|
|
Городская природа вполне хороша
С высоты двенадцатого этажа.
Виден лес, аккуратные гаражи.
Куполок проклёвывается для души.
Электричка щебечет, свистит свисток.
Хорошо, что окнами на восток.
Почему я не видел, когда был жив,
Как хорош этот жилой массив?
Врач склонился над телом. Укол. Разряд.
Надо ж, как облака горят...
Как аист аистёнка обучал!
Фантазия за птицами летела.
А жребий по рожденью означал
Крестьянское и плотницкое дело.
От плотника до резчика скульптур
Случилось поселянину развиться –
У строго драпированных фигур
Славянские чарующие лица.
Сподвижница у мастера одна:
В жене единомышленницу встретил,
Наткавшую для “лётов” полотна,
Не мыслившую жёстко о запрете.
Когда на колокольне в первый раз
К плечам изгибы крыльев прилегали,
Случившиеся зрители, боясь,
“Детей осиротит”, – предполагали.
А детям довелось ещё, гордясь,
Свидетельствовать: чудо вырастает.
Их папа, от помоста отделясь,
Над соснами, как аист, пролетает.
В походах по округе примечал
Рождение вихрящихся потоков,
По брошенным летучкам заключал:
Возможно воспарение высоко.
И в праздники, свободный от работ,
Улучшенные рамы переплёты
Конструктор по деревне пронесёт
Для более далёкого полёта.
Лишь вербы под крылами проблестят;
Пригорки – полинявшие подушки;
И жницы распрямились и глядят;
Расставлены коровы, как игрушки.
Представлю не падение его,
А то, как вдохновлённый, возносимый
Мечтания из детства своего
Расправил перед людями красиво.
Пахарь вспахал землю, и уже урожай.
Хлеб в магазине, достроена красная школа,
Масло сверкает с серебряного ножа,
Уходит болезнь от ласкового укола.
Какие размашистые, красочные мазки:
Природа берет своё, набирает скорость.
И вот мой ребенок сам надевает носки,
Покупает билет, садится в зелёный поезд.
А солнце печёт, так что блекнут огни и цвета.
Пахарь достаёт платок чёрно-белого цвета,
Утирает лоб. Струйка пота бежит со лба.
Щурится от невыносимого света.
Где-то есть комната, еле заметный дом,
Время в котором движется еле-еле.
Встанешь с кровати, чуть отворишь окно:
Пылинки в луче ожили, полетели.
Пляски огненных драконов над хребтом хамелеона,
Горизонта цвет восходный – шкура старого лимона.
Серебром припало море, рябь щекочет гладь стальную,
Бирюзовостью иллюзий отливает, поцелуем
Бесконечное пространство плотной водной ипостаси.
Я безудержно тоскую, уезжая восвояси.
От солёного раздолья в пыльный город отчуждённый,
От стихов и восхождений в запылённый, обожжённый
Прозой жизни град кишащий из обыденных сердец.
Но навек в себе сокрою коктебельский мой ларец
С тайной песней впечатлений, ксерокопией теней
Эчкидага, Карадага, давних призраков морей,
Разлохмаченных поэтов, возбуждённых поэтесс,
Переполненных кафешек и хорошеньких повес.
И тогда зимою скучной, тучной, вьюжной, неминучей
Мне не страшен холод дум, что всегда змеёй ползучей
Забираются под вьюги зябкой тенью ко мне в душу.
Я открою свой ларец – и опять под тёплым душем
Впечатлений, наслаждений, тёплых летних ощущений
Окажусь. И снова горы, сеть лукавых совпадений,
Всё покажет ларь на дне.
Я лоза – вино во мне.
Водка греет человека.
Человек идёт на дно.
Он забыл, как звали реку.
И в груди его темно.
Как зовут её? Не помню.
Я к ней по воду ходил.
Шелест вод я помню сонный,
Холодок в своей груди.
Вспомни. Вспомни. Тихий голос
Повторяет и зовёт.
