|
|
14.30, кафе «Парадайз».
В меню «бизнес-ланч с элементами риска».
Твою грудь волнует зимы белый вальс,
мою беспокоит весеннее диско.
Табачного дыма пьянит седина,
ударила в голову тёмного пинта,
в тебе распустилась бутоном весна,
во мне вырос долг основного инстинкта.
В твоих глазах милость дающей руки,
в моих благодать ходока на погосте,
твоя душа – берег широкой реки,
моя – океан. Пригласи меня в гости,
свари крепкий кофе, постель приготовь
и музыку, чтобы красиво раздеться.
В тебе пропадает чужая любовь,
во мне истекает срок годности сердца.
На этом пути не уйти от креста
и надо спешить, пока кровь не остыла,
пока не увяла твоя красота,
пока не угасла любви моей сила.
Пробирались Тамара с Кариночкой
По заросшей крапивой тропиночке,
А Артёмочка с другом Прокопочкой
Шли проторенной ранее тропочкой.
Вариант:
По заросшей крапивой тропиночке
Пробирались Артёмка с Прокопочкой,
А Тамара с подругой Кариночкой
Шли проторенной ранее тропочкой.
восьмой ребёнок в это время
тихий бред
и тайный подвиг
силы духа на заборе
ползти не падать
строить не ломать
«Ятрань» смеется в зубы клавиш битой Клавы
а пальцы плачут
этот мир не залатать
ни повседневностью
ни прикупом на сдачу
но есть звезда
красивая как ночь
и свет далекий
из неоновых вольеров
я дичь последняя
упавшая за веру
а ты единственный
души убитой врач
когда нам кости догрызут собаки мейла
и время выплюнет из жерла камни в землю
то бог подвинется
закрыв на вечность место
с табличкой занято
бессменно навсегда
на наши камни будут плакать города
в которых есть ещё
и дежки с кислым тестом
а поделённая на сорок рук беда
дороже счастья
для девятого ребёнка
В корне сердца сухофрукт октября,
в животе усталость игр на излом.
Ты не куришь? Значит, кашляешь зря.
Ладно, кашляй, а закуришь потом.
Ты не пьёшь? А я люблю перед сном
в отрицание уйти с головой.
Полюби меня, а выпьешь потом,
если страшно будет ночью одной.
Ты меня не любишь? Я не о том.
Одиночества страшней пустота.
Ты привыкнешь, а полюбишь потом,
зрелых лет когда придёт красота.
Не одна ты? А зачем соврала?
Я разбил десятка два луж-зеркал.
Промочил ботинки. Плохи дела.
Ничего. Считай, я тоже соврал.
бросаю гордости подачку
копейкой времени звеня
она мне
сдачу
одиннадцать веселых негритят
зачем зачем
себя ломать и выжимать из жизни сок
когда в любом лесу людей
тебя как временность сметаны
словами в масло превратят
пусть не лампадное олив
ну хоть в машинное а мне
подсолнечность у турникетов
перебивать на зеркалах
слегка устало надоело
как тебе это удалось
остаться с камешками веры в людей
с шипами на глазах
а все же с розой
души
тебе
все альбиони ностальгий
слова
молчанье
панагии
от нерисованных богинь
не в кружевах
а пене белой
из моря ванн
тебе
же сбивчивость молитв
любви и детских
в жерле мира
*-*-*
и тальк и пудра
кончились давно
я клею алюминиевые звёзды
на лацкан неба
рвётся полотно
и проклинаю лень свою и тупость
молюсь на сны
и русские березы
и Ту
который мёртвую петлю
еще развяжет...
 Душа моя остыла,Я ж тебе говорила,Не тронь,- упокой!Время – не лечит,Сознанье калечитЭта больная любовь.Нежно терпение –Мое стихотворение.Брось, не вернешь!Не летаю,-ты просишь,Все равно бросишь –Тобой убиенную вновь!
В сонном эпизоде
промелькнула женщина,
незнакомка, вроде,
но уже обещана
кем-то и представлена.
В новой песне, кажется,
будет мной прославлена,
если, вдруг, отважится
быть моею музой,
для начала кроткой,
а потом обузой,
стервой, идиоткой,
ведьмой, нимфоманкой
до нутра раздетой...
В общем, быть приманкой
для души поэта.
. DOLCE SOGNO Саше Кабанову…Сон золотой рядового завлита:Грузия… Море… В кругу бонвиванов Жизнь прожигает он… О, Дольче Вита !.. Дольче Фар Ньенте !.. Дольче Кабанов !.. Там замолкают, в почтеньи, ди-джеи, Там – изобилия вин по причине – Ласково кроет всех Дольче Кенжеев(Ласковей кроет, но Дольче Чупринин)…Ах! – хоть на миг – в эти выси взвинтиться,Чтоб вспоминать потом, ночью гасконскою,Эту идиллию: Дольче СвентицкийПлачет над притчею Дольче Херсонского... …Тень Казановы под старой чинарой…Ах, Кобулети недолгие ночи!.. …И выплывают гетеры с гитарой – Дольче Исаева с Долиной Дольче… Toulouse.
Жёлтые листья с капота, как снег...
Танец кленовых снежинок -
мода сезона. Мой бронзовый век
топчут подошвы ботинок.
Молодость лета укутана в плащ,
в фазе сомнений планета
сонно вращается... Небо, не плачь
твёрдой проформой сонета.
Капельки слов замедляют свой бег,
голос любимой простужен,
кашляет осень... Мой бронзовый век
тонет в бензиновой луже.
Хрущёвка – не хоромы, не палаты.
Я тоже не Gabbana и не Dolce.
Мужчина я, которому дала ты.
Ты – женщина, в которую я кончил.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...110... ...120... ...130... ...140... 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 ...160... ...170... ...180... ...190... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|