|
|
I
Сегодня премьера и не дыша,
Стою у кулис, и трепещет душа.
Вот грустная скрипка заплакала в зал…
Я вышла на сцену. Не скоро финал.
Безжалостно, лентой затянут корсет.
Меня ослепляет софитами свет.
И сердце, как будто, застыв на мгновенье,
Во мне пробуждает волну вдохновенья.
Припев: Великий и жестокий мир – театр!
А жизни миг, трагически, так краток.
Но верою в себя, я строю путь,
Не позволяя мыслям отдохнуть.
И вопреки словам и взглядам злым,
Не вижу пред собой свой путь иным.
II
Шуршит креналин и сверкает колье.
Мой главный герой прикоснулся ко мне.
Он в танце меня грациозно кружит.
Торжественный вальс, опьяняя, звучит.
Играем любовь и трагедию рядом,
Терзанья души и отраву обманом.
И каждого образ является броским:
Каренина Анна с Алёшею Вронским.
Припев: Великий и жестокий мир – театр!
А жизни миг, трагически, так краток.
Вдохнув кулис, однажды, сладкий запах,
Навечно остаёшься в его латах.
И, окунувшись в это искушенье,
В одном театре видишь утешенье.
III
Ничто в героиню надежд не вселяет.
У пьесы печальный исход наступает.
И каждая фраза рождается с болью.
Разбитое сердце банальной любовью.
И замер зал, наивно полагая,
Что я финал иначе доиграю.
Но вся моя душа стремиться к ней,
К блистательной Карениной моей!
Припев: Великий и жестокий мир – театр!
А жизни миг, трагически, так краток.
Смывают слёзы грим, противясь воле –
Попутчики людей актёрской доли.
Но вопреки словам и взглядам злым,
Не вижу пред собой свой путь иным.
Жизнь – раскрытая книга,
Ветер шуршит в страницах,
Девочка гладит дога.
Небо цвета индиго,
Осень в окно стучится,
Мальчик рисует Бога.
Жизнь – молчаливый танец
Глаз, устремленных в бездну.
Что там? – Мертвые строки.
Просто один испанец
Редко работал трезвым
И часто был одиноким
Жизнь – золотая птица,
Крылья из перламутра,
Вечно кружит над нами.
Там, где душе не спится,
Сонные дети утра
Слезы зовут стихами.
2006-02-27 11:35Море / Куняев Вадим Васильевич ( kuniaev)
Море, у нас ведь тоже
Есть море!
Сонная Балтика –
Ртуть меж берегов.
Сосны на белом песке
В жидком растворе
Ультрамарина
С пятнышками облаков.
Или такое:
Бескрайняя мокрая стужа.
В синих глазах
Исходящий дождем небосвод.
Финское море! –
Огромная сизая лужа
Посередине
Дремучих карельских болот.
Море из сладкой воды! –
Ни соленого ветра, ни пены,
Ни бесконечно зеленой,
Упругой волны,
Наше волшебное море…
Овце по колено.
Наша святая купель
Небольшой глубины.
Море чухонское! –
Ни на одно не похоже
Слабым дыханьем,
Волнением тихим своим.
Ненастоящее, жалкое море.
И все же,
Ангел над ним,
Ослепительный
Ангел над ним.
Объята тьма туманом красным.
Я шлю напрасный к небу взгляд,
Пробиться к звёздам он бы рад,
Что в небе плавают прекрасном.
Но виснет в завеси неясной
Меж чёрных крыш, стоящих в ряд,
Одет в густой ночной наряд,
Пейзаж полночный цвета страсти.
Молящих домыслов отряд,
Смятений и догадок полных,
Что роем в голове шумят,
Родив собой фантазий волны,
Летит за грань кровавой мглы,
Паря в краях небесных, вольных.
Напрасно тщетные моленья
Висят в пурпУрной темноте.
Им не пробиться к высоте
Всепоглощающего зренья.
Колонну вижу я строений,
Стремящихся к своей мечте.
Что ждёт в густой их пустоте,
Куда придут сыны гонений?
Ах, этот воздух цвета тленья
В своей туманной полноте
Сжигает призраки сомнений.
Но в дней бегущей суете
У зданий – контуры не те –
Как плод пришедшего прозренья.
Я – лето, а ты – зима.
Ты – айсберг, а я – пустыня,
И чуть не сошла с ума,
Боясь, что растает иней.
Боясь – растоплю жарой
Твою неземную стужу,
И снег непокорный твой
Легко превратится в лужу,
И ты испаришься (вдруг?)
Под солнцем моим, любимый.
Но только прошел испуг –
Сама превратилась в иней…
25.02.06
А всего лишь три недели...
это много или мало...
Дни счастливые летели,
а нам время не хватало.
Утро... завтрак. Вечер... ужин...
Ресторан... отель... прогулка...
