|
|
.
(Восточная притча)
"...Раздвинул женщину — она мертва.
Выдохнул слово — мертвое оно.
Записал — стало еще мертвее.
Запомнил — мертвое, мертвое, мертвое.
Лег в могилу — и земля мертва.
Подумал о прошлом, подумал о будущем — пустое и мертвое, мертвое
и пустое.
Встал, ощупал дух, понюхал тело — мертворожденное, мертвоумершее.
Даже мысль — и та мертва, потому что о мертвом, о мертвом.
И пришла любовь, и убила все мертвое.
И поставила меня стеречь это мертвое.
Почему меня? — живых спросите.
Налейте чаю.
Санджар ЯНЫШЕВ
(Природа. Стихи. М., Изд. Р. Элинина, 2007, сер. «Классики XXI века»)
"Санджар Янышев — поэт знатный и восточный. (...)
Янышев объясняется притчами, как во времена Омара Хайяма или Абу-ль-Аля аль-Маарри."
Андрей КОРОВИН, лит. критик, культуртрегер. (Дети Ра, № 1, 2009)
Раз двинул женщину — она мертва.
Еще раз двинул – еще мертвее.
Вырыл хайяму.
Подумал о прошлом, подумал о будущем.
Вынул мобилу, записал, запомнил – мертвое, мертвое, мертвое.
Лег в могилу. К ней. Лежит. Мертвее не бывает.
Раздвинул. Ощупал, понюхал – пустое и мертвое, свежеумершее.
И пришла любовь.
Почему, вдруг, с ней? – живых спросите.
Не дают.
Чаю только наливают.
.
что написано то и случится
всем не ставшим
тепло листопада
из флажка загоревшейся спички
механический краш зхажигалки
заменивший
сорвется огонь
с прометеевским даром и даром
без цепей киловаттов уе
будут так же срываться гитары
под закатов летящую медь
молодые завидовать старым
что застали живое тепло
из винила и снов желатина
фотопленок немого кино
что написано сбудется
все
и стихи
и страна
и любовь
у флагштока сгоревшей за миг
спички жизни в кострище вселенной
на жилплощади ветреных душ
отменив прецедент подселений
разрешив лишь кредитки любви
и листки подписные искусства
из английских рожков а не рож
у фасеток кощунственных глаз
разрывая вибрации зим
лишь осенние сны разрешая
как написано так и решится
улыбнёшься
и значит ты Дома
и я снова накрою на стол
домотканную скатерть неона
забывая какое число
когда свет разрывая шагрень
возвращает мне строки твои
здесь танцуют деревья и птицы
не боясь остановки земли
и срезают раскрытым крылом
солитонов колючие спицы
зеркала превращая в авто
и стопкраны на сонных перронах
босоногое детство мое
и пускай никогда не обсохнет
молоко
*
Весь город притаился за окнами.(с)
Может – нам еще не разобраться,
может – мы уже не доросли,
но насчет «кто выше», эт вы, братцы...
рост у нас почти что до земли!
погадай мне на бога
который нас любит
не за молитвы
а просто за жизнь
как мама
когда верят
не задают вопросов
тихо ждут
забывая зачем
жизнь это мувик
и трафик любых расширений
файла вселенной
но джампики слов
только твои
лишь бы хватило музыки
до ленточки титров
конец
монтажная доброго взгляда
солнце для питера в студию
шахтёрам любви
вместо лампочки глаз
третий не лишний
и он же последний
любишь ли ты пересматривать
старые сплетни тополей серебристых
меченый ямбом столетий
мойкой умытый на вечность
мой человек дождя
короли и капуста
огенревость старой вражды
гринов грань технологии нано
она новостью новой как мир
принесет
профицитом товарным
для падений и взлетов уе
может хватит сидеть на виагре
мир
и в гриву и в хвост возлюбив
а в капусте
пусть лучше детей
собирают для новой нирваны
чтобы было где петь и любить
о безумно красивой дороге
на краю непоследнего лета
в этой вечной байге
не за Это
давай взорвем седьмой сезон матриархатом
шальных богинь линяющих с шеста
повальной власти на подмостки тихих спален
и разводя дорог прощальные мосты
над призрачной рекой игры в людей
я вспомню мальчика который регги пел
в церковном хоре убаюкивая совесть
уставших взрослых с клерикальности свечей
глаза закрывшие как вечные покои
на свет и честь
нас было много
но осталось только двое
еще играющих на трубах водостока
о том что время расплавляет в лицах стекла
под бифуркации из кексов сытой жизни
до снов полыни в радиальности ветров
