|
|
*
пока они
как врач за голую зарплату
учитель за подложку одиночества
таксист за право есть купаты
проктолог за желанье непохожести
и робость не скатиться в геи
бродячий мент за кости власть
сны проституток после смены
седьмого юзера
прислуга в дорогих отелях
в еду плюющая у двери
за липкость ожиданий чаевых
как отбивные на тарелках
чужих дорог умов и трюков
пока они как инструмент
из стада своего
ломают нас
мир истончается как капелька росы
в аккорд последнего касанья
к корням роняющая небо
прошу
ломай меня
когда не грусть
а синяки уставшей злобы
меня как сивку укатают
**
и не уйду и не вернусь
тобой останусь
пуская в волокно волос
на всю поверхность кожи
анестезию дикой дрожи
и нам деревья запоют
сонату лунную
мы все наёмники могил
и помоги им помоги
меня ломая
не Ольга
не Татьяна
чуть другая
но
к вам дышу
хромой Пегас
нас снова вывезет из грязи
***
красиво жить не запретишь
а выживать красиво не научишь
когда жмут прутья в голове
ты это верно не поймешь
забрось все в сердца бардачок
и позабудь
ты был всегда
когда не знала и искала
сносила лбы
дороги
и личины
ты был всегда
единственным и лучшим
из эфы сделать макраме...
такие берега по мне
из необычно сумасшедших
ты никогда
запомни
никогда
не будешь временем прошедшим
по Стеньке шапка
волны по княжне
Не видя смотрит, замокревшим взглядом
Мир искажён за пеленою слёз…
В носу так щиплет, но… обидчик рядом
И пусть болит… не зареветь, не надо…
И виду не подать, не сморщить нос…
Беспечна Мариванна… красит губы
Ей не до них, ей замуж невтерпёж…
Плевать, что дошколята – злы и грубы,
Жестоки до того, что скалят зубы,
И доброты во многих – ни на грош…
А он стоит, плечом упёршись в стену,
В руке совок – другой стирает кровь…
Из ссадины… и пусть болит колено…
Ведь за спиной, его подружка Лена
Он за неё стоит…
И за любовь!
фонтан на площади
витраж подвижный неба
в нем облака умытые в лице
последней девочки которой на ночь сказку
не эмульгатором диснеевских раскрасок
а теплым голосом домашним перескажут
слегка уставшим и растрепанным от вспышки
тепла коротких замыканий из on-line
расскажут вечное про счастье до причастий
и обвенчаний перед словом и людьми
сминая голос на сюжетных поворотах
историй жизни опуская тень минора
и сцена взгляда и актриса у кровати
что ни дадут то принимают и играют
фонтан сливается и кажется вода
уже не время обречённое на память
а наши дети у которых возле капищ
забрали солнечность Ярила за кресты
фонтан в окошке остановки три минуты
автобус замер я пишу на стеклах тенью
стоят колеса только я упрямо еду
судьбой и крышей по касательной к тебе
как дух призывник от забора до обеда
ты столько лет с горой хлопочешь на руках
боясь в дороге расплескать её озера
из этих дней и снов в затяжку дышит город
ты обречен любимый просто обречен
на мир в себе и этот медленный успех
они не знают что красивая покорность
совсем не слабость а любовь уставших рек
под зеркалами белокаменного льда
тех городов где еще помнят вкус морошки
бросая капельки копеек в сны фонтанов
можно перекрыть шлюз
блюз перестебать в степ
нежно полюбить шлюх
выжать из песка хлеб
в памятник вдохнуть жизнь
плавить на струне медь
целовать в подол бриз
словом прикормить смерть
тверди объявить шах
матом приручить шох
кожу разорвать в кровь
и прикрыть щитом герб
герпес облизать днём
выняньчить щенка слов
в глаз им золотой сон
а стране угля – кул
это не стихи
мля
если оборвут взгляд
зелень на костры fool
у меня внутри кряк
якорям чужих слов
если не поймешь я
богу передам руль...
Подождали семеро одного меня
И пошли по косточкам разбирать:
Кто такой и откуда твоя родня,
И не пора ли тебя делить-раздевать.
Кто такой? Родился я там и там.
И родня моя там, только сам я – тут,
И привык я гулять по таким местам,
Там, где семеро одного не ждут.
А идите-ка вы, милые, не знаю, куда.
Ведь и сам уже не знаю, кто я такой,
Знаю только я, что вы – не моя беда,
А моя – на том берегу, вон, машет рукой…
Танцевала так ты в этом платье, котором,
Платье, в котором цветок выглядывал из цветка,
Как ты красива – смотрел и думал – как далека,
Так ты кружилась, сама становясь узором.
