касанье воздуха вечернего тепла
плавь красоты в излучинах дороги
не освещенной
пьющей тень земли
воронку времени раскручивая белым
летящим дымом
из того что не горит
но так уютно в полости камина
переносного
тлеет на ветру
веленье осени в шатре живых причуд
все по плечу
где плачешь и прощаешь
вы говорите
говорите
как врачу
я вас
конечно
неизложно
понимаю
как мать ребёнка
когда первый разговор
течет водой сквозь пустоту и наполнение
и ты находишь в первом шевелении
и радость жизни
и публичный приговор
от не нашедшихся людей в пыли сует
тому кому
ты ни одной еще не подарила
а только ждешь
как поезд на перроне
что он приедет
любовь твою обгонит
и состоится как
зеркалье твоих глаз
как хорошо
что моих разумов светильник
у шалаша живого рая приугас
как сон Папиллы
на краешке кухонного стола
малява о терпении изиды
изнуряться по поводу власти
мы не станем
у бабочки счастья есть другой
беспредельный полёт
выпить лета молочное вече
на ночном полотне дежавю
облака
голоса
ноты
степь
берегите Его
доживу
выдам каждой забытой звезде
вирус самой красивой любви
черной лилии
зеркало времени
только памятью тени болит
где единственной властью над ней
корень дерева в снах Карадага
за две мысли летящих к Тебе
от сосны и бродяги ветров
над ее незалеченной с детства
корью плакать и прыгать о счастья
быть услышанной вепрем тепла
раздавать леденцы за копейки
что случайно нашлись под прилавком
перечитывать письма Басё
Соломона опять вспоминая
и его Суламифь у воды
он ошибся
проходит не всё
так огонь повторяется дымом
оставаясь на легких теплом
На тебе не взмозi молитись,
До тебе – не пiдiйду ,
А також не зможу дивитись
На стежку занедбану ту.
Тобою давно не пишаюсь,
Не «лью я тобi елею»,
Але я знов залишаюсь
На одинцi зi своєю душею.
Менi би знову – як в казцi,
Та сумно – ладонi вщент!
Ти станеш знов залицятися
До iнших юних сердець…
Я буду блукати полями
Босою, як мавка у лici.
Лiкується серце словами,
Та не менi їx просити.
Ти будеш свою колискову
Їм, – не менi спiвати.
Залишся моєю вже долею -
Навiщо собi так брехати?!
мы легко обрастаем людьми как
грибами домов города
и высокое небо плывущими в синь облаками
с нами вера не слов
а покатой земли чёрный сахар
подмешавший в коктейли из летних дождей
запах мяты
и в тюрьме электронного смога
отделенных от ветра дорог
каждый раб каждый бог
и сосуд сберегающий волглость
где осталось одно золотое зерно
я у черных зеркал
умножаю кривлянье на сто
возвращая пустым режиссерам на крови
зачатую пьесу
и папесса с шутом
у влюбленных воруют авто
мча по трассе времён
разрывают тенеты завесы
распадаются
связи
опоры
как стронций
предпоследняя спичка земли
это ты
а последняя
солнце
не думаю о было и о будет
остаться
как в тычиночном гареме
в соцветиях раскрывшихся цветов
коротким ожиданием пыльцы
даря тепло и радость красок цвета
и запаха
всегда и просто так
ни вычетом
ни сопками спасибо
а ветренно
и всем кто мимо шел
пятнистое рябое миру счастье
от лилий на ветру как снег и воды
которые однажды отошли
чуть раньше чем успели акушеры
и все таки
спасибо и прошу
о том что далеко и одиноко
когда по окнам камни как осколки
остаточных ранений красоты
у нас с тобой стеклянная болезнь
в неоновой крови частички плазмы
искусство электричеством кровит
а мне
на этих танцах по костям
и сура
и участие
и радость
не вымереть от липких отвращений к себе
от неумения любить
и если на последних новостях
с верхушки старых чертовых колес
слетит напившись время и запляшет
луч солнца на закатном полотне
зеркал окон надеждой окропленный
я тихо сдамся в плен и попрошусь
стать ветром
за заложников и пленных
тобой освобожденных в те года
когда по одиночества углам
сорвали банк души твоей за верность
и преданность
воде и небесам
реликтовая древность никогда
у временных в почете не гуляла
закрою им и сны и поддувала
ни боли ни огня я не боюсь
ты делай
все что нужно
Там сказали
все правильно
стеклянная болезнь
и может я еще разок напьюсь
за мальчиков которые разбились
на слово о красивых голосах
От белых степей раскалённых,
От сонных округлостей гор
От пляжей, гитар, поцелуев солёных
Случайных свиданий и ссор.
Заковано сердце в железо вагона,
Стальной перестук временной…
Улыбка прощальная, саван перрона,
Пора возвращаться домой.
И в ритме спешащего города –ада,
Подземных туннелей метро
Шептать забываясь: «На море.., мне надо…»
И ставить опять на зеро.
Что время, которое прожито всуе,
Что дело решённое зря.
Всё в прах разлетается при поцелуе
Твоём
и светлеет заря
архивный файл короткого тепла
а нас здесь
как обычно не стояло
кубы воды инкубов горожан
жан жак руссо
обованность скрижалей
коронок скрежет
сопли МЧС
поселки вытерты
как ластиком небес
как это страшно
обрываЯ сонность уз
лицо любимое увидеть у медузы
и осознать
что это вам не снится
дым над водой
песочные следы
плывет планктон
под небом голубым
где остается
город от Сольвейг
мыслей бельё полощу на урчащем ветру
на всех берлиозов просто не хватит масла
оно и не нужно когда они вечно уснут
в своих отражениях схваченных сетью за слово
и Воннегут снова будет читаем и чист
мне бы услышать из пения птиц
в оглушительном вальсе листвы
дым над водой и совет как сберечь твой подарок
стебель подрезать воткнув ее в вазу радаров
розу ветров
цвета крыльев фламинго
летящих душой на восток
после заката
ты же знаешь
что где-то живет
наш неузннанный временем дом
там все просто тепло и знакомо
пара окон и письменный стол
из твоих рукописных печалей
за плечами века
а внутри
та же детская веры лампада
что свечи фитилек догорит
и все будет как хочешь и надо
будет так
потому что вдали
ждут и плачут
от ветра прохлады
никого
ничего
там не надо
ни чудес
ни свершений
ни сада
кроме добрых печалей твоих
Калиостро когда говорил
свою формулу я уже знала
умереть ерунда
для тебя
только жить
только быть
только рядом
