|
|
Ты уехала, и
небо стало ниже.
Ветер Таврии, как пёс,
прохладой – щёки лижет.
Знаешь,
ветру о любви,
всё, наперёд, известно,
в мире и ужасном, и чудесном.
Слышит он – когда,
в груди звонят колокола, и
приходят, то закаты, то рассветы.
Видит он как замерзают,
на губах – высокие слова – и
стучат виски, вопросы и ответы.
О безумии он знает.
Страстном и огромном, и,
о взгляде слишком хладнокровном.
О родстве бездомных, блудных душ.
Ветер – видит – я бреду,
в такую глушь!
В необузданность, где буйство и тоска,
потому, что никогда, ты никогда,
не будешь мне близка.
Я и ветер.Каждый день, как ночь.
Тёмная, длиною в тыщу лет.
Нет тебя и ничего, на
этом свете – нет.
.
* * *
«Отец мой славен и богат –
На Прчанской стороне
Блестит его большой фрегат,
Тоскуя по войне…»
Анна РЕТЕЮМ «Черногорская баллада»
Богат и славен мой отец.
Его луга необозримы ;
Везде стада его овец
Жуют траву неутомимо,
Есть у него большой фрегат…
Короче – сказочно богат!..
Но мой отец, признаюсь, горд,
Не данью покоренных орд,
Не долгогривыми конями,
Не родовыми хуторами,
Не необъятностью полей… –
Прекрасной дочерью своей
(Скромна… пытливый, острый ум)
Гордится старый Ретеюм.
Походкой – пава, грудь – бела,
Глаза… уста… и все дела…
Но главное, что есть у Ани –
Призвание к стихописанью –
Талант!.. А вкус, а стиль какой!.. –
Легко так – пушкинской строкой:
«Богат и славен мой отец».
И всё. Приехали. Конец.
.
Я страдаю, жиром обтекая,
Откусив от бычьей головы.
Славься Русь, прикольная такая,
Ну, и мы – убоги и голы!..
Мне ли проповедовать вам, братцы,
Истину, едрит-ее-итить? –
Только ветром можно надышаться,
Только пивом – жажду утолить.
2014-01-07 22:34Заец / Куняев Вадим Васильевич ( kuniaev)
Отведавши мясца, охотник загрустил,
Низринулся с небес на проклятую сушу,
Зачем и почему он зайца погубил,
Тем самым погубив свою святую душу?..
Вот так же и поэт, прекрасный стих создаст,
Искусство сотворит, бессмертное искусство,
А после за гроши его в плейбой продаст,
И станет на душе его темно и пусто...
Поэт! Вот образ твой! Ты так же губишь душу,
Скача в тени осин, березок и дубов,
Но исполинские тебе мешают уши
Бродить среди толпы бездарных пердунов.
Городок наш – заборы, лабазы, дворы -
Всюду тянется серое мертвое дерево,
А живые застыли в снегу до поры.
Ни души – словно жители где-то потеряны.
Лишь автобус – обшарпанный старенький ПАЗ,
В переулках в сугробы потыкавшись мордою,
Выезжает на площадь и смотрит на вас
Полузрячими фарами с миной не гордою.
Узнаю, вспоминаю, как в чреве его
Километры по тряским ухабам наезжены
Путь домой сквозь метель, за окном ничего,
Кроме ночи январской и морока снежного.
И тянулись часы, как недели и дни,
И когда, наконец, иссякало терпение,
Открывались с холма городские огни,
И кривые заборы казались спасением.
город замер – первое января
снег устал, намотавшись за ночь
только час между тем что вчера
и меж тем что сегодня
застит белый свет тот же белый снег
солнце дремлет укрывшись утром
на часах ровно шесть – и набег
по привычке проблем занудных
город спит – одинокий салют шипит
одинокий пёс по парку
город спит, жизнь, устав, лежит
на подушке лицом старым
всё во времени, всё дрожит
тонкой нитью сотовой связи
пропадающей словно жизнь
и всплывающей громким – нате!
город тянется как во сне
чистотою улиц под снегом
новогодней ночи нигде
ни отметки, ни даже следа
тишина, молочность зари
и отсутствие всех желаний
может всё же просить: Повтори! ?
и начать снова жизнь утром ранним?
Ведь ты не спишь!
Открой, не будь жестока,
Я у порога.
Сметает с крыш
январь, забавы ради,
седые пряди.
И кажется, весь мир теперь под снегом,
И захлебнулась вьюга скорым бегом.
Да, был дурак!
Теперь вот со звездою
собакой вою .
На мне армяк,
заплата на заплатке,
пою колядки.
Продрог… и горло промочить бы надо.
Открой!!! Не по сезону серенада!
Зима пришла. Черна, страшна, убога,
шаманкой лысой села у порога,
стучит клюкой по треснувшему льду,
угрозы шлет – мол, всех тут изведу,-
то черту в личку, то на адрес бога;
и вдаль бежит замерзшая дорога,
минуя статуи белесые в саду,
и каркают вороны на пруду:
зима пришла.
Хотелось, чтоб торжественно и строго
пошел бы снег, ну пусть совсем немного,
и скрыл бы в замороженном аду
полегшую клочками лебеду,
но лишь скрипит неловкая эклога:
зима пришла.
Мгновенья сложатся в минуты,
минуты соберутся в час
И, кажется, тот миг как будто
Решающий настал для нас -
Где ждем и уповаем снова,
Что будем счастливы вдвойне,
Что дети не забудут крова
В своей родимой стороне.
Что для здоровья не лекарство,
А смех и радость будем пить,
что для любви не надо царства,
а надо крепко полюбить,
возможно победить сонатой
и застарелую болезнь…
год уходящий, ну куда ты?
Год приходящий, вот он – ЗДЕСЬ!
Одна уехала в Германию,
Другая в Прагу улетела,
А я больна домашней манией
И недвижимо моё тело.
Зато душа блуждает тропами,
Монастырями среднерусскими,
Идёт ростовскими болотами,
Заглядывает в окна тусклые.
Бредёт болезная под дождиком
По полю устланному ратями,
Печально прикоснётся к лобику
Ванятки, что лишился матери.
Погладит прядку белокурую,
Зальёт тоскою дом обугленный
И грозно глянет в небо хмурое,
Крест подобрав, мечом разрубленный.
Одна в музеях в восхищении,
Другая экскурсанткой бойкою.
А я свидетелем крещения…,
Лечу по небу светлой сойкою.
Страницы: 1... ...50... ...80... ...90... ...100... ...110... ...120... 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 ...140... ...150... ...160... ...170... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|