|
|
Вот и угас мной невоспетый день.
Уснул устало, чуть прикрыв ресницы.
Не воспою – тому виной не лень.
А просто мысли не нашли страницы.
То был обычный ясноглазый день,
Зовущий к наслаждению природой.
И клен шумел, разбрасывая тень,
Листва шуршала перед непогодой.
Лениво ветер подвывал листве.
И клял дожди, на помощь призывая.
И, упрекая осень в колдовстве,
Молил остаться, небом заклиная.
А завтра осень проливным дождем
Обрушится и скроется за тучи.
И выйдет солнце.И погожим днем
Объявится неведомый попутчик.
Пришелец назовется Ноябрем.
И, прикарманив золото с багрянцем,
Перед зимою, как пред алтарем,
Предстанет. Лишь рябинушка румянцем
Горит, стеная о своей судьбе.
Тем предпочтя молитву- ворожбе.
Сирень состарилась...
Истаяла...
Расплавилась...
Серели, переплескиваясь, молодость
и старость...
И падалось,
но больше не вставалось...
Не жалило...
Не сжалилось.
Осталась
черная немочь – скука.
И казалось,
внутри – сплошная мука
И усталость...
Я вся в мужчинах без изъянов
И, в доказательство тому,
На кухне варит суп Шаманов,
Он нянь и повар на дому.
Уборку делает философ
Под песнь десятого псалма –
Владыка мощных пылесосов
С БРУТальным именем Хома.
Поклонник Фета и Шекспира –
Изящный, кроткий Розенкранц -
Поёт о чувственности мира
И в каждой ноте – ренессанс.
Неугомонный Леонардо
Гоняет шутками хандру.
Не от инфаркта миокарда,
От смеха, видимо, помру.
С пиратом Вовой Ивановым
Рвану я на Мадагаскар
Понежить кожные покровы,
Одеться в солнечный загар.
Я б обошла всю землю, только
На самой белой из машин
Везёт меня Паратов Колька,
Простонароден как Шукшин.
Вот – Кузя Хирин, девяносто
Ему веков, никак не лет.
Он с виду жертва Холокоста,
Учитель йоги, бог диет.
Мне зверь в постель приносит кофе -
Он мальчик-зайчик, он ручной.
Люблю его ушастый профиль,
Такой игривый. Боже мой...
Я вся в мужчинах. Дело к ночи.
Так жить, поверьте, не грешно.
В меня влюблён Володя Рочев –
Артист театра и кино.
Немноголюдно. Аристократично.
Брусчатка помнит прежние века.
Мур рвется с Альп.Смотрю, как поэтично
Валун целует бурная река.
Сквозь красоту осеннего убранства
Вкус одиночества, как жареный каштан.
Особен Грац. В нём нет и доли чванства.
Надеюсь, обоюден наш роман.
Дремлет голубь на окошке,
За стеною ливня стук.
По двору гуляет кошка-
Мне не враг, но и не друг.
Тени со свечой танцуют,
Будто смотрят на меня.
Руки мне огонь целует,
Я не чувствую огня.
Но в окне рассвет блестящий,
Для меня так дорог он.
Утро стало настоящим,
Догорел ночной огонь.
К. Л.
Ноябрь затуманил и мысли, и дали,
Ослабло дыхание огненной пневмы,
Но негою дышит и зноем полдневным
Пурпурная роза, что Вы мне прислали
В письме с изложеньем научной проблемы.
О разуме том, что не знает печали,
Толкуете: цепи, мемристоры, схемы….
Его соберут из точнейших деталей
И выйдет андроид: Геракла сильнее,
Изящней Париса, хитрей Одиссея.
А может быть, новая дева Юнона….
В моем представленьи она неизменно
Спокойна, чиста и красой совершенна,
Как роза из розового силикона.
