|
|
Зеленый чай с цветком жасмина –
Неповторимый вкус Востока.
И я сижу с лицом акына
И выдыхаю эти строки.
Во мне не столь категоричен
Императив Эммануила.
Зажгу загадочные свечи –
Ночь незаметно наступила.
И все реальное отступит.
Шаманами запляшут тени.
В окне гражданка в старой ступе
Мелькнет, как массовик-затейник.
Я за столом пером гусиным
Пишу неведомые строки.
Зеленый чай с цветком жасмина,
Как тысячная ночь Востока.
Восторженно, мятежно, одержимо -
Внезапной откровенностью охвачен -
Он говорил о женщине любимой,
Стихами говорил. А как иначе...
Поэма о любви в холодном доме:
Вся жизнь – в двадцатилетнем ожиданье…
Он вкладывал ладонь в мои ладони
Большим горячим искренним посланьем.
Как горько прикасаться добровольно
К ещё кровоточащей тёплой ране…
Два сердца тяжело и колокольно
Гудели, как на исповеди в храме.
Без жалости к себе, к ней – без проклятий,
Не в силах навсегда захлопнуть двери,
Заснул на незастеленной кровати,
Измученный прозрением потери.
Глядела на него ошеломлённо,
Сама себе уже необъяснима.
Была ли я когда-нибудь влюблённой,
И буду ли когда-нибудь любима?..
Бежим на детскую площадку!
Бежим быстрее ветерка!
Там все друзья играют в прятки
До самых сумерек, пока
Не позовут на ужин мамы,
Пока не включат фонари.
А то бы прятались упрямо
До самой утренней зари.
Ведь в темноте искать труднее
И интересней в тыщу раз.
А тень от клёна всё длиннее
И что в тени не видит глаз.
А вдруг там спрятались девчонки?
Нашёл! Косички на виду!
А мама ждёт меня в сторонке
Пока я всех ребят найду...
Не написалось. Не случилось.
Во мне тревожно затаилось.
И эхом не отозвалось.
Еще напишется, авось…
А для чего, скажи на милость?
Не израсходовал. Осталось.
Я сберегу в себе усталость.
Она понадобится мне
В последнем, самом верном сне.
Устал, скажу. Какая жалость.
Осталось. И не отлюбилось.
Случится. Иль уже случилось?
И болью отзовется вдруг
Обычное касанье рук,
Как наказанье или милость.
Ты ведь не знаешь, зачем я бываю
лживостью ласк, обещаний, разладов...
Ты ведь не знаешь, зачем обрываю
венчики связей бесстыдностью взглядов...
И, отрицая объятья соитий,
книгу поваренных буден листаю,
чтобы смешать соль от терпких наитий
с пресными днями и выкормить стаю
самых пылающих, чудных пожарищ,
что выжигают круги среди жизни
и рассыпаются звездами...
Знаешь,
как это страшно, когда –
лишь бы, лишь бы...
Строю свою пирамиду.
Каменотёс и раб.
Это я только с виду
Слаб.
Камень кладу на камень.
Много и много лет.
Моя пирамида – память.
След.
Скажет один – гордыня.
Скажет другой – чудак.
Третий увидит имя.
Знак.
Не думай о плохом. Не навлекай беду.
Все будет хорошо. Все будет хорошо.
Вот только жаль, что завтра не приду,
Как и вчера я тоже не пришел.
Не потому, что так хочу, и так хотел.
Не потому, что слишком много дел.
А потому, что много миль и много лье
По небесам. И по воде. И по земле.
Не думай о плохом. Плохое тут как тут –
Ему лишь только приоткроешь дверь.
Всего лишь несколько доверчивых минут –
Не сосчитать тогда лишений и потерь.
Ты не впускай беду на свой порог.
Все будет хорошо. Все будет хорошо.
И сколько будет впереди еще дорог.
Ты не жалей, что я сегодня не пришел.
Не потому, что так хочу, и так хотел.
Не потому, что слишком много дел.
А потому, что много миль и много лье
По небесам. И по воде. И по земле.
Море, как море, поход, как поход.
Причал за спиною растает вот-вот.
Всё круче вздымает,
угрюм и упрям,
огромный свой лоб
океан.
Уже разделились незримой чертой
Земля впереди и Земля за кормой,
а чтобы они хоть когда-то сошлись
нас море швыряет,
то – вверх,
а то – вниз...
Курсантское...
.
( Из стихов Иоганна-Георга Фауста [1490—1532] )
* * *
...И золотой закат, и голос друга,
И снегом занесенная округа,
И ранние — сквозь сон — колокола —
Всё, из чего жизнь соткана была —
И теплый свет зеркального овала —
Всё блекло, ускользало, уплывало —
Огонь в камине, музыка в ночи,
И плач ее... — о, сердце, замолчи! —
И боль, и дрожь, и в поле стог белёсый,
И эта ночь, бессонница, и слезы...
...................................................
...Но успокаивал вид рощи заозерной,
И усыпляли маковые зерна...
.
I
Деревья не умеют падать,
Словно они никогда не умели летать.
Но это неправда.
А если это было так,
То никогда
Стрела не достигла бы цели,
Копье не обрушило б жертву,
Не был бы построен первый самолет.
Деревья не умеют плакать,
И жалобы их не слышны.
И это правда.
А если бы это было не так,
То сердца людей
В тот же миг разорвались бы
От невыносимой боли.
А может,
Они нас просто жалеют
И потому молчат? –
И это молчанье
Зовется
Последней любовью.
II
Я всего лишь лист
В материнской руке дерева.
Сорванный ветром предзимья,
Лунному навстречу лучу улечу я.
Дерево молча вздохнет
И одной морщиной
Станет больше на его челе.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...440... ...450... ...460... ...470... 479 480 481 482 483 484 485 486 487 488 489 ...490... ...500... ...510... ...520... ...530... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|