|
|
Забываю… Зарастай
поле минное.
Жизнь понятна и проста –
если милует…
А ведь думал, что помру
от отчаянья.
На похмелье по утру,
окончательно.
А я думал, – не стучать
сердцу весело
возле ласковых девчат
с тихой песенкой…
Закрываю сей талмуд
грусти длительной.
Проигравшие поймут
победителей.
мне что клеть что олимп
все пустое
как мир после пьянки
твоя грусть как растущие дети внутри
валидол
холода
валерьянка
ветер города камень словами сточил
пыж и тот истончен на фонтанке
и не пьет и не просит
натянутый нерв
горизонта и кровь наизнанку
струн натянутых режущих небо как хлеб
в предрассветное зарево дыма
ожиданий простуженных ветра
тихий голос
улыбка
в карете
все рессоры опять полетят
словно камни дорог под колёса
только памяти пёс не вернет никогда
ни ответ
ни намеки вопроса
кто мы здесь
батарейки хайтек
в холодящую инеем осень
запаявшие дерзость в катодную медь
или просто стерильная вата
где еще у больниц не стянулись края
у рожденного
в хрипах
банзай
словно вечность предавшая в восемь
за короткое право тепла из халяв
как экслибрис коленей ничком на асфальт
коротящая песня из ниши
из Башмачкина вышла
в шанели твоя
золотая корона
и вишни
зацветут в декабре на оленьих рогах
депрессуя вдали как последняя блядь
режиссером потухшего света
мне бы бросить зеркально всю кодлу дорог
отдышаd твои руки от боли
забывая на день о хрустальных дождях
а не туфлях
в подъёме свободных
«Умирал» стократно, «воскресал» –
Убегал от быта на четыре стороны.
Улетали к горизонтам паруса,
Бурей сорваны.
У героев издавна удел
Воевать с драконами, спасать и славиться.
Царь лукавства — он Итакою владел,
Жил, как нравится.
Сочинял бродяга Одиссей
Для пирушек сказки про циклопов с феями,
А гомеры приукрашивали все
Эти «деянья».
Он ругался, дрался, пил вино,
Ни жены, ни сына он не обеспечивал.
… Распускала Пенелопа полотно
Каждым вечером.
осенняя шагрень слетает и несёт
сон лиственных дождей
до окон серых луж
из взбитых сливок слов
у вспененного неба
где пьются так легко
лекарством вдохновенным
чужие чувства лю
с экранного лотка
пошире зев открой
спусти истому на пол
как будто в паспортах
искания с нуля
без имени печать
и время поколений
счастливая свинья
в поспевших желудях
короткое тепло
ворованная зависть
манжеты пыльных шей
и крови купорос
все это позади
ты вырос
и вопрос
зачем
уже не бьёт
под дых
поленом мнений
пускай же повезёт
в дрессуре штатных ос
уценкой на посмех
не заслужили что ли
апорт и нежно ждать
когда подкинут кость
чужой слезы и боли
голодных развелось
как в старой шерсти моли
сейчас вас развлекут
и хлебом и любовью
чтоб пятой запятой
на родинки менять
забытый транш
на жизнь
Тёплый, осенний вечер
Тихо накроет плечи,
Время конечно лечит,
Только пока не меня.
За пустотой окошка,
Словно бы понарошку,
Ты растворишься кошкой
В шелесте сентября.
первые листья
стай перелетных прощанье
тонкое время камней
.
* * *
«Глупое сердце, не бейся...»
С. Есенин
Сердце мое… Что тебе всё неможется? –
Смотришь в манящий оконный проём…
Что ты?.. О чем ты дрожишь и тревожишься,
Глупое, бедное сердце мое?..
Что тут не так? – здесь живет человечество
Долгие сотни, и тысячи лет, –
Любит, страдает, тоскует, калечится… –
Сердце мое! – ведь другого-то – нет…
Это – наш угол, подсвеченный месяцем… –
Что же ты стонешь и плачешь в ночи?..
Что же ты рвешься так, что же ты мечешься? –
Сердце! – забудь… отдохни… помолчи…
(06.09.11)
.
Меж нами не было любви
Александр Габриэль
* * *
Меж нами не было любви...,
Сомнений щерилась проказа,
Но страсть сметала всё, шутя,
Как океанская волна.
И, что горячке время – час,
Мы, понимая раз за разом,
В тисках цунами нелюбви
Хлебнули горечи сполна.
А, кто затеял первый ход,
Кто так усердствовал в дебюте,
Теперь не вспомнить – позади
Размыло, спутало следы.
Когда засилье доминант,
И кровоток судьбою крутит,
Семь раз отмерить не с руки
В безумной скачке молодым.
Пока не свистнул с горки рак,
И дождь в четверг не начал капать,
В круговороте вешних чувств
Уподоблялись мы богам.
Но грека, сунув в реку нос,
Остался с носом – вот ведь лапоть!
И со стремнины нас снесло
К заросшим ряской берегам.
Кувшинки, лилии, осот –
Здесь la comedia Finita.
Лишь тишь да гладь, янтарный блеск,
Заумных истин вечный плен...
Как в воду, канули концы,
Мы у разбитого корыта.
Ушла, пропала нелюбовь,
Безлюбье нам всучив взамен.
Падают жухлые листья с каштанов,
ветер осенний несет их куда – то.
Курит задумчиво дворник Степанов,
глядя с тоской на метлу и лопату.
Дворник Степанов – мудрец и философ.
Сизый дымок выпуская привычно,
он размышляет над вечным вопросом :
- Все – таки, что в этом мире первично?
Видит Степанов глубинные связи:
ветер, несущий опавшие листья,
кучу бумажных обрывков и грязи
на тротуарах, вчера еще чистых.
Вооруженный концепцией дерзкой,
выбрит, надушен и в шляпе из фетра,
дворник стучится к знакомой консьержке
с новой теорией «листьев и ветра».
Он наливает в бокалы "Чинзано"
и под ее выразительным взглядом
вслух ей читает главу из романа
о тамплиерах и тайных обрядах.
Утром Степанов выходит из душа,
смотрит в окошко и видит Степанов-
желтые листья- ушедшие души-
ветер осенний срывает с каштанов.
Осеннею последнею строкой
истек мой стих, и нет его в помине.
Пора с природой вместе на покой
и многословьем не терзать отныне
тех, кто забрел в мой тихий уголок,
цветами ало-желтыми искрящий.
И не струится на меня поток
звезд света юный, оттого слепящий.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...150... ...160... ...170... ...180... ...190... 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 ...210... ...220... ...230... ...240... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|