамоленную былями от плача
из веточек пробившихся сквозь камень
и через флойдовскую музыки святую
по ветру носом чую дух твой рядом
сквозь все немыслимые глупости преграды
мы будем рядом
иду на солнце под очками и на мир
в тени сворачиваю плазменную дулю
в кармане сердца
в обстрелах герцами обструкции комрадов
ты приручил словами пулю золотую
и я ей рада хоть таинственно ревную
к себе конечно же
наивно и опять
и небо падает сном облака на руки
дождями плачет
умоляя покачать
через промокшую китайскую насквозь
им никогда там не забить последний гвоздь
на разность скорости расхристанности пули
и не понять
когда их напрочь обманули
кусая локти друг у друга по ночам
и снова хочется
уткнуться и молчать
в плечо твоё
смотреть как лёд последний тает
октавиановой весне целуя ноги
Песком просыплется
Миражный караван
Тщета…
Сквозь талию часов песочных
Тепло…
Оранжево… для всех…
Кожуркой апельсинов сочных
Светила блики…
В сонных лужах…
На мокрой серости дороги
Нищета… бездушных тел…
Здесь стужа нзит
Забыты Боги
Лёд равнодуший, безразличий
Жалких стонов…
Обезличий…
Пустых глазниц…
Полу… оскалов полу… лиц
На полу… мордах
Полу… клонов …
И всем на всё – по барабану!
Нас – рать!
Продать,
Предать – нирваной…
Распять любовь и свет…
Христа!
А кровь с креста… из рваной раны – водица…
Тёплая…
С небес
Холста…
Как душ
В кювет
Умерших душ
На недо… лица
Смеётся бес…
- Бараны, право, только брать…
Холить свой прах… и жрать…
И злиться…
Но время мчит, баран хищнеет в дикой гонке
Жесточится лукавством воровски…
Ничтожит смыслы, искривляя взгляд ребёнка…
Чьё сердце мечется как шарик от пинг-понга
По клетке рёбер… разрываясь на куски…
И… мнений нет, и боль как нарко-ломка
В руинах совести стлевает недо-жизнь
Звон тишины дробит в щебенку перепонки
Изломом вакуума лживых дешевизн
Итог – не некто… пыль, ничто…
Из « ничего» не выйдет толк
Пробит в калибр-решето….
Изваян… монстр – барано-волк
Из чёрной эговости садо-мазо болью
Бездумным кредо недо… палача
С периферий маразмы тел влача
В миазмы ненависти сытых градов стольных…
В контраст гниющих изнутри Рублёвских вилл…
От вил…
Отца-пьянчуги…
Пары белых крыл…
Из детства пьющего взахлёб полёт с холма
И взбрыкивая ржущего нелепо…
И знающего мёд соседских слив…
В полночный вой…взрезая кобальт неба
Осенним клином обезглавленных молитв…
тебя нельзя предугадать
а и не стоит
седьмое чувство не мелеет
в ванне дней
и мне твой пульс как тик
последнего героя
романа века из промотанных
вестей
впиваясь в нежность как студент
в гранат подруги
а не миазмы составления
программ
я к вам пишу и бог заламывает
руки
молчит и плачет почему же
не ему
твои провалы лишь разгон
перед полётом
но градус боли не взирает
на посыл
мои слова порой невнятнее
болота
но это чтобы глаз дурной не
надкусил
что там метла иль баба ёжка
ступой старой
в твоих желаний белоснежный
монастырь
над облаками загремев под все
фанфары
крылатым городом лечу
а снизу мир
такой же маленький как свет
звезды полярной
у сердца спички где единственный
и сны
где бережет тебя зелёный плащ
весны
слова и сын не саксаул
а побратим
К***
Меня смутил высокий слог,
Не просто на него ответить –
Вы сочинили некролог,
А адресат на этом свете.
Кто вечный приобрел покой,
Расставшись с суетливым миром,
Ошибки больше никакой
Не совершит – ему кумиром
Легко взойти на пьедестал.
Живой там простоять не может
И часа – скажет, что устал,
Напьется или скорчит рожу….
