|
|
Люблю чужие странные дома
Со скошенным углом, с безумным планом,
С задернутыми пылью и туманом
Оконцами…. Не разберу сама
Что манит под провисший козырек
Взойти, потрогать выцветшие стены
И запах ощутить сухого тлена.
Как будто знаю вдоль и поперек
Жильцов, не только нынешних, но всех,
Какие здесь когда-то обитали,
Носили ленты, пелерины, шали,
Жгли свечи, слуг держали: детский смех
И плач, обрывки чьих-то фраз,
Событий и страстей переплетенье… –
Все оставляет отзвуки и тени,
Они повсюду окружают нас.
Осень в Нью-Йорке. Великое дело.
Я офигелый вползаю в Манхэттен.
Вот и дошаркало бренное тело
С чувствами битого жизнью поэта.
Словно бывал здесь когда-то не раз я,
Брюки просиживал в душном трактире,
Листья пинал под мистерию джаза.
Небо в Нью-Йорке почти как в Сибире!
Речь непривычная уху, чужая,
Хлещет вокруг, но я не посторонний.
Вдруг окликают. А я понимаю!...
Может быть, здесь я когда-то был чёрным.
Буквы «N.Y.» и червы на подмостке.
Сердце с чего-то на миг заскулит и
В небо на следующем перекрёстке
Вмажется айсберг Эмпайр Стэйт Билдинг.
Я постою здесь ещё с две минуты.
В мире вы нас лишь не сдвинете с места!
Длится не более четверти суток
Осень в Нью-Йорке. Мне это известно...
Нищему суну в кулак сотню баксов
И незаметно туда провалюсь я,
Где гитарист при отсутствии сакса
Тянет соляк между джазом и блюзом.
Выплывет фартук официантки.
Из подсознанья улыбка, как клещи
Вынет какое-то место в Гайд Парке.
Зря что ли прусь я от тамашних женщин.
Может быть, это от капли портвейна.
Геи одеты, как копы. Бродяжий
Блюз. Бармен. Стойка и два привиденья.
Плачу... Какие в Нью-Йорке дожди!
...придёт зима
И мир оденет в белое, пугая
Морозами и глупою луной,
Что вскоре поплетётся за тобой,
Хоть ты и сам бредёшь, куда не зная.
Ты воздуха кисельного глотнёшь
И, выдохнув, надолго позабудешь,
ЧТО в юности, особенно к полудню,
От нетерпения будило дрожь...
А после уж не вспомнишь и цвета,
Как окромя градаций голубого.
И хоть ты видеть мир не перестал,
Но запросто потянешь на слепого.
И так пустой, с судьбою набекрень
И с тяжким сердцем, поканаешь дальше
В январь. И вот, в один прекрасный день,
Наружу прогрызёт дорогу кашель.
Ты, брат, сойдёшь за драного кота,
Когда прижмёшь одёжку ближе к телу,
Услышав, как лихая немота
Метели кликает на волчье дело.
В сивой пыли слезятся фонари,
До чёртиков досадно и обидно,
Что здесь, снаружи, ты, а не внутри;
И заперт вход, и выходов не видно...
Так вдоволь посмеются над тобой
Пурга и вьюга в переулке зимнем.
Но обнаружишь здесь же, за стеной,
И дверь, и очажок, и чай с малиной.
Когда-то, где расступятся дома,
Ты вновь столкнёшься с грустною луною,
И тут же позовёшь её с собою.
Ты очень ждал, когда придёт зима.
Придёт зима...
Кричишь мне: «Не бросай!», а сам уходишь…
Провозглашаешь: «Не теряй!», и где-то бродишь…
Ты просишь: «Будь со мной», а взгляд гуляет.
Не хочется мне быть такой, какой желаешь.
Прошепчешь на ухо: «Давай, иди, попробуй».
А я спрошу у неба: «Может, сможем?».
Пойду по полю, закружусь я в танце…
Зайду в кофейню… закажу немного глянца.
Моё желание – быть самой лучшей.
И для себя, конечно, честной, нужной.
Люблю тюльпаны, дорогие сигареты
И музыку... Да так, чтоб вместо крови
Бежал аккорд по венам, как на море волны.
Я вот такая! Что ж негармонична…
И ни к каким стандартам не ритмична.
Я покажу сама себе дорогу к раю,
Хотя склоняюсь над тобой, лаская.
Не надо криком брать! Ведь я спокойна.
Свои эмоции, я сдерживаю стойко.
Да, я такая…и такой меня ты любишь.
И никогда на свете, знаю, не забудешь
2010-06-15 17:05Клещ / силивончик анна дмитриевна ( ganulka)
Я притаился в гуще чащ.
