|
|
Стихоплетая пространство,
время стихослагая,
лживые сбросив убранства,
правда восходит нагая
на пьедестал позора,
почести, порки, почета,
не опуская взора,
держит на привязи черта.
Ах! И стыдливые нимфы
отводят глаза поэтов,
на уши вешают мифы,
на шеи – венки сонетов.
Эй, прикройся немного,
здесь неприглядным не место,
и даже господу богу
ты не нужна, как известно.
Правды речам не внемлют
ни на земле, ни выше,
лжи наклевавшись, дремлют
ангелы в ряд на крыше.
Надпись на пьедестале
«По...» – дальше смыто, затерто,
правда бормочет – Достали...
и отпускает черта.
Недели отбивают такт
И пропадают в бездне.
А ты живешь, как за стеной,
На краешке земли.
Себя жалею? Это так,
Но, если очень честно,
Мы вместе долго быть с тобой
Могли и не могли.
Просвета нет. Со всех сторон
Всё гуще тьма ночная.
И Сценарист потёр виски,
Тревоги не тая.
О чем напишет завтра он -
Сегодня сам не знает...
И молча рвёт черновики
В мансарде бытия.
Я, совершенно, ни при чём.
Не я пишу.
А мною – пишут,
Земля, небесный окоём,
Луна, трава, осенний клён.
Мне, только надо, их услышать.
Анатолий Сутула
.......................................
Как часто, незадолго до рассвета,
Как будто слабый отблеск маяка
Приходит озарение поэту -
Из ничего рождается строка.
Слова текут к нему из ниоткуда,
Как ливень из разверзнутых небес,
И постепенно возникает чудо,
Не просто чудо – чудо из чудес.
Поэзия даётся людям свыше,
Стихи нам посылают небеса.
Поэту остаётся их услышать
И просто без ошибок записать.
Олег Нечаянный
..................................
Из ниоткуда вновь упала строчка,
Родился непорочно стих живой?
Но, как сказал герой Шекспира дочке:
"Из ничего и выйдет ничего!"
И будь сто раз ты трезвый иль поддатый,
В башке твоей неприбранный бардак.
Ни рыбку съесть, ни даже сесть куда-то
Не сможешь без упорного труда.
Мечтаешь: прилетит шальная тема
И упадут халявой чудеса?
Владыка слов, ты зря готовишь темя,
Его всей пятернею почесав.
Нетерпеливо выслушав мой шепот,
Поэт ответит кратко: "Мать твою!
Ученого учить? Пошел ты в жопу.
Скажу тебе: что слышу – то пою!"
 Наших жизней разобщённых быстротечностьНе причина для унынья – ну и пустьМежду нами страны, люди, даже вечность,Но гоню, как грех, о невозможном грусть.В янтаре души моей, поди, бессмертнойЯ стихи твои for ever утоплю,Цену им и без комиссии экспертнойСердце точно обозначило: "люблю!"Да, люблю в них тонких чувств златые нити,С мира собранные нежно по однойЧутким гением возвышенных наитий,Скрытых тщательно словесной пеленой...
Я, совершенно,
ни при чём.
Не я, пишу.
А мною – пишут,
Земля, небесный окоём,
Луна, трава, осенний клён.
Я, только должен их услышать.
Пора идти, закончив байки:
Я уловил усталый взгляд,
Который сонная Хозяйка
Скосила вновь на циферблат.
И не вздохнет печально Муза,
Не зарыдает, как вдова...
Лишь бросит в печь тот мелкий мусор,
Что за стихи я выдавал.
* * *
У матросов нет вопросов -
С корабля гурьбой в шалман,
Ну, а кто посмотрит косо,
Получает сходу в жбан.
Тяжела морская доля -
Анекдоты с бородой,
Если вырвались на волю,
То гуляют на убой.
Братство, спаянное ромом,
За друзей стоит горой
И в убожестве портовом,
И на вахте штормовой.
Стонут ночью переборки,
Тают в дымке рубежи,
И вперёд девчонкой тонкой
По волнам судьба бежит.
* * *
У поэтов нет ответов,
Где достать на опохмел,
В общем, песенка их спета,
Прозябают не у дел.