как голый в бане
я конечно про любовь
в пенджабском штате запретили даже браки
традиционные из этих патологий
последней страсти каменеющих людей
я размываю боль водой из родника
твоей дороги у которой сны Монблана
кресты Манхеттена и верность океана
и здесь ложащегося верностью собачьей
к твоим ногам где как и раньше кандалы
в голеностопах
я обниму там и воздушно расцелую
послав им в пику пару лайков прямо в дых
рассказы жемчуга морей и вечность неба
я пронесу через года метелей веба
твоих стихов и примиранье и обвал
с обычной жизни
за то их бог не целовал а только гладил
луна в окладе старых аэродинамик
динамит время до распада динамита
тузы пристреляны и джокеры как биты
на детстких классиках асфальт шлифуют в цифре
а звук живой уснул на старых граммафонах
и стаи беженцев с приросшей насмерть маской
посмертной жизни балагурят ни о чем
давно как схемы а я плачу в старой сказке
и ласты клеются меняя рыбий хвост
на две подпорки с каблуками острых финок
и я под них врагов твоих осатанелых
пошпально в рельсы пожалею положить
подолом вытру акушерски дав под зад
шлепок родящий
отправив мысленно в дорогу или может
у неба выпрошу им транш уснуть без боли
тряпичной куклой не дождавшейся любви
ты лучше шорохом по ветру расскажи
как мне беречь тебя от стай голодных мыслей
когда неслышим сердцу бой часов на кухне
курс милосердий проходила на лопатках
но тех простила
этих не прощу
я в каждом зеркале химер смирильный щуп
оставлю набело
пусть сунутся
за детство
на камне камня не оставлю
за тебя
взорву обвал
на медленных торгах
и рухнет нимб нимфеточной системы
Россия вырвется из плена
и наш Штирлиц
еще и верностью и светом удивит
избавив мир от их прыщей и хиросимость
под вальсы шульмана
ядра земли магнит
настроит на
весеннюю капель
столбов помимо
свободное от флуда молоко
пролившееся небом на подушки
расплавленными пленками в глазах
очковтирателей послав по ссылке на
хороший адрес
где ни улица ни дом
Маккартни хиппи и веселая попса
лабают старенький мотив и веселятся
come бак in USSR...
прости прости
смешались стили
маргариты и терезы
монашки с пламенным обрезом и кораном
где на тринадцатой из сур
код шифровальный
и пояс верности
несдавшихся шахидов
уснувших за минуту до подрыва
за два не выдоха в пороге верной спальной
вагона вечности
ты исцелил мои лопатки навсегда
травой и светом
 сегодня выпал отшельниктаро для тары духазнаешьих книги так не горят в огнестранночто пепел можно читатьзначит горят в натурея этот город вылюблюскоро приедут слайдысладим иное просмотромсемь раз она улетала и возвращаласьна безымянныйв свои слюдяные крыльяукрыв подушечку пальцаладони летящей в небохрустальная стрекозакакое доверие мира может быть вышечем шёпот летящих листьев
Лето яблоком зеленым
Пробежало путь недлинный
От растрепанных пионов
К горделивым георгинам,
От нежнейшего жасмина
К хризантемам запоздалым…
Вот уж темные рябины
Загорелись крапом алым,
И сверкают в кроне вяза
Золотые украшенья
Чистой радостью для глаза.
Но не станет утешеньем
Мне осенний праздник цвета –
Предзакатное сиянье
Красок – бренности примета
На пороге умиранья.
Принёс к нам дяденька
Больного котика –
Рахитик маленький
С большим животиком.
Мурлыкал сказками
Вполне понятными,
Его ласкали мы
Руками ватными…
Лечили мальчика,
Латали, ладили,
Кормили с пальчика,
Животик гладили.
Но хворь всесильная
Съедала заживо.
И отпустила я
Ребёнка нашего…
Тоска жестокая,
Уйди тихонечко.
Звезда далёкая,
Спаси котёночка!
Тугая мгла над ним,
Ему не дышится.
Большим дыханием
Твой свет колышется.
Ребёнку нашему
Не надо садика:
Игрушкой – камушек,
А миской – впадинка.
Для исцеления
Безчеловечного
Нужна Вселенная
Да капля Млечная.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...110... ...120... ...130... ...140... ...150... 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 ...170... ...180... ...190... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|