|
|
Пришла Любовь,
и говорит:
- иди за мною.
Я Небом стану,
над тобой.
А под тобой -
Землёю.
Будешь,
единственным,
моим,
на целом свете.
Я буду так,
тебя любить,
как любят,
дети.
Я всю себя,
тебе отдам,
без,
приворота.
Губами,
припаду,
к губам.
Дам крылья,
для полёта.
___
Любовь звала.
Я не пошёл.
В судьбу,
не верил.
И у порога,
жду, когда,
Она,
откроет двери.
.
* * *
День ясен, и небо – безбрежно…
Я – Город Любви и Надежды…
(…О, сколько уж сказано слов
Про – солнцем с утра залитые –
Церквей купола золотые,
Про кроны зеленых садов,
Про Лавру, про Днепр, про закаты… –
Из классиков щедро цитаты
Рассыплю я, переберу –
Про фрески в Софийском соборе,
Про свет в Володимирском взоре,
Про то, как – с горы, поутру –
Величествен я и прекрасен…
Да много еще сказок-басен
Могу я, тут, понаплести…
В какой-то – во всё это – мере
И сам начинаю я верить,
Но – днем лишь. А ночью – прости…
…Ночами – пустынны и гулки
Кварталы мои, переулки.
Случайный прохожий – замри! -
Скрипят на Подоле ступени,
Идут с чемоданами тени,
И – шорохи из-под земли,
И стоны из Бабьего Яра,
И кровь – по аллеям, бульварам,
Крик: «Швидше підходь!.. Аусвайс!..»
В мышиных мундирах солдаты –
Взгляд наглый, хмельной, вороватый:
«Жидівка? А ну, роздягайсь!..»
В них, в снах моих темно-зеленых,
Выходят, в ночи, батальоны
Арийский порядок стеречь,
И каждую ночь они, снова,
Співучу українську мову
Вплетают в немецкую речь.
Да сколько же можно прощать их?.. –
Я вижу горящий Крещатик,
Я слышу младенческий плач…
И взрывы в Успенском соборе…
И – море народного горя…
Сестра моя, слезы не прячь.
Вновь губы кусаю от боли,
Костями усеяно поле,
Вновь травы в кровавой росе…
Все фюреры, все геростраты –
Да будьте вы прокляты, каты! –
Все гетманы, оберсты все! –
Светает... Прервемся на этом…)
…Я – Город певцов и поэтов,
Я – Город потерь и утрат…
И снова, как встарь – как в начале –
Я – Город Великой Печали,
России форпост, Киев-град.
.
http://sergey-petrov.ucoz.ru/musik/ruchnee_ruchnogo.mp3
Стихи, музыка, вокал – Сергей Петров,
Инструментал, сведение, мастеринг – Юрий Волков, г. Тюмень
Хитра судьба – блудница,
Так сладко опоила:
Красавица-волчица
В леса меня сманила.
Наперекор природе
Живу я в волчьей стае,
Хоть и не хищник, вроде –
Со снега кровь хватаю,
По ласке я тоскую,
Наказанный судьбою,
По крупному рискую,
Как волк на месяц вою.
Сугробы в душу лягут,
На сердце ветер свищет.
Никто меня, бродягу,
Не любит и не ищет!
Мне лунный свет неяркий
Глаза – как солнце режет.
А по душе – огарку
Искра всё реже, реже.
…Но только в сны о доме
Порою возвращаясь –
Ладонь в тревожной дреме
На холке ощущаю.
ПР:
Сатанея,
Что ручного ручнее,
В небо вою,
Покоя не чая.
Я такой тоскою болею,
Что дышу ли – не замечаю.
Наши руки тянутся из могил
словно новая
дьявольская трава
Сколько горьких над нами дождей пролил
Господь Бог ,пока,вы,играли в слова...
Наши ребра как остовы кораблей
брошенных на скалы
под: ла-ла-ла!