Волос длинный, жёлтый волос
По воде плывёт.
Я тебя ль не обнимала?
Ты ль меня не звал?
Помнишь, как звезда упала?
Что ты загадал?
Человек лежит на дне,
В тёмной глубине.
Плачет голос безымянный:
Воротись ко мне!
Узнав от деда Митрофана,
Что море полное вина,
Мы устремились по волнам,
Плюя в глаза левиафана.
Орали мы самозабвенно,
Из моря черпая «Кагор».
С волнами, шлепаясь о борт,
Шампанского стекала пена.
Пиит высокого полёта,
(слетел он в детстве с чердака)
Смеялся, приподняв бокал:
«Сбылись мечтанья идиота!»
И бился головой о лиру,
Войдя в нирвану и экстаз.
Не выдержав, пустился в пляс
Петрович, критик из «Сифиры».
Природы странная ошибка,
Что море стало вдруг вином?
А может, дело тут в ином:
Виною золотая рыбка?
Свершилось старика желанье.
И он в корыте сладко спал.
Скупой слезой поэт рыдал
От радости за мирозданье.
В траву, откуда был ты родом,
Где песню ты сплетал,
Сегодня я гляжу, как в воду,
И вижу: ты устал.
Ты лёг на спину тихо, кротко,
И музыка твоя
Без слов отчалила, как лодка,
В нездешние края.
Я вижу света отраженье
И отраженья свет,
Я верю в тихое спасенье,
В страну, которой нет.
А ты лежишь себе, кузнечик,
И коротко молчишь.
Ромашка, скрипка, человечек.
Лишь травка, травка лишь.
В небе тучи лежали пластом,
Тихо плача, без молний и грома.
Но никто не ушёл под зонтом,
Под дождём уходили с перрона.
Даже, если ты насквозь промок –
Не простынешь, любовью согретый.
Уезжаю... Храни тебя Бог.
И – до счастья, когда-нибудь, где-то…
. . . . . .
Дождь искал, догонял и настиг
На рассвет убегающий поезд.
Стали окна страницами книг
И дороги хватило на повесть.
Он писал из грохочущей тьмы
Быстрым почерком справа налево
Обо всём, что за время зимы
Растревожило и наболело.
Не забыв своего языка,
Возвращаясь из туч, как из плена,
Для того он меня разыскал,
Чтобы понятым быть непременно.
И подвижная влажность строки,
Перехваченная темнотою,
Повторяла движенье руки
Человека, любимого мною.
В узорах по острожному оконцу
Пригрезились и необъятность гор,
И выше словно сумеречный бор;
А в нём тревожность неба отдаётся.
Там лешие смутят землепроходца,
Да мерят водяные свой простор,
Распятый витязь на скале простёрт,
И ветра глас над шляхами несётся.
Острог как остров, глохнущий во мгле.
Дотлев, угасли угольки предместий.
Морозный мир искрится на стекле
И вырваться зовёт из кельи тесной.
Внимая заунывной снежной песне,
Притрагиваюсь к памяти золе.
Установите прибор на ровную поверхность.
Несоблюдение этого увеличивает погрешность.
Подключите к источнику бесперебойного питания.
Предупреждение: возможны замыкания!
Переключите тумблер в положение «опыт».
Убедитесь, что испытуемый не робот.
Испытуемому не должно быть больше 12и лет.
На область «А» не должен попадать прямой свет.
Ладони испытуемого следует положить на область «Б».
Использование взрослыми чревато изменениями в судьбе.
При некорректном использовании принять горячую ванну с солью.
Обратиться к врачу в случаях мутации воли.
Для запуска нажмите клавишу «старт».
Прерывание опыта может повредить аппарат.
Десяти секунд хватает на положительный результат.
Откройте створки, аккуратно извлеките блок приёма.
Там должен лежать камушек. В 80и случаях – зелёный.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...470... ...480... ...490... ...500... ...510... 515 516 517 518 519 520 521 522 523 524 525 ...530... ...540... ...550... ...560... ...570... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|