Всё пронеслось: застолье, и музыка, и такси,
В котором я погибал на твоих коленях,
Как ты могла за эти годы так расцвести,
Годы, в которые мы ничего не сумели.
Так ты говоришь – всё бессмысленно, жизнь жива.
Жизнь продолжает жить без тебя, так что же.
А за окном всё те же цветы, те кружева,
В жёлтом свету лицо твоё всё особеннее, всё строже.
а кто из вас любил когда-нибудь
так,что ужасно стыдно и чихнуть,
когда стеснялся невзначай взглянуть
туда, где в вырезе светилась грудь?
а кто из вас любил за просто так?
когда обожествляешь и пустяк,
когда робеешь, хоть ты и смельчак,
когда вблизи, а целовать никак...
а кто из вас был счастьем ослеплён,
когда был в замухрышечку влюблен?
медсёстры раненых дорог
бинтуют сном заката раны
похожий на критические схватки
небесные
в карманах битое стекло
и верная рука пускает дым
обратно в сигарету
вернулось солнце утру в зев
конфеты в фантики
еда в тарелки
с остервененьем рыжей твари
а не пушистой мягкой белки
в придуманном палачьем колесе
рванули стрелки в сонный реверс
и рассосался в розовом обмане
туманом поезд
и я опять
о главном беспокоюсь
не мире
о тебе
где ты как море лет назад
меня выдергиваешь с веры
как злак гнилой и непослушный
внутри бордель кошмар кабак
от пестицидов горьких слов
у всех слонов завяли уши
еще нужна стране любовь
с кровавым флагом на мечте
опять не Те
опять Бориска
рванул на царство
с коварным жалом василиска
и кто-то жвачкой руны скважин
сквозных ранений залепил
а ты не дрогнул
мир стал нашим
ну все
хорош
перезагрузка
как мне еще сказать по-русски
я вас люблю
я стану тише
я клянусь
на два часа
на три…
хотя бы
сидеть и ждать
когда ты слабой
и дурой сделаешь меня
по пастернаковски маня
любить иных тяжелый сон
терпя хомут моих извилин
а нас
ведь даже не просили
закаты кожей бинтовать..
.
* * *
"Две трети века спето –
Он так же не у дел…
величие Поэта
никто не разглядел.
Жена взяла мотыгу
и выгнала взашей
Поэта – забулдыгу
без никаких вещей!
Кусала губы память
плевалась болью плеть
подрезанные крылья
пытались улететь
но губы трепетали
накручивая стих
да так
что смысл жизни
болезненно утих…
Cтенали поэтессы
курЯщие в затяг -
Поэт себя повесил -
испитый холостяк.
А в Небе суетились
гремел приёмный туш
в гостинице отлётных
да непутёвых Душ."
Андрей Градобоев (AndreyGrad) (http://arifis.ru/work.php?topic=1&action=view&id=19933)
…Уж – сорок пять, и боле…
А он – всё не удел:
Поэтом Градобоев
Не стал. А как хотел!..
Полез в «комментов ленту»,
Решив: « А что? – писать
К чужим стихам комменты –
Два пальца об асфальт!»
Но – тщетны все старанья, –
И слух пошел о нем:
«Не грех, что – бесталанен,
Беда – что неумен».
Он наблюдал безмолвно,
Как зрел в семье скандал:
Жена взяла половник,
И дочь сняла сандаль…
Плевались бабы с болью,
Куря в затяг, сопя,
Когда он, Градобоев,
Повесил сам себя.
И смысл его страданий
Болезненно затих,
Лишь губы трепетали,
Слагая слабый стих…
. . . . . . . . . . . . . . . .
…Из номеров – в Астрале –
Донесся звон ключей:
Там спешно запирались
От скучных рифмачей…
.
Утро туманное, утро седое
Треск и шипенье слышны
Все зарастает былое, былое
Окна отворены
Ниже, густой, отстранившийся голос
Ниже и ниже, во двор
В тонкой расческе серебряный волос
Волосы, волосы, вздор
Дай мне немного как с ложки варенья
В детстве – светло, горячо –
Этих простейших вещей повторенье
Спой эту песню еще
Что оторвалось – того не забуду
Выше и выше и вот
Ангел последний летает повсюду
В каждой минуте живет.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...170... ...180... ...190... ...200... 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 ...220... ...230... ...240... ...250... ...260... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|