Я схоронился в куще рощ,
Где иван-чай цветет и хвощ.
И пусть я мал и пусть я тощ,
Я всемогущ и вездесущ.
Я клещ и я кровососущ.
Такой характер мне присущ.
И если ты мимобегущ,
И если ты мимоидущ,
То знай, что любящ я и ждущ,
Когда созвездий повеленьем,
Когда небес благословеньем
Судьбы невидимая нить
Сумеет нас соединить.
И я прильну к тебе устами
Чтоб жажду страсти уталить.
http://silivonchik.ru/
Отрицая превосходство расстоянья над событьем
И сплетая паутину хаотичности миров,
Торжествуют над причиной озаренья и наитья,
Открывая и скрывая сроки бед и катастроф.
Обращая чувства, мысли в потемнение бумаги,
Всё прочнее и прочнее устанавливаем связь
Между точным и случайным, отвергая силу магий
И сюжетов сновидений переливчатую вязь.
Хор небесный, не смолкая, пропоёт о том, что будет,
А потом он приутихнет, откровенья исчерпав.
И задует время свечи, а тепло забытых судеб
Сгинет в холоде могильном на костях и черепах.
Только где-то на болотах пламя бледно-голубое
На мгновенье загорится и погаснет на века,
И забытое былое – злое, доброе – любое
Обратится под золою, под землёю в червяка…
Что останется? – немножко: горя маленькая ложка.
Что же будет в этом мире? – только то, что не сбылось!
…Снова путь пересекает чёрная, как дёготь, кошка.
За окошком – всё медведи трутся о земную ось…
(с) Борычев Алексей
Поэзия искрит на стыке слов
В предчувствии огня и новых смыслов.
Но мир оглох и слушать не готов.
Расплавленная плещется любовь,
И плечи натирает коромысло.
Плохой приметой встретится судьба,
Позванивая вёдрами пустыми.
Ей крышка без тебя, каюк, труба!
Плесни до кромки, видишь – голытьба,
Ей долго догонять тебя в пустыне...
Иметь бы пару судеб про запас,
Да времени не выдали иного.
Хлебаешь из ведра любовь как квас,
Поёшь про верещагинский баркас,
Но птицы не клюют на птицелова.
Держи ответ, вопросов в жизни – тьма,
Но держишь на прощанье чаще краба.
Поэзия – свобода и тюрьма,
По жизни проведи меня сама!
От смерти до бессмертия хотя бы...
 Гладиолус одиночества крыломПрикоснулся к ледяной струне тоски.Хрусталём звенел в рапсодии излом,Спектр лояльности дробился на куски.Нет на арфе у Эола струн надежд. Лепестки слизали кротости ваниль.Знаешь, гордый мой, за радугой – рубеж,Где ни звука о любви... Да! Полный штиль.Там Несбывшееся снится всем цветам,Тишиной застыв в заснеженных шипах.Прячет взгляд вина в углах двух пентаграмм,Каждый луч в них ароматом лжи пропах... 08.06.2010г.© Copyright: Богаченко Татьяна, 2010Свидетельство о публикации №11006084294
Скоро будет весна,
Все вопросы не в счёт.
На воде – бирюза.
И по дальним хребтам
Вырастающих туч
Пробежала гроза.
Скоро будет жара
Уводить караван
К берегам Сомали.
Будут реки мечтать,
И грустить о тебе
На картинах Дали.
Там, где пахнет листва,
Там и ночи без сна,
Там и берег пустой.
Только это не дом ,
Это только каприз
По дороге домой.
Померещилось вдруг,
Что слетела вуаль
На осенние сны,
И, всё так же, летят
Вновь за тысячи вёрст
Журавли до весны.
Утомлённые псы
Покидают приют
Завоёванных лет,
И поют под оркестр,
Почернев от тоски,
Тени прошлых побед...
И оборванных струн
Больше нет, только свет
От потухшей свечи,
Ослепляет глаза,
Будто тысячи солнц
В затаённой ночи.
И мажорный мотив
Продолжает звучать
На краях лепестков.
Это глупое лето
Бежит по пятам,
Чтоб вернуть нам любовь.
Там, где пахнет листва,
Там и ночи без сна,
Там и берег пустой.
Только это не дом ,
Это только каприз
По дороге домой.
Осенним утром, светлым и печальным,
С берёз слетает жёлтая листва,
Плеча коснувшись, будто бы случайно,
Мне шепчет вслед прощальные слова.
О том, что неизбежно расставанье,
Как холод после летнего тепла,
И никакого слушать оправданья
Не станет вскоре слякотная мгла...
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...200... ...240... ...250... ...260... ...270... 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 ...290... ...300... ...310... ...320... ...330... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|