|
|
 В доме моем давно нет любви.Ушла далеко и не оглянулась.В доме витает дух братской войны.Страна ей, краина моя, приглянулась…Хочу, как и прежде, вдвоемРадоваться жизни с дочкой,Чтобы черное низкое небо надо мнойУшло, прочь ушло! Не пугало. И точка!Нет сил прислуживаться иным.Надежды не было и прежде…С младенцем Сашкой–внуком своимПо мирной земле ходить есть надежда! Как поют соловьи на погосте!Может, не будет войны и ненастья.Люди, костры погасите, опомнитесь!Соловьи нам поют красиво на счастье.Люди, забудьте свою вражду,Братья, не надо ссориться.Когда же я выйду, ружья ваши сожгу,Навстречу любимому яркому солнцу!И я по традиции старой, любви глоток,Как жены Кавказа, вражду прекращая,Бросаю на землю самый нарядный платокМежду братьями, их месть укрощая.18.05.14
. Pierre de RONSARD (1524 — 1585) * * * Maîtresse, embrasse-moi, baise-moi, serre-moi,Haleine contre haleine, échauffe-moi la vie,Mille et mille baisers donne-moi je te prie,Amour veut tout sans nombre, amour n'a point de loi.Baise et rebaise-moi ; belle bouche pourquoiTe gardes-tu là-bas, quand tu seras blêmie,A baiser (de Pluton ou la femme ou l'amie),N'ayant plus ni couleur, ni rien semblable à toi ?En vivant presse-moi de tes lèvres de roses,Bégaie, en me baisant, à lèvres demi-closesMille mots tronçonnés, mourant entre mes bras.Je mourrai dans les tiens, puis, toi ressuscitée,Je ressusciterai ; allons ainsi là-bas,Le jour, tant soit-il court, vaut mieux que la nuitée.(Recueil : "Sonnets pour Hélène")1578 Пьер де РОНСАР (1524 — 1585) * * * Целуй меня, люби, затми всех римских жриц,Прижмись ко мне, прильни – дыханьем опали, Сто тысяч раз целуй, врачуй-ласкай-цели – Ни меры нет в любви, ни правил, ни границ.Целуй же вновь и вновь! – зачем, красивый рот,Ты бережешь себя? – чтоб, высохнув, – потом – Утратив силу, цвет – всё то, что было ртом –Плутона лобызать (иль кто тебя там ждет)?Губ алое клеймо вдави в меня – влюби!С живых – с припухших – губ роняй слова, – дробиИх в тысячи слогов... Судьба у нас одна –В объятьях умереть, из света – рухнуть в тень,Чтоб возродиться вновь... Люби ж – дотла, до дна!Чем гибельнее ночь – тем ярче краткий день.(Из сборника "Сонеты к Елене")1578.
Как издавна водилось, все девицы
В Саратове (в глуши!) – или в столице
Прелестные безделицы хранили
В своем альбоме. Розочки сушили.
Вели заметки всякие и проч.
И каждый рифмоплет бывал охоч
Черкнуть в такой альбомчик пару строк.
Увы! Увы! Тот нынче минул срок…
Но всё ж! Прошу принять, прошу хранить
Невинный вздор, что Вам желаю подарить…
О Натали! Когда б я только мог
Живописать Вас, Я бы (видит Бог!)
Среди цветов (в саду ли, на лугу)
Вас поместил. Однако – не могу.
Я Вас бы в кружево и жемчуг нарядил,
И у фонтана, на беседку посадил.
Ещё бы пуделя подбросил Вам к ногам
(На звуковой дорожке – птичий гам).
Лицо б мечтательно направил ввысь,
(А пудель – нет, пожалуй, пудель – брысь!)
Пускай из леса к Вам выходит лань,
Пугливая, но не боится. (Встань,
Животное, на место! Не боись!)
Ага. Ну вот. А взор направлен ввысь,
В лазурь, в простор, в немые небеса.
Устремлена туда твоя краса.
Чуть-чуть трепещет молодая грудь,
И ножка – так, обнажена чуть-чуть.
Вот так, когда бы смог, я написал.
А ныне – Ваш всепреданный вассал,
Могу лишь ручку Вашу лобызать.
