|
|
бросаю гордости подачку
копейкой времени звеня
она мне
сдачу
одиннадцать веселых негритят
зачем зачем
себя ломать и выжимать из жизни сок
когда в любом лесу людей
тебя как временность сметаны
словами в масло превратят
пусть не лампадное олив
ну хоть в машинное а мне
подсолнечность у турникетов
перебивать на зеркалах
слегка устало надоело
как тебе это удалось
остаться с камешками веры в людей
с шипами на глазах
а все же с розой
души
тебе
все альбиони ностальгий
слова
молчанье
панагии
от нерисованных богинь
не в кружевах
а пене белой
из моря ванн
тебе
же сбивчивость молитв
любви и детских
в жерле мира
*-*-*
и тальк и пудра
кончились давно
я клею алюминиевые звёзды
на лацкан неба
рвётся полотно
и проклинаю лень свою и тупость
молюсь на сны
и русские березы
и Ту
который мёртвую петлю
еще развяжет...
 Душа моя остыла,Я ж тебе говорила,Не тронь,- упокой!Время – не лечит,Сознанье калечитЭта больная любовь.Нежно терпение –Мое стихотворение.Брось, не вернешь!Не летаю,-ты просишь,Все равно бросишь –Тобой убиенную вновь!
В сонном эпизоде
промелькнула женщина,
незнакомка, вроде,
но уже обещана
кем-то и представлена.
В новой песне, кажется,
будет мной прославлена,
если, вдруг, отважится
быть моею музой,
для начала кроткой,
а потом обузой,
стервой, идиоткой,
ведьмой, нимфоманкой
до нутра раздетой...
В общем, быть приманкой
для души поэта.
. DOLCE SOGNO Саше Кабанову…Сон золотой рядового завлита:Грузия… Море… В кругу бонвиванов Жизнь прожигает он… О, Дольче Вита !.. Дольче Фар Ньенте !.. Дольче Кабанов !.. Там замолкают, в почтеньи, ди-джеи, Там – изобилия вин по причине – Ласково кроет всех Дольче Кенжеев(Ласковей кроет, но Дольче Чупринин)…Ах! – хоть на миг – в эти выси взвинтиться,Чтоб вспоминать потом, ночью гасконскою,Эту идиллию: Дольче СвентицкийПлачет над притчею Дольче Херсонского... …Тень Казановы под старой чинарой…Ах, Кобулети недолгие ночи!.. …И выплывают гетеры с гитарой – Дольче Исаева с Долиной Дольче… Toulouse.
Жёлтые листья с капота, как снег...
Танец кленовых снежинок -
мода сезона. Мой бронзовый век
топчут подошвы ботинок.
Молодость лета укутана в плащ,
в фазе сомнений планета
сонно вращается... Небо, не плачь
твёрдой проформой сонета.
Капельки слов замедляют свой бег,
голос любимой простужен,
кашляет осень... Мой бронзовый век
тонет в бензиновой луже.
Хрущёвка – не хоромы, не палаты.
Я тоже не Gabbana и не Dolce.
Мужчина я, которому дала ты.
Ты – женщина, в которую я кончил.
открываю америку
без карт и команд
единой волей странного порыва
подсмотреть
вуаеретически
что ты там делал
когда я болела душой
и вижу
ты не терял времени
на кровати под потолком
с твоим полком
осталась лампочка
сорок ватт
как сороков
сердце роняя в спутник
детей обнимаю
в школы пуская луч
света из точки
вей син
ни одна страна
так не любила
и так не издевалась над детьми
Джексон
это помнит Там
Я – миф. Я – бутафория.
Я – воин без наград.
Я не вошёл в историю,
Не внёс весомый вклад,
Не выдвинул теории
И тайны не постиг,
И с прошлым в глупой ссоре я,
И впереди тупик,
И скучно в одиночестве,
И утомляет свет,
И умереть не хочется,
И жить желания нет.
Мелькнул в окне бессмыслицей
Давно простывший след...
В живых нет смысла числиться,
И в мёртвых смысла нет.
Моя батарея пуста,
я выжат и высох с изнанки,
и вот с пьедестала Христа
схожу невеселым подранком.
Я досуха выжал мотор,
теперь вы уйти мне позвольте,
всю жизнь обгонял я на спор
с чужими свои горизонты.
Ах, как я на апекс входил
в любые твои повороты!
Гагариным в каждом полете
победе я верность хранил.
Но слава давно не нужна,
плевать мне – кто в моде, не в моде, -
Немецкая точность должна
сказаться и в этом уходе.
Я знаю, что все неспроста,
Meine lieblings Ferrari, прощайте!
Азартом других заряжайте.
Моя батарея пуста…
 хочу потерять деньв твоих глазах...
Страницы: 1... ...50... ...100... ...110... ...120... ...130... ...140... 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 ...160... ...170... ...180... ...190... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|