праздник радостью разбужен
в тихой тайне переулка.
И скрипучие перила
нас опять вели на крышу,
где луна глаза слепила
и где звёзды счастьем дышат.
Снег? Откуда он? Позвольте?
Он летит и тут же тает...
на скамейках, на асфальте...
нас смеяться заставляет.
Рождество! Европа? No!!!
а картинка, как живая...
дама в шляпке мне рукою
помахала, вновь вздыхая...
Кофе... запах... опьяненье...
шоколад... миндаль... каштаны...
это просто наважденье –
сказка древнего султана.
* * *
Пристань, пахнущая рыбой,
сквозь туман и дождь крапящий.
И кому сказать спасибо,
кто здесь всё же настоящий?
Кроме нас там только счастье,
остальных мы вновь не видим.
Говорит нам кто-то «здрасьте»,
не на русском, ах простите.
Печка ноги согревала,
за окном Босфор искрился,
гладь воды наш взор ласкала,
порт, как иней, серебрился.
Ощущение уюта,
доброты, проникновенья,
чай в армудах и каюта...
Помнишь наше настроенье?
* * *
Дни летели, как страницы
нашей повести красивой,
словно в сказке колесницы
и трамвайчик по Taksimu.
Изумленью нет предела –
крепостной стены зигзаги,
мастерская ковродела,
где колдуют, словно маги
с чувством, с толком, с расстановкой.
И представить интересно
поднимающийся ловко
самолёт-ковёр отвесно.
Мы на нём взлетаем в небо,
рядом пролетают птицы.
Знаем – сказка, знаем – небыль,
только вновь дрожат ресницы...
* * *
Сервис улиц умиляет –
заблестят твои сапожки,
как факир нас удивляет
чИстильщик почти с обложки
разноцветного журнала,
где на выбор кремы, вакса.
Глянцем обувь заблистала,
так на то была и такса.
Water Pipe – как ни странно,
здесь звучало по-английски,
и тягучим ароматом
опьяняло тоном низким.
Экзотическим обрядом
сумеречного куренья
здесь кальян пахучим ядом
растворял души сомненья.
Наслажденье не для слабых,
в стиле вкусного десерта,
Ну еще, сказать вам как бы...
секс текущего момента.
* * *
Шёлковый наш путь кончался.
муэдзин запел тоскливо...
В небо скорбью упирался
минарет – Востока диво.
Квадрафония напева
над Стамбульской панорамой,
сквозь динамик справа-слева
однотонность грустной гаммы.
Продолжение? Возможно...
только там иная сказка,
написать об этом сложно,
всё пока скрывает маска.
Я совсем не скучаю по нему, ты же знаешь,
Потому что весна или просто невмочь
Уже пальцам касаться расплавленных клавиш,
Так как вместо «я жду» получается «ночь».
Вот опять я пыталась вчера рассмеяться,
Но внутри сорвалось, словно лопнула нить.
Начала рисовать несмешного паяца,
Только вместо «него» получилось «звонить».
Мам, ну где же мне взять порошок от наива
И таблетки от этой проклятой весны?!
Стать хотела я сильной и очень красивой,
Только вместо «живу» получается «сны»…
24.02.06
Неосуществимо и необъяснимо,
Будто потерялась жизни половина,
Будто стерлось солнце с синего экрана,
Нестерпимо больно ноет в сердце рана.
Непреодолима колкая преграда,
Уберите стекла, я прошу – не надо!
Развяжите руки, это так жестоко,
Не прожить нам меньше писаного срока.
И неуязвимо цокают подковы,
Стали даже кони в темноте суровы.
И в неприкаяньи ум застывший стонет,
Вот чего любовь мне в этой жизни стоит...
Улицы знакомые, дождиком умытые,
Скверы и скамеечки. Дети, старики..
Дворики старинные, мною не забытые,
Голуби, которых я накормлю с руки.
Юность моя ранняя снова возвращается,
И на Красной площади я остановлюсь,
А разлука долгая мне с тобой прощается,
Я с тобой улыбкою солнечной делюсь!
Многое меняется, но остались прежними
Сталинки высотные, Университет...
Ко всему ладонями я притронусь нежными,
На вопрос «соскучилась?» – это мой ответ
Вечерами лунными поброжу по улицам,
Поищу по памяти старых всех друзей,
Ну, а если все-таки небо мне нахмурится,
То бродить по дождику будет веселей.
Пульс стучит неистово, и воспоминания
Всплыли, как кораблики на Москве-реке...
Первое свидание...первое признание,
И колечко тонкое на моей руке.
Улицы широкие, переулки узкие,
Я в тебя по-новому искренне влюблюсь.
Я, наверно, все-таки по натуре русская,
И к тебе однажды я навсегда вернусь...
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...820... ...830... ...840... ...850... 860 861 862 863 864 865 866 867 868 869 870 ...880... ...890...
|