|
|
Забыв уздечки, сёдла и супони,
Подставив солнцу нежные бока,
Над миром неспокойно ходят кони,
И трогают губами облака.
Быть может, вспоминают запах хлеба,
И страшно им становится, когда
Распиленное молниями небо
Прозрачной болью топит города.
Я помню – из девчачьей ласки свитый -
Конь шею изогнул полукольцом,
И ком земли летит из-под копыта,
И ветер бьёт без промаха в лицо.
Навстречу нам – клокочущее поле,
Взбивает травостой моя пята.
И кажется – однажды в тёплом стойле
Я выросла из конского хребта.
Дыханье лошадиное в ладошках
Носила в круговерти городской…
Всё сбудется, меня обнимет лошадь,
Прижмёт к груди большою головой.
Пойду за ней ребёнком легконогим,
Любовь и смерть, и жизнь в себе храня.
И встретят нас не демоны, не боги,
А кони, воспитавшие меня.
По пути наугад – неприветливая темнота.
Пыльный бархат и шёлк – неизвестной судьбы закулисье.
Можно тут пробродить, если буду жива, лет до ста,
и не будет ума – ни в одном воплощающем смысле.
Под ногами – Москва, не проспект, авеню или стрит.
Между небом и мной – креатив композитора Глинки.
ЖаворОнок живой только в память мою долетит,
пронесётся гроза, не оставит нигде ни пылинки.
и в третью четверть слез глаза ложатся
как топоры с берез упасть отжаться
на память ниткой замотал кулак
там серп прибавился на треть безумием
провоется и это полнолуние
да не пройдет никак
со старцем лестниц вверх пройдем подвалы
(у двух кормящих молока так мало)
всем богоматерно
четвертой четвертью глаза закрыты
пока ни сны ни яви не зарыты
опухла тишина
а мир перевернется на бок и захрапит до сна
когда от нас отставших бабок то церковь то весна
согреют денежкой в ладони монеткой в синеве
не запрягай коней в погони канаве и канве
не горбись тихо шепчешь средней единственной пока
и старшим горд и рыж штиблетней что раньше малюка
рисуют женщины парижи когда в ладонях кровь
от месячных от тех кто ближе чем закрома и кров
но дарит снова дарит нам бохх и рвет большой струна
а мир перевернется на бок и захрапит до сна
19 августа 2008
Припухший светлый облик
И узкий, и плоский.
Оранжевый парик -
Протухший, громоздкий.
Зеленые слова
Со смыслом,
С кислинкой,
Со вкусом банана
Голодная сова
Повисла
На спинке с обивкой
Дивана-капкана.
Заплаканный топор
Со всхлипом
Качнулся-поднЯлся.
Взметнулся лепет штор
Со скрипом
Карниза-каркаса.
Зовущий теплый шепот
Растаял, встречая
Протягивая опыт
И горсточку чая
Ровность строк не означает счастье,
Ровность строк – тепло случайных рук
Между словом горьким «безучастье»
И словами признанных разлук.
Ровность слов, бумажные калеки,
Ровность снов о том, что не сбылось...
Через топь беды проложенные слеги
Жизнь не держат, расползаясь врозь.
Они движутся,
они едут,
они катятся на колёсах:
вегетарианцы и мясоеды,
тёмно- и светло-волосые.
Они перемещаются
по дороге,
они приближаются к цели,
они выучили уроки,
они заправили свои постели,
они вычистили
свои зубы,
они выбрили ноги и щёки,
они умные – поступают глупо,
но им кажется, что – расчётливо.
Они мерещатся
через окна
Ему, кто остался дома,
жены и дочерей своих около…
За час до начала
бомбардировки Содома…
Москва горит, чудес полна.
Пылает под луной.
Примерным гражданам она -
Как целый шар земной.
Свалялся у скамеек пух,
И спит на ветке чиж.
И хлебный отлетает дух,
И сонно ты молчишь.
Последний тренькает трамвай,
К экватору скользя.
Пока он едет – спать нельзя.
Постой, не засыпай.
Что есть дерево? Песок и море.
Вещи из детства. Ветер и соль.
Дерево было и там, и в поле,
Яблоней было в саду густом.
Я и найду тебя этим летом,
Тёплый, выжженный солнцем ствол.
Я возвращаюсь к иному свету:
Море Балтийское, синий шторм,
Катамаран с облупившимся боком
(Он облупился ещё тогда),
Мокрые деньги в кармане глубоком.
Мелкая радость, но сдачу вернуть.
И всё же счастье. Песок и ветер.
Бьёт газированная вода.
Мы, словно призраки в ярком свете.
Мы только призраки. Ну и пусть.
Я постигаю тепло и легкость.
Я понимаю древесный покой.
«Ты понимаешь...» Я только голос.
Яблоня в поле. Морское дно.
Времени – нет. А счастье – рядом:
Сколько я трогал его рукой.
Мне от тебя ничего не надо.
Что ещё мне от тебя такой?
.
* * *
(О красивых кавказских обычаях...)
«У горцев есть такой обычай: друг другу чтобы кровным стать,
Саблей … двое, порезав палец, должны кровь перемешать.
Какой красивый, дивный обряд!..»
Рахим Каримов
Если пить – так "до дна!.. до капли!.."
Коль дружить, так – рук не разжать:
"Двое – пальцы надрезав саблей –
Капли крови должны смешать!…"
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Что ж, брат, рад ты грозе и граду?.. –
Ночью, саблей – этой же, вот! –
Перерезал ты горло брату,
И сестре ты вспорол живот.
.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...430... ...440... ...450... ...460... ...470... 471 472 473 474 475 476 477 478 479 480 481 ...490... ...500... ...510... ...520... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|