Сколько же отвыли ночей-молитв
наши мамки ,пока ,вы,играли в слова...
Очи-черные дыры пустых глазниц
провожают в холодные небеса
трижды проклятых ,
ваших,
журавлей и синиц
ну а ,вы,все играете в словеса...
Я в Польше не была, да и вообще так мало
Бывала где… Бывало, забывала
И дверь открыть, и окна отворить…
И дни тянулись скучной чередою,
Как гуси пролетают над водою,
Такой ненужною, когда не хочешь пить…
Но вот я поняла, что к странствиям я склонна,
Что ждут меня заснеженные склоны,
И лабиринт затейливых домов…
Что ж, ждите, ждите, годы коротайте,
И улочки в надежде подметайте -
Вдруг объявлюсь у ваших берегов.
Ты мой дом, где всегда мне откроется дверь,
Где очаг пламенеет в углу,
Среди множества неисчеслимых потерь,
Освещаешь окошками мглу.
Ты незыблем, ты многим бездомным – приют,
Что же я не спешу на огонь?
Обхожу стороной твой домашний уют,
У камина не грею ладонь.
На пути вырастают не те города.
И решительней день ото дня
Почему-то стремлюсь неизменно туда,
Где не ждут и не любят меня…
Шум в ушах
Так поэтичен!
В нём и страх,
Немой, безличный,
И уход
Души и сердца
В тёмный грот
Смешенья герцев,
И глубокая
Нирвана,
И покой,
До жути странный,
И круги
Воображенья,
С неким гибельным
Броженьем.
Кто-то дарит,
Давит кто-то
Яд в угаре,
Сладость в сотах,
Чувства с думой
Неземною
Этой шумной
Тишиною.
06.02.15
Как старый Аргус, Амстердам
В ночную синь тысячеоко
Глядит, и мелкая вода
Ласкает отраженья окон.
Медовой сладости огни
В каналах плавятся и блещут,
Но смех наяд звучит в тени
Моста маняще и зловеще.
* * *
По жизни – геморрой и невезуха,
А в творчестве отъявленный отстой.
Халтурит муза, наглая старуха,
И норовит, чуть что, нырнуть под стол.
Бурлит Рунет – и новые поэты,
Штурмуют виртуальный пьедестал,
Жуют осточертевшие сюжеты,
Рифмуя кровь-любовь, а я устал
От пошлого кривлянья, обезлички,
Хотя и сам, конечно, не святой.
Меня забудут все, и лишь страничка
Останется – надгробною плитой...
Замкнут в утробе, в робе
До боли в ребре.
По обе стороны не мы – они!
Тенеты терниями в яме событий.
Битый чужими с ужимками,
Своими с воем и причитаниями
Я таю в пространстве века.
Камнем на шее вещее слово.
Олово кипит в чаше истории!
А я пою оратории
Керамической чашкой, чьей-то женой.
В Ноевом ковчеге Чигиринских круч
Чутко, касаюсь пальчатки.
Чётками дни…
Динь-дилинь
История – линь.
Уже последние стали первыми,
По нервам стучат.
Тучи слов киевского чата.
Песнь предателей лейтмотивом...
А ты как Див, но в кувшине
Запечатан страхом,
Бытом хомячьим томим…
Идёт пантомима!
Потом озвучка…
Кучка раскачивает страну!
Поднесите меня к крану
Освежить прану,
Но скорее освежуют моё тело,
Если я смело! К ним на площадь…
Прощать надобно…
Но подобно Сизифу
Прошу Каифу: «Остановись!»
Висельники да возвеселятся…
Чигирин был резиденцией Богдана Хмельницкого
Пальчатка – вручную формованный кирпич, сохранивший отпечатки рук (из него построена чигиринская крепость)
Страницы: 1... ...50... ...70... ...80... ...90... ...100... 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 ...120... ...130... ...140... ...150... ...160... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400... ...450... ...500... ...550... ...600... ...650... ...700... ...750... ...800... ...850...
|