Во саду ли, в огороде
Нет забавнее ребят -
По ночам в рунете бродят
И друг друга матерят.
Ни издателей широких,
Ни фанатов, ни подруг,
Позабыты, одиноки,
И сужается их круг.
Век поэтов канул в Лету,
Вспоминается как сон…
Не ругайте зря поэта -
Может быть, последний он.
* * *
С душою вечно не в ладу,
Он коротал жизнь, как в аду.
Искал потише уголок,
А попадал на уголёк.
Заказан был ему покой,
И даже месячный запой
Не в состоянье заглушить
Был вой его больной души.
Во всю недюжинную прыть
Он ей старался угодить:
Конюшни чистил, льва порвал,
Нажил и про́пил капитал…
Хоть был мужчина не дурак,
Но всё душе не то, не так.
Ушёл в леса, построил скит –
Она и там вовсю болит.
Зато, когда попал он в ад,
Стал чёрт ему и сват и брат.
А ты ли моя радость?
А то ли мое счастье?
Остыли дни, что рядом,
поодаль – вянут в чате.
Ни слову не прикажешь,
ни телу, ни светилу.
Не солоно хлебаешь
текилу через силу.
Поэтому – подальше,
чем блядь от херувима.
Поэтово, – зевавши,
влюблять другое имя,
твое же – выть и слезы
ронять на пепелище,
тревожной и тверезой,
и забывать, что ищешь.
Байрон там, Гомер и Пушкин?
Что ни житель, то поэт?
Впрочем, так себе горушка.
Не Кавказ и не Тибет.
Олл инклюзив на Парнасе:
Тискай муз, нектар глотай...
А гора – скорее, насыпь.
Не Урал и не Алтай.
Гениальные поэты
Там зачитаны до дыр?
Но холмишко неприметный -
Не Саяны, не Памир.
Мне отчаиваться рано.
Боже, сделай добрый жест,
Дав команду графоману:
"Шагом марш на Эверест!"
* * *
Хорошо зимой дремать на печке,
Все дела отринув до поры.
Но ушёл зелёный человечек,
По-английски – не простившись, в Крым.
Путь неблизкий был ему до моря
Через степи, горы и леса…
У него сегодня под контролем
Вся береговая полоса.
Понеслись пургой шальные сплетни,
Закипел от слухов интернет,
Объявили даже, что намедни
Был в Нью-Йорке обнаружен след.
Хоть и говорят, что время лечит,
Не развяжешь баснями Кузьму…
А тебя, зелёный человечек,
И на Ба́ли я с собой возьму.
Иуда по ночам не жег свечей,
Но спать не мог, ворочался бессонно,
Узнав, что нехороший казначей
Сбежал с деньгами из синедриона.
Голгофу закрывают на ремонт,
На брошенных крестах играют дети…
И на вопрос: «Зарежут, игемон?»
Пилат, пожав плечами, не ответил.
Задавили кота,
задавили бездомного Васю,
мощный джип его сбил и унёсся, как смерч, далеко,
И не знал мальчуган у окна на просторной террасе:
Вася к ним не придёт, как обычно, лакать молоко.
Задавили кота,
ведь котам не положены латы,
полосатая Мурка подумала: вновь обманул,
повздыхала, припомнив, что души у кошек крылаты,
а в запасе имеют хвостатые жизнь не одну.
Задавили кота...
Зверь, с похожей разительно мордой,
у бенгальской деревни лежал уже час в камышах...
Тигр решил неотступно, решительно, твёрдо
стать теперь людоедом – такая вселилась душа.
Александр Кожейкин
...............................................
Задавили кота... Заливаются плачем пичуги.
На обочине трассы Василий лежит неживой...
Мартом крышу снесло и по кошкам пошел без кольчуги.
И огромный джипарь, как на зло, переехал его!
Задавили кота... Без щита и пернатого шлема
На дорогах России животному несдобровать.
Если б латы надел – джип поймал бы такие проблемы,
Что ломала бы руки в истерике джипина мать.
Но воздастся тому, кто в возмездие верит уперто,
И сансары закон не велит расслабляться в гробу...
