|
|
Тоска, рутина, суховей,
Державин, Пушкин, Сологуб.
Поет Российский Соловей,
Пьет Уссурийский Суходуб.
Приходит вовремя рассвет
В небесной круговерти.
И солнце заново живет.
Не падает... Летит!
Похоже, что в помине нет
Ни старости, ни смерти.
Есть только звездный хоровод
И путник на пути.
Письма струятся в пространстве и времени,
Слово ловя и лавируя прописью.
Связаны именем, связаны подписью,
Сеют надежду и гнутся под бременем.
Жухнут листы оскверненные почерком,
Старостью пахнут былые признания.
Поздно цветет нынче летом азалия.
Ты бы наверное был классным летчиком...
Но девяностые лезвием вклинились.
Перекроили нам жизни по-своему.
Даже бумаги для писем не стоим мы,
Если события брагою вспенят мысль.
Лица жестокие, письма забывшие,
Годы увязшие в тине безвременья.
Поле застыло не помня о семени.
Мальчики павшие... мальчики бывшие.
Шагают бараны в ряд.
Бьют барабаны.
Шкуру для них дают
Сами бараны.
Бертольд Брехт
На марше – Европа – как в 41-ом.
В ногу шагают холопы-страны.
За ними – с кнутом ковбой:
Вперёд – пошли бараны!
Как Гитлер – в Россию!
На – бойню – вперёд!
На упокой, бараны!
Строем туда, исчезли где,
карлики-карлы, бонапарты,
великие фридрихи, муссолини,
гитлеры, прихвостни и бастарды.
За ефрейтором – последний кто?
Черёд чей? Мистера Байдена,
Наполеона-Макрона или,
островитянки – Мэй?
Под барабаны и фейков грязь,
к зияющим Сталинградам,
под кнутом Америки,
Европа – катится,
в прорву ада.
Мюнхен – помните, в 38-ом?
Ещё – не гремела канонада.
Но в кулаке фашиста Гитлера,
Британия, Франция, Италия,
виляли хвостами и задом.
—
От человечьей крови, ковбой жирел.
Считал миллиарды за океаном.
Платил по счетам – кто?
Сами, сами бараны.
На вашей земле, из русских могил,
за нами встанут отцы и деды.
Но, в мировой, третьей,
не будет победы.
Не будет ковбоя – ни вас, ни нас.
Ни солнца, ни ветра, ни снега.
На мёртвой Земле, во мгле,
без – звёзд, и – без неба.
—
Как вы, бараны,
могли забыть?
То, от чего, у людей – кровь стынет!
Немецкие Треблинки – фабрики смерти.
Сожженных – заживо – в Лидице и Хатыни.
Испепелённых американцами-террористами.
В Дрездене – Нагасаки – Хиросиме.
Вам, бараны, по пути с ними?
—
Лжецы и трусы – спасённые героями,
подельники Гитлера, союзники и славяне,
ищут славу свою, в – отхожей – выгребной яме.
Историю малюют в Штатах, в Евросоюзе,
минуя совесть и правду – на чёрной бумаге.
Злобствуют с пеной у рта, в Польше и Праге.
Воюют с освободителями. Рушат, громят,
героев памятники – братские кладбища.
Не народы! Политики – честью нищи!
«Куда, как скучны старики!
Одно безделье, им с руки»
- сказал поэт де Бэранжэ.
А я – увы ... Давно, уже.
«Я к вам пишу».
Но почему, не знаю.
Обычно, я не отвечаю,
на эсэмэски алчных дев.
Я прадед им – а не пострел.
Мне дела нет – до юных – тел.
Резон у них,
совсем простой.
Они торгуют красотой.
Торгуют тем, что дал Господь.
Душонку – чёрту, рынку – плоть.
Им нужен старый олигарх,
ветхозаветный патриарх.
Но не Давид, а Голиаф.
Чтобы – вдоветь,
скоропостижно,
при капитале,
при деньгах.
Вдова, конечно, безутешна.
Ей траур, вовсе, не к лицу.
А – ситуация – потешна.
Но не до смеха мертвецу.
Я не хочу – на самом деле,
чтоб вы, Татьяна, овдовели.
Вам, снится – дряхлый – олигарх?!
Не бедный принц, не нищий граф.
Богатый нужен. Даже слишком.
Купец Рогожин, а не Мышкин.
___
Татьяна, верьте мне, не верьте,
все жёны мне желали смерти.
