|
|
1.
Поймали «Дэ» на удочку -
И задудели в...
2.
Буква «О» и слово «лень» -
Получается...
3.
Там, где буква «Гэ» и розы,
Там бывают часто...
4.
Петя пишет «эС» и «мел»,
У доски он очень...
5.
«ЭС» и узкая тропа -
Парашютная...
6.
Очень маленькая ранка
С буквой «Дэ» – на крыше...
7.
Хорошо, когда есть дача!
С буквой «У» она -...
8.
С буквой «эС» удачный пас
Это есть медовый...
9.
Буква «О» и много сока
Это острая...
10.
Там, где «эС» и слово «нега»,
Там зимою много...
29.06.09
Кошка в доме появилась,
Просто села и сидит.
Тонкой лапкою умылась,
В сторону мою глядит.
Как вести себя – не знаю.
Как лежал – так и лежу,
Невнимательно читаю,
На животное гляжу.
Разве что-то изменилось,
В смысле, есть ли смысл в том:
«Кошка в доме появилась».
Я не знаю, что потом.
Надо бы еды насыпать,
Надо бы ей имя дать.
Может, праздник. Может, выпить.
Может быть, гостей позвать.
Там, где раньше пусто было,
Стало мягко и светло.
Умываешься без мыла,
Выгибаешься тепло...
По росе пробежал – поросёнок,
По дождю пробежал – подождёнок,
И по снегу бежит – поснежонок,
Только я никуда не бегу…
Никого во дворе не видно:
Лишь ворона, которой завидно,
Лишь собака, которой обидно,
Да корова мычит на лугу…
По лесам побегут – полесята,
По морям поплывут – поморята,
Скоро вырасту я, ребята!
Детство – это иголка в стогу…
Лишь разумным словам доверяем,
Навсегда мы его теряем,
Только ищем, зовем и знаем:
Не найти, не сыскать – на бегу…
Скоро кончатся в небе дожди,
Подождёнок, меня – подожди!
Я, ведь, больше не буду ребёнком…
По Земле я пойду – поземлёнком!
Буду в море нырять я – нырёнком,
Буду в небе летать я – летёнком,
Перестану быть гадким утенком…
Детство – это лишь тень на снегу…
«Мне осень добрая волчицею была.» О.Э.Мандельштам, 1915г. В игрушечном лесу, в рисованной странедождей струится нить мельчайшей сечкой.Недвижный плеск времён по вспененной волнеиз Чёрной речки во Вторую речку…Настоян на листве, медвяно-горько пьян,дух леса и земли, брат русского Вулкана,своей крови настой в овражный свой кальянплеснул из берестяного стакана.А дождь укрыл уже полнеба, полземлипромозгло-куцей парусной рогожей.И двинулись лесные кораблик дворцам заоблачных венецианских дожей.Куда плывёте вы?! На вздыбленной листверябь будущих штормов и зимних штилей спячка!Пристала ль утлым вам, подверженным молве,безумных странствий белая горячка?Гудит лесной косяк на полувзмахе крыл.Кружит, как медный воск, стекая, оперенье.В последнем миге лес распахнутый застылнад бездной несвершённого паренья… 07.09.98
Дыхание осени
I
...осенней терпкостью напиться?
Настой листвы – разреженная нежность.
Срываясь с веток, радужные птицы
перечеркнули суетную грешность:
и устилают небо под ногами
живые крылья перистою влагой,
всех проходящих уравняв с богами,
напитывая солнечною брагой...
II
Дождливой влагою дыша,
витает хмель моцартианства.
И станет лёгкою душа,
вспорхнув над мерами пространства:
хрустальные струи достать
из воздуха щедрой криницы,
чтоб воздуха влаги напиться
и влагою воздуха стать...
III
Лес, обескровлен собственным усердьем,
моргает, как ослепшая сова...
Когда бы знать, в каком его предсердьи
кровь превращается в слова...
25.10.09
У марсиан потешный клюв и деловая хватка.
Как допустили? Как вообще они проникли к нам?
Зачем я трачу кровные на марсианский хлам?
Неужто мы рабы теперь и вымрем без остатка.
Убожество. Тупой гламур. На кой мне рестораны,
На кой разумное суфле и прочее дерьмо.
Я раньше думал, что живу. Теперь оно само
Приходит за меня домой и спать ложится рано.
И даже в этот мёртвый час, когда оно устало,
Я не уверен, кто кого сейчас перехитрил:
То ль я себя, трясясь от злобы, ядом отравил,
То ли оно свои присоски режет запоздало.
Горел одноэтажный дом, и пламя
Всё хлопотало в нём.
Горячими, проворными руками
К отъезду будто прибирало дом.
Сдувало пыль с дубового комода
И наводило блеск
В тех уголках, где раньше год от года
Жил паучишка, да теперь исчез.
И в зеркале неровно отразилось,
Как в медленной воде,
Лицо в очках, руки неторопливость,
Снежинка в бороде,
Затем быстрее: чемоданы, сборы,
Мелькание дверей...
Стирай, огонь, беспечные узоры,
Стирай скорей.
Тот человек в другой стране очнётся,
Достанет ключ и в комнату войдёт,
В горящую, и тихо покачнётся -
Сейчас, вот-вот…
- Мэдам, мэсьё, – за окнами город гудит, -
Подайте бывшему художнику прошлых обид
И поэту-расстриге
Ну хотя бы по фиге.
Даже мелочью слов нет давно за душой
На глоточек солнца, стаканчик, другой.
- Слово, брат, дорогого стоит,
В основном у всех медяки.
