|
|
От кого пришла весть и не месть ли
За земные грехи?
Открывать ли конверт? – А что, если
Мне .... прислала стихи?
Непростые стихи, золотые,
Завитушками чувств ухоженные.
Где, не в скобках, а запятыми
Слова о любви продолжены.
А лукавый: ”Ха-ха да хи-хи, –
Над моей чертоплясит душой.
– Ты ей нужен, как мне петухи.
Неудачник... к тому же, большой“.
Но на то он и чёрт, чтобы нечет,
Посчитать, изловчившись, как чёт.
Я дождусь, когда ласковый вечер,
Нежно тронет меня за плечо.
И открою конверт, как в тумане...
От неё... от любимой... от .... .
30 декабря 2009
Мой город на белых горах:
Крутые подъемы и спуски,
Загадочность улочек узких,
И яблони в тихих дворах,
Нежданность скупых перспектив,
Уют тупичков двухэтажных,
За шторкой хлопчатобумажной
Звучит позабытый мотив.
Забытый и все же родной,
Как запах московской грушовки,
Как вязы, что на остановке
Стояли зеленой стеной.
И легче дается подъем
И близятся синие горы.
Когда-нибудь, может быть, скоро,
К подножию их подойдем.
Мы обедали в «Себастьяне»,
Где с утра зажигают свечи —
Ты на стуле, я на диване —
Разводила пустые речи.
О печали своей весенней,
О ветрах, леденящих кожу.
Ты сказал, что до воскресенья
Занят и в воскресенье — тоже.
Все, пора — у тебя работа,
Бизнес школа и психо-тренинг,
Позвонишь, может быть, в субботу.
В папку счета закинул денег,
И до ивы большой плакучей
Проводил, что у остановки.
Вот такой пустяковый случай,
Как холодный апрель — неловкий.
Я выбросил телевизор и отключил радио,
Не говорю с соседями, не слушаю дворника,
Я не участвую, не марширую на параде я,
Не читаю книги, не вспоминаю Йорика.
Дом мой – дверь в мировой интернет.
Там я живу и ругаюсь, и радуюсь.
Верю в несостоятельность старых примет.
И падаю от смеха, вспоминая Падую.
Зачем надо было лететь, тащить вещи, спешить.
Когда нажал клавишу и ты уже видишь Европу.
Зачем тебе солнце, когда есть загар от Виши?
Намажь и не надо жарить ни морду ни попу.
В скайпе не видно где ты, задник любой повесь.
Хочешь море иль горы и лучшую виллу
Сколько затрат на поездки, ты всё это взвесь,
И оставайся дома, не слушай Сибиллу.
Пусть говорит, что любовь тебя ждёт в снегах
То ли в Альпах, толь просто в зимнем Париже.
В сетях интернета не надо стоять на ногах,
И тем более кататься на горных лыжах.
Надо только печатать улыбки, смайлики раздавать
и любовь непременно сама заплывёт в твои сети.
Но вот отключается свет, и ты кричишь: “Твою Мать!”
И вдруг вспоминаешь , что матери нет уж на свете...
Ещё дышали холодом в горах луга альпийские.
Ещё дремали вязкие туманы на холмах.
А в городе Саратове, на тихой узкой улочке,
Под пианино старое скорбел в миноре Бах.
Когда же солнце юное, сквозь молоко рассветное,
Лучами тонкорунными позолотило край,
Преобразилась музыка: возвышенно-торжественно
Взмахнув крылом над улицей, вдруг заиграл рояль.
Когда мечтаем мы вдвоём
В час долгожданного свидания,
Я слышу в голосе твоём
Богини древней заклинания.
Под сладкозвучие речей
Я с упоеньем представляю,
Как вседозволенность ночей
Пьянит меня, подобно маю.
Как в мире красочных картин,
Под переливы златоструя
Желанных губ твоих рубин
Утонет в бездне поцелуя.
...
Так отчего тогда грустны
Свидетели твоей награды:
На небе бледный диск Луны.
В ночной тиши фальцет цикады.
Крым. Пансионат ”Таврида“,
1-2 августа 1996
Арсению Платту
* * *
Промелькнуло бабье лето птицей,
Бабья осень плачет за окном...
Мне родные редко стали сниться -
Чаще те, с кем даже не знаком.
Отходняк безжалостно колотит,
Сквозняки елозят по вискам…
За столом, нахмурившись напротив,
Водку пьёт, не чокаясь, тоска.
В рюкзачок закину скарб убогий,
Сяду в электричку и – айда!
Но в дороге снова нянчить слоги
Буду по привычке, как всегда.
Спрыгну на пустынном полустанке
В тишину, которой сотни лет,
И пойду по полю, словно сталкер,
Шаг за шагом прямо на рассвет.
Перелесок, речка, брод, осины…
И, судьбу хромую не виня,
Растворюсь, как соль в воде, в России,
Будто вовсе не было меня.
Незаметно калитка открылась.
Платье лёгкое выше колен.
– Так недавно мне молодость снилась –
Невозвратного сладостный плен.
Вся: полёт, свежесть, ветра дыханье,
В cинем море – простор кораблю...
Что ей лепет мой в такт со стихами:
”Я люблю Вас! Люблю Вас! Люблю! “
13 декабря 2005
Примял травы густую мякоть,
Сорвал исподнее рывком,
Присел на солнышке ”по.крякать“,
Ласкаем майским ветерком.
Кусты зардевшейся сирени
Весна одела в пастораль.
Слегка расслабившись от лени,
Он созерцал родную даль.
Подобно вьюкам каравана,
Баржи качает на реке.
На фоне древнего кургана
Пасётся стадо на лужке.
На лаве жидкой, звонко споря,
Проказниц мух сгрудился рой.
Бычок-трёхлеток, кличка – ”Боря“
С телушкой возится рябой.
Мораль в бесхитростной картине
До гениальности проста:
– Как не завидовать скотине,
Увидя жизнь из-за куста. –
20 апреля 1998
Я пил настой шиповника
Под аромат жасмина,
Джаз лился из приёмника,
Всё телу было мило.
На блюде бледно-розовом
Зефир пленял уста,
И рядом белых клавиш
Дразнила пастила.
И занавес оконный,
Похожий на вуаль,
Хранил мир полусонный,
Где изгнана печаль.
Она влетела в комнату,
Нарушив грёз покой,
Окраскою тигровой,
Недоброю молвой.
Зигзагами полёта,
Мой взгляд свела с ума,
На яства не садилась -
Ни ела, ни пила.
Лишь только исполняла
Безумный танец свой,
Труба ей стала другом,
Приятелем – гобой.
И в памяти всплывала
Пора амурных стрел,
В ней талия осиная
И хищницы удел.
Ей видно не хватало
Партнёра по судьбе,
Она мне сердце сжала,
Приблизившись ко мне.
На край стола присела,
Словно отдав поклон
И мигом улетела,
Рыдал вслед саксофон.
Протяжно и печально
Мысль навевал кларнет:
Она, как ты, искала,
Чего на свете нет.
Остыл настой шиповника,
Поник цветок жасмина,
Стих джаз в устах приёмника,
Вдруг стало всё не мило.
Жизнь стала лишь довольствием,
Довольства нет – судьбой,
Но грех бить лбом об стену -
Здоров я и живой!
Страницы: 1... ...50... ...60... ...70... ...80... ...90... ...100... 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 ...120... ...130... ...140... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|