Все обнулить – меня хотели.
Супруги в этом преуспели.
Им бизнес этот по плечу.
От – белладонны – от,
стрихнина – давным
давно – себя лечу.
Они такое вытворяли,
минуя правила морали!
Они, похоже, с колыбели,
науку – страсти – одолели.
Я в их объятьях был, игрушкой.
И трижды убегал с психушки.
В моих дворцах, в домах,
в именьях, мои рога,
а – не – оленьи.
Губил здоровье, тратил годы,
на бесконечные разводы.
___
Теперь – Кащей, над златом чахну.
Мои богатства смертью пахнут.
Из девяностых тёмных лет.
Я воровской авторитет.
Отнюдь, не в кресле – а в коляске.
Сижу, дро-ж-ж-у и жду развязки.
Не хочется – чтобы – за баксы,
подельники иль англосаксы,
меня – повесили как БАБа.
Похоронили – в баобабе.
Достопочтенный Скотланд-Ярд,
подсыпать может, как Скрипалю,
какой-нибудь – смертельный – яд.
Они же, – скОты-джентельменИ,
не Шерлок Холмсы,а пельмени.
Простите, Таня, – Бога ради,
что с вами ботаю на фене.
Вы для меня, гнилого пня,
безумно молоды, дитя.
Во мне наследства,
не ищите.Ищите
ясного огня,
а не таких,
как БАБ,
- и я.
Не мне бандиту,
Вас – учить: кого,
хотеть, кого любить.
___
Любовь – прозрачный – водоём.
Как в зеркале в нём ложь видна.
В любви – не надо – мерять дна.
Наш двадцать первый, век калек.
Ступайте – Таня – к декабристкам.
В серебряный, а не в пропащий век.
Который раз зима вернулась,
Который раз мороз и солнце
По снегу разгулялись всласть.
И льдинки плавают в колодце,
Но нам весна в любви клялась...
И снова побегут играя
В оврагах радостные струи.
И прорываясь с рыком к краю
Омоют корни старой туе.
Тепло коснется щёк и сада,
Набухнут сдержанные почки,
Вздохнет ожившая Левада.
И речка трещиной, как строчкой
Стихов альбомных, лед покроет...
В пионеры меня не принимали
Весь актовый зал взвился
Собака принята и кот и лист на ветке
Мотается на советском ветру вот-вот оторвется
Я шел и плакал
Шел и стоял не мог повязать этот узел
Лети лепесток ох стыдно
Лети лепесток стыда
Туда где чистые руки
А голову гипса увезли в сад за забором
И долго она с прочими яблоками лежала
Ленин
Лена
Ты лена и воздух и грязь
Объять через одежду
И кончить под звуки марша
Лебеды васильков крапивы
Вот все они маршируют куда худые
Растения сорные но пищевые
Под уходящим дождем
2018-03-11 05:34Изъян / Булатов Борис Сергеевич ( nefed)
* * *
На протяженье сотен лет
Закон негласный Русью правит:
Без исключений правил нет,
Но исключений тьмы без правил.
Куда ни глянь – в любом году
Расклад один и не иначе:
Власть с падежами не в ладу
И в ударениях портачит.
Страна кукует на мели,
А казнокрад жирует в Ницце.
Чиновник – местный пуп земли,
А населенье – ягодицы.
Любой задел сведут к нулю
Дельцы распилов и откатов,
Не для себя, мол, а в семью…
Откуда столько супостатов?
Но не с Луны продажный класс,
Мы все – одной Отчизны дети.
Видать, в крови изъян у нас,
И брак идёт по эстафете.
* * *
Летит с небес стальное крошево,
Ложась прицельно многоточием…
Не стоит мясу ждать хорошего
От мясорубки незаточенной.
Идёт игра на выбывание,
Шумит безумное ристалище,
Дрожит, качаясь, мироздание,
Где нет душе живой пристанища,
Взойти б кристальными надеждами
Светло над пошлыми инстинктами,
Отринув выжатое прежнее
С его затёртыми картинками,
Азартом глупым, потной похотью,
Гордыней, сущею сумятицей…
Когда мосты сжигались походя,
И бесконечно длилась пятница.
Пройтись по хламу жёстким веником,
Осла пришпорить буриданова
И дотянуть до понедельника,
Чтоб с той ноги начать всё заново.
