|
|
меня разбудили мыслью
куда ты лезешь старая су
и я подумала
а действительно
куда
дар отрицаний кудахтал
как пятый петух
не нашедший с утра
трах тибидоховости сказки от волка
правда
куда
вы когда нибудь видели
продавщицу мороженого
с бельмом на третьем глазе
и бермудами на первых двух
а ведь она продает
ещё живым
они всегда предупреждают
вот сейчас прийдет саван
от безенчука
гарант капитализма
и всех закопает
столовой ложкой
и он приходит
но мой кофе настолько горяч
что даже лёд в нем не тает
силлабо-кататонический
стихо комментатор
коммутатор
уснувшей франции
шесть
это та же девять
только через два дыхания
пошли
не прохожий
нам спать нельзя
у нас дети
вчера ты пах корицей
чужих огней
живая перекличка
на лычках снов
Ты всё прощёлкал. Я всё профукал.
Какая глупость! Какая скука!
Ночная скука под разговоры,
Под переливы и переборы.
Тебе тридцатник. Мне тридцать восемь.
Один не начал. Другой не бросил.
— Давай смеяться: всё так потешно.
— Давай напьёмся!
— Давай, конечно.
Один не бросил, другой не начал.
Зато стабильность: машина, дача.
Мне тридцать восемь. Тебе — тридцатник.
Вот твой бумажник. Вот мой лопатник.
Вот деньги, выпьем под этой ёлкой,
Игриво ляжет роса на чёлки,
Счастливо, Федя; счастливо, Вовка;
А жёнам скажем: «Командировка».
//
Ночная скука: а вот что, Федя,
Давай ты пёхом, я на мопеде,
Возьмём тротила, ворвёмся в Думу,
А лучше вот что, а лучше, к чёрту,
Продам квартиру, сколотим группу!
Пойдём на курсы! Поедем в Тынду!
Ты любишь рощи? Посадим рощу!
Напишем книгу про дым, про иней!
Какой же вечер сегодня звёздный!
Хотя не поздно! Ещё не поздно!
Ещё не поздно!
прийти в твой дом
общипанной и пьяной
не птицей сирин
временем избитой
ворованных названий операций
вояк с тузом обвисшим козырей
сиреной старого ослепшего гомера
сломать пластинку жизни о колено
поставить новую
и в лазерном оскале
дорожек времени
джекпотов радуг
спасать от экстези
Дамаск
ломая фразы
пиковой дамой
и лабая на фарси
кинжал стихов
с зеркальем состраданий
из сказок Дании
забытых для войны
у сцен брутального театра
я самый странный
анонимный алкоголик
всю твою кровь
которую бодяжат
подранки памперсов избитой
белой власти
запеленаю словом/плачем/ветром
и будет счастье
и медленно под утро отползая
как тень рептилии
оставлю на комоде
с дымящейся сигарою полыни
забившегося сердца уголёк
чтобы твой свет остался навсегда
в глазах сирийцев
так никогда и не узнавших кто помог
порвать дракону когти
вырвать жало
не за державу
а талант дамасской стали
безродным панкам
поломав воячий пыл
обыдно
цинично жадных до быстрей пожрать
канистрами фастфуда
и лаве
тавро не быть
закрылось время ключиком на вене
и белый поезд взмыл под облака
катать и возвращать отобранные души
под вальсы Штрауса
и сказки о лесах
конечно больно
плачу
душно
но ты опять найдёшься
между двумя горбами старого
верблюда
погоны
рыба
шах
фигуры речи комбинации трех пальцев
и снова медленно
прозрачно
не дыша
я не могу злиться в мире
где есть Ты...
скафандр в углу
я опять в лягушачьей шкурке
она мне дороже ботокса
искусственных снов луны
потому что
я полюбила
в ней
у тебя очень добрые руки
такие бывают
у мамы
у пекаря
и у ребёнка
вернувшегося с войны
когда она открывает ногами
как щеточкой в девятку
в верхний левый угол мяча
овалы вписывающиеся
в квадратуру недолюбленных
генералов холодных палитр
и бывших танцорок
и ангелов Аргентины
скопирайзить чужую жизнь
вместо своей
я их поженила..
еще раз...
* * *
Манит душу крик осенних стай,
Всё трудней тоску перебороть…
С телом не сливайся, не врастай
Крепким корнем в дряхнущую плоть.
Утром в голове похмельный звон,
В темноту уводит колея.
Боком упирается в мамон
И скрипит вселенная твоя.
Тает, выгибаясь, Млечный Путь,
Явь стекает с бульканьем в дыру.
Сердце бьётся, разрывая грудь,
Мирозданье стынет на юру.
Кто же ты? Откуда? И куда?..
Шею жёстко трёт судьбы хомут.
Нет ответов, только ерунда,
И концы отрублены тому.
Каждой букве находя резон,
Обретаешь смысл и на краю…
Тело – ненадёжный бастион,
Краткий промежуточный приют.
Сколько утр
я не просыпалась
под эту музыку
сколько...
в приёмной врача
кушетка покрыта снегом
он выслушал молчание
пощупал карман с кошельком
улыбнулся внутренним зрением
и поставил вместо диагноза
дату рождения
и приписное свидетельство с графой
неизлечима
моё безумие
ты
Оленька... Оля... Дорогая Оля!