Квартет в тональности до-минор Квартет – ансамбль из 4-х исполнителей с само- cтоятельной партией у каждого из них. Квартета- ми называются также произведения для такого ансамбля. Инструментальные квартеты – камерный жанр. Один из важнейших видов камерной музыки- струнный квартет в составе: 2 скрипки, альт, виолончель... Музыкальный словарь "Украл отсюда, оттуда и склеил вместе" Людвиг ван Бетховен I Скорбный сонет или партия двух скрипок «Sonata quasi una fantasia» - – в переложении для двух скрипок…о, как играла ты тогда,когда в пустой квартире гулкойиз старой клавишной шкатулкиплеснула лунная вода!…набатно-лунные аккордык луне летели высоко,сквозь звёзд разлитых молоконабаты били-били гордо……и звуки падали дождемс ночной листвы в луны проём,на лунный сад, на лунный дом,где мы – вдвоём, где мы – вдвоём,где мы – вдвоём……я возвращаюсь в старый дом,который помнит всё, что слышал,тот лунный вал до самой крышии нас двоих – мы еле дышим,выныривая в явь с трудом……вновь музыка дом щепкой кружит,и он, скрипучий и больнойне от жары и не от стужи – - от половодья под луной……что делать? полнолунье вновьнесёт его, как берестянку,под трёх мостов стальную бровьв Заяузье, до Серебрянки……и дом, как будто что предзная,скрипит в сомненьи: в праве ль знать?и слово долго подбирает,и все скрипит, чтоб досказать…в его натужном откровеньине меркнет полнолунья свет,и оправданье-обвиненьеобронит скорбный мой сонет:(17.05.11) Скорбный сонет...здесь медлит жизнь, промчавшая бегоми лишь мельком окинутая взглядом...И горше нет на этом свете яда,чем видеть снимков мраморный альбом...Посевов смерти бесконечны гряды,здесь – каждого надел, последний дом...Чуть шевелит недвижимым крыломтень ангела из-за ограды рядом...И память затянуло узелком,что дорожишь вот этим уголкомберезняка в делянках из оград,где сводятся и сходятся концы,где рай лесной на самом деле – ади где равны и старцы и юнцы...(27.12.09) II После или партия альта "...есть у Бетховена...словно наслаждение, наваждение, упоение печалью, блаженство скорби..." Э. Эрио, Жизнь Бетховена. ...найди, найди свой, скрипка, отголосок!в безмолвном царстве плачущих тенейблуждает он, покинутый подросток,и ждёт, что будет голос твой слышней:послышатся ли колокола вздохи,и голос чей то, иль пастушья трельзвенит, как смех сквозь слёзы резвой крохи,или под вязом – Тирсиса свирель...и белый пух от тополей иль снегакрестильных, погребальных ли холстинльнёт к скрипу музыкального ковчега:« Ах, ах, мой милый-милый Августин!»...и щебет щебня из гортанной пеныв безмолвии бездонно-бирюзовомперебивает голос Демосфенасвоим безмолвствующим словом...в напевах умного бамбукауслышь с предвосхищеньем смертной болирецепт сдиранья кожи с тела звукаи варки кожи с желчью лунной соли...слушая глухое придорожье,брякает уздой упрямый ослик...в необъятной звёздности подстожьявспомнить бы, что будет после, после...(11.11.11.) После…Я потом буду думать : « Вот видишь,Всё так просто и всё обошлось,Мир устойчив и вряд ли сдвинешьЕго крепко подбитую ось …»А тогда, когда всё же решилсяИ открыл эту страшную дверь,Я всё думал : «Здесь свет искрошилсяИ включён в постскриптум потерь …»За отдёрнутой занавеской,Когда форточку открывал,Теневые, как тюль, арабескиС запылённых летели зеркал.И сгущал утомлённые тениДолгий вечер над тенью чела,Все потери и обретенья Скрыли тюлевые крыла.А трюмо, как крылатый складень,Отразит всё, что жизнь открыла,Всё, что вспомнилось-думалось за день,Всё, что будет, что есть, что было …Моим голосом дверка с трещинойПроскрипела ( совсем невтерпёж !) :«Ты была моя Первая Женщина,ты сюда никогда не войдёшь …»Портрет безвременья – в сквозном стекле,Иль воздуха живое уплотненье,Сквозняк летит на тюлевом крыле,Иль ангела мелькает оперенье ……Я, маленький, как солнышко лучусь,несу Тебе огромное объятье,но вот – споткнулся … и давно молчуперед оконным комнатным распятьем …01.01.08 III Востряково или партия виолончели "...когда ранние утра и поздние вечера стали особенно невыносимы, я с болезненной охотой, сознавание которой вызывало у меня самого слёзы, продолжал работу..." В. Набоков, Ultima Thule"...когда огонь листвы окресттускнеет в снежной пелене,как луч заката на стене,как сумерек последний жест,когда средь звёзд Полярный Креств осеннем небе – знак судьбы,как исполнение Мольбы,пронзивший Подреберье шест..." -- читаю неба фолиантс усмешкой звездочёта-скифая, обречённый музыкант,распятый вьёлончельным грифом,как зачарованный гончар,лепниною из струнной глиныя обжигаюсь сгорячаоб обнажённый звук лучинный,...звучит восторгом высота!я – на...костре, «опоре» шаткой,и сам (святая простота!)несу дрова в костёр охапкой,...