Но жизнь опять ползёт, как давеча,
Исхода нет тебе воистину…
И холодит снежок, играючи,
Твою дряхлеющую лысину.
 Встречают внуки радостно меня, Кричат: «Ди-Ди!..» Хватают за колени... Смешная, бестолковая возня, Но нет в помине ни тоски, ни лени. И время, что пока едва ползло, С их появленьем двинулось фокстротом, А груз потерь, завязанный узлом, Остался вдалеке, за поворотом. Я «на плаву» – мечтами полон трюм, Распахнут горизонт весёлым светом... На внуков, словно в зеркало, смотрю И нахожу знакомые приметы.
* * *
Жизнь вне мифа, за околицей,
Где таёжный бурелом
И такие монстры водятся,
Что ни в сказке, ни пером...
А народ простой, доверчивый,
Но не лох, знаток борща.
Да делить-то, в общем, нечего,
Всё по-братски, сообща.
Для тепла не бреют бороды,
Берегут родной уют,
Не от скуки – лишь от голода,
Выживая, зверя бьют.
Ожирением не маются
Без лапшицы на ушах
И увесистою палицей
Объявляют татю шах.
Здесь политиков не пестуют,
Бал не правят торгаши,
И дела ведут по-честному,
Без разводов, от души.
Жизнь вне мифа, за околицей,
Где гулял когда-то скиф,
Разудалой русской вольницей…
Жаль, и это
тоже миф.
..................«...Я всех любил. Без дураков.» (Б. Рыжий, предсмертная записка)
Вот так идешь и веришь в сказки,
Листвою желтой шелестя.
А рядом муж везет в коляске
Новорожденное дитя.
Идей – гора, проблем – с наперсток,
Любовь – до гроба, смерти нет.
И перейти бы перекресток,
Но загорится красный свет.
Замрешь, осмотришься с опаской,
И что-то хрустнет под пятой.
Не ложью пахнет эта сказка,
А без намека – клеветой.
Да как так можно осмотреться
И по какому волшебству –
Не ветку, выпавшее сердце
Втоптать в опавшую листву?!
Река молочная прокисла,
Протух кисель, полна земля
Таких чудес, что живописно
Растет на яблоне петля.
Не хватит сил. Большая слишком
Кровопотеря, бьет озноб.
Любовь поможет, (гвоздь мне в крышку),
Сколотит яблоневый гроб.
Но на зелёный вдруг подхватит
И поведет, как под венец,
Мой добрый молодец и, кстати,
Как будто даже не вдовец...
Гори, огонь обетованный,
Мой светлячок, маяк, звезда,
Пока чудовищные раны
Врачует мёртвая вода.
Пока клубок кружит и скачет
У лютой бездны на краю,
И водяной Варвару нянчит –
Дочь непокорную мою.
Пока от нежности блаженной
Я истекаю молоком.
Пока глагол несовершенный
Несовершенным языком
Гоню в невылазные чащи,
Прочь от кисельных берегов.
Пока пишу о настоящем:
Я всех люблю. Без дураков.
1.
К нам пришла уже ВЕСНА,
Но дождливая она,
Заготовили мы лес
И убрали под...
2.
Мы умеем на бумаге
Превращать легко слова,
Вот пример – из слова "ВЛАГА"
Получается...
3.
Маша, милая, не плачь,
Отгадай загадку лучше:
Цвета красного – КУМАЧ,
Ну, а белым цветом -
4.
Приготовил я вопросик
Для смышлёного Луки:
На лице у нас есть НОСИК,
А на ножках что?...
5.
Сообщила как-то Верке
По секрету наша Ника:
- Знаю я, что ИНОВЕРКА
Наша тётя...
6.
Говорила маленькому Мишке
В саже перепачканная Нюшка:
- Ты меня обманывал, ЛГУНИШКА,
Головешка, это не...
7.
Грация и ПЛАСТИКА
Есть у нашей Милки.
А у брата Стасика -
Сладкая...
8.
Есть красивая МАНИШКА
У сестры моей, Маринки,
А у маленького Мишки
Есть красивая...
9.
Двух подружек, Валечку и Янку
Поучал начитанный Федотка:
- Для машин за домом есть СТОЯНКА,
А цветочек маленький -
10.
Знает Маша, есть металл
По названию ТАНТАЛ,
А у греков был АТЛАНТ,
А у Гриши есть...
05.04.10
Ответы вразбивку: пастилка, гнилушка, навес, машинка, яснотка, мучка, талант, Вероника, носки, глава.