Я хотел сказать важное и теперь... волнуюсь что ли.
Наша с тобою встреча тогда... на дне рождения Аркаши...
Это... это... вот это у тебя типичный троян. Нет, я уже удалил, не страшно.
...
Нет, спасибо, я сыт. Нет, чая тоже не надо.
Да, поужинал. Да, у Оли. Что значит "рада"? Чему ты рада?
Нет, не сделал. Вернее, сделал... вернее, начал.
Лучше всего – оставить меня в покое. Езжай на дачу.
...
Потому что вам с отцом следовало запретить иметь детей.
Потому что я каждый день вижу в зеркало, что выросло из этой затеи.
Жалкое, никчемное существо. Ты понимаешь слово «жалкое», мама?
Я не драматизирую. Я констатирую драму.
...
Чтобы окончательно сбить начальную чеховскую игривость,
Необходимо сказать, что герой этой песни повесился в ванной.
Впрочем, тоже не вышло: крюк отломился, сломал колено.
...или это была божья милость.
...или вот так выглядит немилость.
А Оля...
Если вкратце: у Оли всё обалденно.
в приемной неба
сутолочь богов
последний рейс на выжженную землю
они везут тебе Слова и новый Дом
с волной в подарок
неотъемлимой
навечно
их лица строги и добры одновременно
из фотографий где твоё сжималось сердце
и вырабатывало звездам транш тепла
сюда упасть в раскрытые ладони
детей и женщин
где мужчины есть любовь
а не стамеска полового образца
из грани глины
я провожаю их с цветами детских слёз
из сказки сказок или маленького Принца
стирая бренность глупых принципов
эмжо
и снова станет ветреность и осень
и листьев свет и кровь в родильных залах
где с пуповиной отрезают кандалы
и в первой капле молока
свободный мир
замкнувший время на кругах и в капиллярах
судьбы
с сигнальной лампочкой из старой детской спальни
где ты не можешь и не хочешь повзрослеть
в глазах богини и оставленных игрушек
они хранили добрый мир и твою душу
чтобы однажды отворить богами дверь
авиалинии
земля-любовь-юпитер
.
(Песня работников мастерской по изготовлению гробов
к мюзиклу «Женихи» И. Дунаевского)
Живешь ты кое-как, с трудом,
Спешишь куда-то, что-то ищешь, –
Всю жизнь ты строишь себе дом,
А ляжешь – в наше домовище!
Есть место – знай! – где тебя ждут,
Нет смысла путь искать окольный, –
Ты родился лишь – мы уж тут,
До гробовой доски с тобой мы!..
Гроб смастерить – не лапоть сплесть, –
Не подведем, не сомневайся!..
Живи, живи, да знай и честь –
Живи, да знай, не заживайся!
Подыщем гроб тебе к лицу, -
Ты только помирай, товарищ!..
Мы – с уваженьем к мертвецу! –
Кому мертвец, а нам товарец!..
Прикинь-примерь, костюм готов,
И звон заказан колокольный…
Наш гроб – уютней всех гробов,
И наш покойник – всех покойней!
Ведь сколько вложено трудов!..
Глазету сколько закупаешь!..
Твой гроб давно уже готов,
А ты – живешь, и щи лакаешь!
Гроб смастерить – не лапоть сплесть, –
Не подведем, не сомневайся!..
Живи, живи, да знай и честь –
Живи, да знай, не заживайся!
Подыщем гроб тебе к лицу, -
Ты только помирай, товарищ!..
Мы – с уваженьем к мертвецу! –
Кому мертвец, а нам товарец!..
.
зачем в талмудах истину искать
когда весь бог рассыпан под ногами
росою листопадами дождями
но я себя не вижу наверху
бываю дрянью
ветром
человеком
а ты ищи свою любовь
зачем тебе чужие слёзы
камеи щели камни позы
ты опознаешь её тик по тихой течке
стылых вен до синьки неба
и сколько б ты ни знал потерь
утрат кидалов и подстав
увидев луч ее шипом стервозным
занозой слова на висках
вином упавшей тишины
ты не отдашь ни волоска
за жизнь свою без этих всхлипов
зачем тебе чужая боль
ты здесь давно уже не враг
ребёнок
заблудившийся в затее стать богом черным
любимых много не бывает
один
а остальные дети
за этот год твой удаленный взгляд
из камня моей ненависти выжал
слез чашу гралеву о нём
я попрошу у бога за тебя
а небо слышит только тех кто любит
и реже тех кого
а власти пустоты
я не отдам его
ни вечным ни живым
я лягу за него
под поезд
слов титаник
и самое больное
под ошибку
когда есть хоть один из ста
его согреть или помочь
на этой каторге земной
и будет слышимость и исполины слов
ему помогут
а тебе
прибьют к причалу
последнюю любовь
где ты забудешь власть
и скипетр и державу
и мир отдашь как битую собаку
за чашку чая из любимых рук
с травой из чабреца
и может
ты родившую простишь
однажды и оттаешь
за то что слабым быть не разрешала
а в сказки короля Артура
ты верил ночью под столом
сбежав с кровати
Страницы: 1... ...50... ...100... ...110... ...120... ...130... ...140... ...150... 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 ...170... ...180... ...190... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|