Так эти колкие слова
Свидетельствуют – я жива.
Лесной король с оторванной рукой
Уткнулся в небо неподвижным взглядом,
Смешные гномы копошатся рядом,
И феи пляшут танец колдовской.
Две тысячи одиннадцатый год
Волшебный лес хранит свои загадки,
Блестят на солнце буки кожей гладкой,
И папоротник огненно цветет.
что снится рунам саксаула
в пустой обветренной степи
монгола вылитые скулы
из меди солнца
и следы
табуна птиц слетевших ввысь
пока лассо на гордой шее
не обречёт на пошлый твист
служебно верных приручений
не победить свободы зов
а может снится шум дождя
курган присыпанный и сила
которая в песок ушла
и никого не победила
и никому не помогла
и мать которая кормила
не полководца не врага
а долгожданное дитя
и как впервые приостыла
от черни ран
нельзя нельзя
укрыться ланью верной тени
столетья боли на крови
с любовью будут гнёзда вить
в пустыне города грачи
вернув тепло для меланхолий
мой луч умеет искривляться
рычащим стонам дураков
под гравитации порога
тот манускрипт не обманул
мне снишься ты и саксаул
оживший в листьях
мы станем матерью ему
чужим пророем норы лисьи
к дождям пророчества причислив
не встреч погасшую слезу
храня молочный зуб врага
в кармане облака
у мам
есть долг и право понимать
обвал обманов и обам
у пазух ветра а не бога
под шоколадный дым сигар
 День влагой выжаткак вручную полотенцевозле поломанной железной груды жизнитак мы живемсмешные механизмыгде нужно выплакать слова как солнцем цветдо обезличий и прозрачного как воздухседьмого чувства горделивым отрицаньемна дерзких псов внутри опять управы нетнам бесполезно там желать чтоб было пустооно давно там массолитовый главвредда лишь пески да песни дюн о снах последнихпустыни жалостикакой уж там любвиздесь суховей разнёс хамсин и стал бессмертникпоследней падалью флористик на меливойти крылом в пике пургой столпотвореньячужой дорогой причастив своё ярмои яровая не любовь а сны коровьибодливой фабрики рождённой без рогова ты всё любишь этот мир из всех затрещинпоследней женщине подав наверх крылочтобы суметь так оставаться злу назлоздесь нужно быть святым отцомиль сумасшедшимон повзрослел еще сильнее стал похожна эти сомкнутые ветреные крыльякакое счастьечто тогда на самолётеты эту странную звезду нарисовалеще на деньтень наших слов осталась меньшезабрось к чертям слов опостылевший штурвалдавай сегодня убежим к весёлой гейшесмотреть как ласточки на небе письма пишутедва касаясь ветром крыльев наших сновты не изменишь этот мир пока у словне перестанут вытирать кирзу и страхипредпочитая посылать не в сада в лескак будто сами прирастали от капустыи толстых аистов объевшихся небес
Кто не переживал любовных драм?
А рассказать о них дано не многим
Так, чтобы к гармоническим строкам
Склоняли слух пирующие боги.
Где дышат чувства, там бедны слова –
Фигуры красноречия тускнеют.
Когда б твоя любовь была жива,
Не отдала б за ямбы и хореи
Неловкие слова о пустяках,
Касания и невесомость взглядов,
И шорох листьев там, на берегах
Цветущих, где с тобою были рядом...
Теперь настал октябрь – пора из строк
О радостях весны сплести венок.
Мы ходим вокруг – да около,
любуясь вершиной Сокола.
И мнится – придёт пора,
и в небо взлетит гора.
Распрямит,
она изумрудные,
зелёные два крыла.
Когда это, Сокол, случится,
мы просим тебя, приземлиться,
в херсонские наши края,чтоб видеть,
с тебя исполина – очами романтика Грина,
моря, корабли Зурбагана – заморские чудеса.
Ассоль и Артура Грея, Лонгрена и алые паруса.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...190... ...200... ...210... ...220... 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 ...240... ...250... ...260... ...270... ...280... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|