2018-02-18 08:30Пыль / Елена Кепплин ( Lenn)
Дыхание моё и взгляд, и голос,
И непроизнесённые слова
Созрели, как пригретый солнцем колос,
И зерна растирают жернова.
Что выросло, то выросло под небом,
Которое нас может приютить.
А я хотела стать горячим хлебом
И тысячи голодных накормить.
Хватило одиночества и духа
Не прятаться за камень от косы.
Всё перемелет каменное брюхо
Обветренной иссохшей стрекозы.
Со скрипом надрывая сухожилья,
Склоняясь, как надломленный цветок,
Застыли парусиновые крылья –
На юг и север, запад и восток.
Ветра, что закрутились в перекрестье,
Срываются и так летят с холма,
Что кажется: попробуй – не воскресни,
Когда тебе готовят закрома.
Рассыпаться, развеяться, забыться...
Откройте дверь, впустите сквозняки.
Пусть только ненакормленная птица
Оплакивает горсточку муки.
Какая пыль нуждалась в панихидах?
Захвачена прохладою врасплох,
Парю, освобождённая, как выдох,
Над облаком – глубоким, словно вдох.
* * *
Мечтами был дебют богат
И соткан из надежд беспечных,
Всё по плечу, сам чёрт не брат,
И дерзкий путь лежал далече.
Мы пили молодость, как ром,
Вкушая прелести начала,
Шагали вместе напролом,
И нас фортуна привечала.
Не раз проверенный тандем,
А суть его была простая:
Ты не жалел своих проблем,
Мне их решенье уступая.
Мы разошлись в пылу судьбы,
Осталась память прежней дружбы,
Но ты, что помню я, забыл,
А мне твои фантазмы чу́жды.
Да, я давно уже не тот,
Сошли на нет лихие галсы.
Но мысль грызёт который год:
Ты другом был,
иль лишь казался?
А – мой мужик – храпит.
За стенкой в доску пьян.
Лежу нетронута, будто,
в — степи — курган.
Где ты, мой миленький?
Сосед – кудрявенький.
Открою, я – в ночи
окно и ставенки.
Будет сирень дышать.
В окно – открытое.
Я баба – грешная.
И мужем битая.
Моя любовь к тебе,
как, я – огромная.
Я буду – нежная.
И очень томная.
Была бы ноченька,
что, кошка чёрная.
Хошь, буду разная,
в любви покорная.
Окно открытое.
Открыты ставенки.
Не сплю, горю в огне,
Где ты – кудрявенький?
Будет сирень дышать.
В окно – открытое.
Я баба – грешная.
И мужем битая.
Илана Арад
На миг открывается людям природа:
То яркою вспышкой, то робким свеченьем,
распахнута ль дверца сквозь тьму непогоды,
То ль радужным веером радует зренье.
Быть может, звезда, соскользнув, пролетает,
чертя фигуристкой шатёр небоската,
а может, свеча между сполохов стаи
роняет во тьму искры-отблески злата?
***
Душа человека наверх возносилась,
где жалобы ветра и капель монисто,
вдогон чьё-то сердце расправило крылья!
Затем всё застлала гора жёлтых листьев...
Я вижу мир сквозь прах надежды,
и постаревшие года. Ветшают,
царские одежды. Уходит,
время – навсегда.
Переживут,
надменных – сытых,
голодные – гонимые поэты.
Продлится светом Тота свиток.
Стихов – перешагнувших – Лету.
Поэты в небе, после плах,
нетленные в чужих веках.
Мимо царей и фараонов,
чрез палачей – сквозь ГПУ,
ушли, в бессмертную, страну.
Неправда, что пошлО не впрок.
Всё впрок: ко времени и к месту.
Что людям жить отмерен срок,
Что хлеб в церквях вкушаем пресный.
Что, в хлебе, главное – зерно.
Что, буква – это корень слова.
Всё впрок, что свыше нам дано,
Хоть под Луной ничто не ново.
11 июня 2009
Прохлада бисера росы
И трав сплетение густое
И звон отточенной косы,
И запах травного настоя.
В речном затоне первый плеск
И ветра лёгкое брожение,
И золотого диска блеск,
И, чудо! – милой пробуждение.
10 июня 2009
Страницы: 1... ...10... ...20... ...30... 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 ...50... ...60... ...70... ...80... ...100... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400...
|