Я Ваш слуга – навеки, так сказать…
. Прошедшей ночью ушел из жизни мой друг, прекрасный русский поэт, Игорь МЕЛАМЕД...Эти четыре стихотворения, так или иначе связанные с Игорем, были в разное время размещены в АРИФИСе, сегодня – я их собрал в цикл...1. * * * «…Этот поезд уходит навек, Этот поезд отходит в крушенье...» И. М.Сосед мой, Игорь Меламед, Поэму пишет о бессоннице, И ночью, босый, ко мне ломится – Но у меня бессонниц нет.Казалось бы, что должен я Карандаши ломать в отчаянье, И вслушиваться в шум дождя, И в утлой рифме в ночь отчаливать;Не от него ушла жена, Не им забыт родимый угол, Меня б бессонница должна Казнить за то, что предал друга...Но он, сосед мой, Меламед, Он обобрал меня бессовестно – Мою любовь, мой плач, мой бред – Он все вогнал в свои «бессонницы»...И для его больной души Все, что не Музыка – вторично: Не будет рельсы класть в глуши, Но будет здесь глушить «столичную»...А я умею быть любым, Я уголь в топку засыпаю...Чужою женщиной любим, Я крепко, тупо засыпаю... 2. * * * «…И, томимый неясной тоской…» И.М. …Ночью разбудит его немота, Будет, томимый неясной причиною, Глухо мычать, головою мотать, Музыку слышать, едва различимую... Выйдет на улицу, капли дождя Будет глотать, запрокинувши голову, Сядет к окну – в доме дождь переждать – Там и уснет он, не чувствуя холода... Утром уснет, а очнется лишь затемно – Женщина будет по имени звать его (Соображать будет сбивчиво, путано), Тонкие пальцы по свежеоструганной Доске дверной будут тихо отстукивать Только двоим им известный сигнал, То есть строфу со строкою в начале: «...Помните — двое, на старом причале?..» ……………………………………………………………...Голос умолкнет, и стук прекратится, Будет слеза к подбородку катиться, Ночь будет виснуть бездонной воронкою, И тишина будет рвать перепонки, и... Бросится плащ и ботинки искать, Дверь распахнет в город с темными окнами... Но – на пороге про всё он забудет, Сядет, одетый, к столу, что-то будет Долго писать на обрывке листка, Утром уснет у окна одинокого С треснувшей дужкой очков у виска… 3. Прощание с ЛитинститутомСлышу далекие я голоса, Вижу чужие огни по Вселенной... В жизни такая пошла полоса – Еду я в Грузию на поселенье. Серым затянет последнюю быль, Поезд отправится в сонную небыль... Мог ли я птиц этих мокрых забыть?.. Книги намокли, и были нелепы Все, кто пришел проводить меня в путь – Блок был печален, курил с Меламедом, Хлебников буркнул: «Пиши, не забудь...» Осип Эмильич грузинским поэтам Передавал всем поклоны, приветы, Книгу с конвертом для Тициана... Тучи тяжелые плыли густые... Света Максимова тоже грустила, Но не меня целовала, а Яна, Долгую песню тянул Улзытуев, Хролова дула в трубу золотую... Я оставлял их на мокром перроне, Я их жалел и любил почему-то... Пушкина не было, Пушкин был болен, Но Бенкендорф на перроне шпионил, И разгоралось московское утро... 4. * * * И.Х. По ночной по холодной тропеИз своих коммунальных развалинПриходили поэты к тебе,Пили, души тебе изливали...Всё прощался и плакал один:«Вот, весна, мол, и вены набухли.,,»И неверной рукой выводилВ сотый раз он последние буквы...А другой всё мотал головойИ цитировал Блока...И не знали – ни тот, ни другой, -Как тебе одиноко....
1.
Праздник Новый год прекрасен,
Мы к нему нарядим... ясень?
2.
Украшение картины -
Белоствольные... осины?
3.
Соловьи вчера запели
У реки, в плакучей... ели?
4.
Поливал вчера Остап
Свой колючий... баобаб?
5.
Мы с моей подругой Фивой
Ищем жёлуди под... ивой?
6.
Я сказал сестрёнке Любе,
Что кокос растёт на... дубе?
7.
Есть в Америке деревья великаны -
Не дубы, не сосны, а... лианы?
8.
Разбросал в июне пух
Не шиповник, а... лопух?
9.
В саванне самый толстый он!
Не эвкалипт, не дуб, а... клён?
10.
Полез за яблоком Андрюша
Не на берёзу, а на... грушу?
Ответы вразбивку: баобаб, яблоня, секвойи, тополь, дубом, берёзы, ёлку, кактус, иве, пальме.
25.01.14
Разбита чашка – можно склеить,
На это масса средств дана.
Пусть это труд, но можно верить,
Что будет вновь служить она.
А где найти такое средство,
Чтоб сердце вновь любить могло,
Когда оно, что эта чашка
В осколки вдруг превращено?
Стояла дева у окошка,
крепчал рождественский мороз,
а под окошком на гармошке
играл арбатский виртуоз.
ЛилИсь забытые напевы,
и время медленно текло.
Внимала музыканту дева,
лицо расплющив о стекло.
С полуразрушенного дома,
с декоративного панно
Ильич со сладостной истомой
смотрел на девичье окно,
ревнуя деву к виртуозу.
И, видимо, не в первый раз
катились ледяные слезы
из суженных холодных глаз.
А дева хлопала в ладони
И, стоя у окна нагой,
мелодиям шальной гармони
притоптывала в такт ногой.
Столпились слушатели.-Браво!!!-
кричали,заценив напев.
Прищурился Ильич лукаво,
то, что хотелось, разглядев.
А воздух был морозно-чистым,
рабочие со смены шли,
в футляр кидая гармонисту
трудом нажитые рубли.
И с завершающим аккордом
дал музыканту пять рублей,
на деву посмотрев с укором,
красивый молодой старлей.
Рождение и смерть – две даты с промежутком. Надгробный мрамор плит - с покоем в мире жутком. И больше нет скитаний, страданий прерван рок... Признанием слаганий ложится мой цветок.
Так хочется обнять тебя.
Всего лишь
Обнять – и все печали
Позабыть.
Ты говоришь – судьбу
О счастье молишь?
Таких даров не будет
От судьбы.
Пусть говорят – возможно,
Время лечит.
Но радость
Возвращается назад,
Когда я обниму тебя
За плечи
И просто загляну
В твои глаза...
Я зависти полон к собаке,
Что ходит с тобой гулять,
Что спит где-то рядом, во мраке,
Ничто не пытаясь понять,
Что носом холодным уткнувшись
От рук получая тепло,
В глаза твои смотрит, прогнувшись,
Ища в них к себе добро.
С ней слиться готов воедино,
Незримо проникнув в твой дом,
Чтоб с бархатной шерсти счаcтливо
Дождинкой стряхнуться потом
И, в воздух затем превратившись,
С дыханием влившись в тебя,
С биением сердца слившись,
Оставить частицу себя.
Страницы: 1... ...50... ...80... ...90... ...100... ...110... 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 ...130... ...140... ...150... ...160... ...170... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|