предвижу с дымного отрога,уже золой смыкая веко,очеловечиванье бога,обожествленье человека,...и выше детскости обид,взрослей безумности отвагизвук – за скорлупкой пирамид,на нотной скорлупе бумаги...стекают звуки с берестыстарушьей песней стариковойна бесконечные крестыв березняке под Востряковом...(30.11.11.) ВостряковоРасчерчено в сознаньи схемой плана,реальным контуром в маршруте достиженья,оно вживилось вечным ощущеньем,нет – предсознаньем цели и задачина протяжённости дремотного метрос дождём автобусного ожиданьяи длинными аллеями рядов,уснувших средь тиши захоронений...Как некий календарный срок – души оброк,иль благости легкодоступный откупценой прилежно сделанной работы:собрать листву и ветошь павших веток,протирка мрамора линялой плотью ткани......а ты сидишь на стульчике складноми наблюдаешь, тихо улыбаясь,как убираю я твою могилу,и дождь макает мир в свою текилу,и, захлебнувшись влагою хмельной,обычно говорю тебе, с тобой,привычно обращаюсь я к тебе – ты помнишь......день начинается недели за триподробным расписаньем распорядка:пораньше встать, не мешкая напрасно,собрать необходимое в дорогу,со списком доскональным сверясь точно;не отвлекаясь к внешним передрягам,всё время разговаривать с тобой...и так – с тобой! – к твоей могиле ехать,заметив, может, вдруг – берёзы веткадрожит, как вена голубая у вискаи протекает мимо, словно дождьстекает с ветром ветровым стеклом вечернимв зелёную текилу светофора, которую мне пить недели три,и горечью привычной напитавшись,привычно новый день свой начинать... (03.11.08) Post scriptum...квартет окончен...за закрытой дверьюостались жить воспоминаний звуки,и тени их – неистовые руки -- ещё во власти трепетных поверий,ещё дрожат от колких напряжений,вживаясь в неминуемость разлуки,в беззвучное томленье вечной муки...(18.02.11)
.Hermann LINGG (1820-1905)Die weiße WeihnachtsroseWenn über Wege tiefbeschneitder Schlitten lustig rennt,im Spätjahr in der Dämmerzeit,die Wochen im Advent,wenn aus dem Schnee das junge Rehsich Kräuter sucht und Moose,blüht unverdorrt im Frost noch fortdie weiße Weihnachtsrose.Kein Blümchen sonst auf weiter Flur;in ihrem Dornenkleidnur sie, die niedre Distel nurtrotz allem Winterleid;das macht, sie will erwarten still,bis sich die Sonne wendet,damit sie weiß, dass Schnee und Eisauch diesmal wieder endet.Doch ist’s geschehn, nimmt fühlbar kaumder Nächte Dunkel ab,dann sinkt mit einem Hoffnungstraumauch sie zurück ins Grab.Nun schläft sie gern; sie hat von ferndes Frühlings Gruß vernommen,und o wie bald wird glanzumwallter sie zu wecken kommen.Подстрочный перевод:Герман ЛИНГ БЕЛАЯ РОЖДЕСТВЕНСКАЯ РОЗАКогда по дорогам укрытым глубоким снегомбегут весело сани,в конце года, на заре, в одну из недель Адвента*,когда молодая косуля в снегу (под снегом) ищет (себе) траву и мох,цветет еще не засохшая от морозабелая рождественская роза.ни одного цветочка нет дальше в пространстветолько она в своей колючей одежде,только лишь бедный чертополох, вопреки всему зимнему страданию,как будто она хочет тихо ждать,пока Солнце не обернется, чтобы она знала (чтобы дать ей знать), что снег и ледна этот раз опять закончатся. (когда) это, все же, происходит, едва заметнотемнота ночей убывает (начинает убывать)тогда опускается с мечтой (сном) надеждыи она назад в могилу. теперь она охотно спит; у нее есть издалека услышанный привет Весны,и о, как скоро, блестящая (сверкающая) волнапридет с тем, чтобы ее разбудить.__________ * Адвент — предрождественское время, период поста, к которому приурочены многочисленные обряды и обычаи.Перевод № 1 . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Перевод № 2 .
Уснули площадки, уснули дороги
Зевнула тихонько звезда.
Горят фонари, фонари-недотроги
И спит пруд под коркою льда.
И фары огромных блестящих гигантов
Померкли в полуночной тьме
И тени беззвучно свиваются в банты.
Безмолвно ползут по земле
Отмечено наше предзимье
полуденною темнотою,
и тучи из серой резины
наполнены мёрзлой водою.
И осень, как гирю, мы пилим,
и золото ищем очами...
Стоит на окне спатифиллюм
и... мог бы – пожал бы плечами.
Ему невдомёк наша скука,
с которой так больно смеяться,
и – мог бы! – сказал бы: "А ну-ка,
отставить кукушкины яйца!
Изящные листья расправим
и гордым цветком покачаем.
Весь мир – исключенье из правил
и сам по себе беспечален."
В окне всё темнее и гуще.
Попробуем этим манером:
прожить веселее и лучше
на фоне бестрепетном, сером.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...160... ...170... ...180... 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 ...200... ...210... ...220... ...230... ...240... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|