Мент с усами кошачьими джип тормознул для досмотра
И бутылку ему засадил в выхлопную трубу!
* * *
Лето отматросит нас и бросит,
Рай недолог с милой в шалаше.
А потом в права вступает осень –
И в лесу, и в поле и в душе.
Что от лета жаркого осталось -
Разные коренья и плоды
И стихов, поспевших к сроку, малость…
Каждому награда за труды.
Откочуют те, кто похитрее,
Вслед за летом, клином выбив клин.
Ну, а я не плачу, не жалею -
Мне по нраву серебро седин.
Пусть с лихвой досталось на орехи,
Но бесценен знания орех.
Мудрость не нуждается в успехе,
Ведь она сама и есть успех.
Крепкого вина глотну с устатку,
Затянусь ядрёным табаком…
Летнею порой бывает сладко,
Станет сладость горечью потом.
Так устроен мир. Ты зря не куксись
И учись держать судьбы удар…
Выйдет из вина в итоге уксус -
Без него на кухне никуда!
То, что я еще не псих –
Выбито на камне.
Но недавно сел в такси
И забыл куда мне.
Я, конечно, был нетрезв...
Но литрушка – что мне?
Отказалась наотрез
Память адрес вспомнить.
Где же ты, мой дом родной?
В сумерках природы
Разделяют нас с тобой
Световые годы.
Гладь мечтательной реки –
Вечности основа.
Дальних окон огоньки –
Маяки сверхновых.
Ощутимы их лучи
И пространства волны...
Звездолет форсаж включил
И унесся в полночь.
В день ВМФ
СССР
Я пью за всех,
кто офицер,
за всех,
кто мичман,
кто матрос,
я лично
поднимаю тост:
За нас, кто Родине служил,
хотя досталось нам с излишком,
Но, пью с тобою – значит жив,
и значит – ты живой, братишка!
Всё ближе сентября антибиотик,
Прописанный природе. А пока
Прохладней стало. Лето на излете.
И в тучи превратились облака.
Сезон дождей и тёмен, и порочен.
На стеклах капли отбивают ритм...
А по весне березы мироточат,
И купол неба золотом горит.
У нас свой выход
Из общих врат.
Москва – купчиха,
А Питер – франт!
Мы белой ночью
Идем на вы!
Наш дождь замочит
Дожжи Москвы.
В словесных дебрях
Привычен сюр.
У нас поребрик,
У вас бордюр.
Филолог нервный
Сошел с ума…
У нас шаверма,
Там – шаурма.
Мозги не парю,
Уже молчок…
У нас хабарик,
У вас бычок!
Посмотрел на весну я в Ижевске,
холодна она там не по-женски,
но позлей были б зимние фрики
без улыбчивых глаз Вероники.
Пусть в Кемере уже земляника,
но в Ижевске цветет Вероника!..
Я завидую тем, кто в Ижевске
попадает под взгляд ее женский.
Из Кемера лететь до Ростова,
Не во Владик, чего тут такого?
Но куда б я теперь не летел,
Я в Ижевск прилететь бы хотел.
Стало б сразу на Каме теснее,
стало б солнечней, ярче, весенней,
Я не то что б позвал, я бы тихо
лишь и выдохнул бы – Вероника…
Вот такая терзает химера,
как надысь прилетел из Кемера.
Иной грибник собрал маслят
И счастлив... Вот умора!
Хвастлив бывает, как рыбак,
Поймавший мелких рыб.
А я в карельскую тайгу
Хожу за мухомором:
Нужнее всех боровиков
Волшебный этот гриб.
Беру топор (как без него?)
И, помолившись Тору,
Я погружаюсь с головой
В дремучие леса.
Внутри печали городской
Кирдык без мухомора,
Где напридумано не мной,
Что можно, что нельзя.
Не остановят на пути
Овраги, скалы, горы.
Сезон дождей не устрашит
И прочая фигня!
Топор сжимая в кулаке,
Иду за мухомором.
И нет границ , и нет преград
В походе для меня.
Страницы: 1... ...10... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 ...30... ...40... ...50... ...60... ...70... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400...
|