Экономят себя, мусолят,
И живут от строки до строки.
Чем не солнце тебе – неон?
По сачкам абажуров маются
Чудеса гламурных времен,
Рампы свет светилом считается.
- Ну тогда не могли бы вы,
Если вы настоящий кот,
Мне наплакать чуть-чуть синевы
без нее ведь какой полет ?
Не смотрите... тяжелый сон-
Заростает бетоном спина,
Вот открытки: я здесь гарсон,
здесь хоть выцвевшая но весна.
- Я, конечно же, кот.
Кот! Кот! Кот!
Кот-баюн, вне всяких сомнений.
А вы вкурсе в какой переплет
Нужно влезть, чтоб добыть слёзы гениев?
Ничего не нашли, увы
На чекушку стиха гнусавили.
а когда-то именно вы
по соборам своим души плавили.
- Мне немного, буквально чуть,
Подлечусь и тогда – держись!
Я же мог... Я смогу шагнуть
За пределы небесных кулис.
Полстакана ветрOв – торги
Прекращаю по всем фронтам.
Я еще напишу стихи
О любви и прохожим раздам.
Кот мурлычит, Париж ей-ей...,
Потирая глаза витрин.
Время крошит тени церквей
голубям на Сент- Августин.
Полногрудая всходит луна,
Возбужденно горит ЭйфЕль,
Звезды с тучами – сатана,
Добавляет по вкусу в лё сьель.
__________
гарсон – le garсon (фр.) – мальчик
лё сьель – le ciel (фр.) – небо
* * *
Когда б любили нас, как надо,
Не разбивали вдрызг сердца,
Жизнь шла б очерченным парадом
До благолепного конца.
В строю, счастливые, как птицы,
Не зная горестных примет,
Мы б пронесли на светлых лицах
Улыбок негасимых свет.
И был бы жизни путь чудесен:
Не замечая тёмных тем,
Мы б не писали грустных песен…
Не сочиняли бы совсем.
Когда бы нас не так любили,
Гробы с любовью не несли -
Мы б незаметно так и жили
И в землю заживо вросли.
И наподобие скворешен
За бедной старостью слепых,
Мы б слышали, как лес безбрежен,
Иных людей и песни их.
И смерть казалась бы загадкой
Для тела, но не для души.
Дай постоять вот так, украдкой,
Быть нелюбимым разреши.
Gumergik –
На поэтический конкурс журнала «Арифис» «Улыбка Джоконды»
Алексей Кебадзе, «Пьеро»
В руке дрожит гусиное перо… А может быть, античное стило… Так впечатленье ярко от «Пьеро», оно меня от яви отвлекло.
Я вижу в полусумраке веков отчаянье бродячего актера – в толпе зевак, усталых стариков, рабочих, проституток, сутенеров…
И я средь них тот слушал монолог об участи любви неразделенной: слезливый стиль и романтичный слог – так представлялся в старину влюбленный.
Пьеро читал свой страстный мадригал, но публика внимала равнодушно, один смеялся, а другой икал, и было, в самом деле, малость скучно.
Тут вышел новый клоун с носом алым и бил нещадно жалкого Пьеро, а публика глумливо гоготала… И падало из рук моих перо.
Сверкали сны в бесплотном теле,
Горячий воздух говорил.
Он говорил, как в том апреле
Нас поднимали из могил,
К любимым снова возвращали,
К надёжной службе и друзьям,
И все посмертные печали
Научно удаляли нам.
Нам уделяли хлеб и воду,
И уваженье и любовь,
Однако, не прошло и года,
У нас опять свернулась кровь.
Мы уходили понемногу,
И в прессе шум не поднялся.
Сказали разве: "Слава Богу,
Эксперимент не удался".
Принарядили, проводили
И распылили в пустоте,
Чтоб те, которые в могиле,
Могли сказать: «они – не те».
А мы – летели как летели.
И знали, что наступит час,
Когда без слов, на самом деле
Из пустоты поднимут нас.
Скажу – не поверят. Зачем
Мне это рассказывать всем?
Как что-то горело, цвело
И жизнь изменить мне могло.
Какая-то тонкая нить,
Прикосновенье одно.
Какая-то горе-тоска,
Какие-то хлеб и вино...
Нет смысла о том говорить.
А я, я по-прежнему жив.
И ты рядом со мной.
Октябрьский дождь некрасив.
Пора возвращаться домой.
Чтоб лист золотой летел,
Прячешь ты слёзы свои,
Чтоб ангел пел в высоте
Об осени и любви.
Gumergik –
На поэтический конкурс журнала «Арифис» «Улыбка Джоконды»
NinaArt «Из окна»
Мне NinaArt понравилась картина,
я этот город видел «из окна».
В ее мазках, похожих на лепнину –
размытость сна…
Все бросить: дом, семью, страну покинуть,
куда глаза... уехать «за бугор»
в ночной Париж. И там войти в картину,
тихонько наблюдая из-за штор
за улицей, движеньем силуэтов
под бременем заботы и мечты,
слоняться средь прохожих и поэтов
и старомодно покупать цветы.
Мне NinaArt понравилась картина,
жил тайный город-призрак в синих снах.
Я узнавал и, взглядом вновь окинув,
стихи писах…
Ты разрешила – напиши…
Я написал, а ты не пишешь,
какие-то сомненья ищешь
в живом мерцании души.
Ты попросила – напиши.
Я написал, и в чём же дело?
Или душа, измучив тело,
себе сказала – не дыши?!
Ты так сказала – напиши.
Я написал, и вот расплата –
душа изъята и распята,
и сломаны карандаши.
Ты согласилась – напиши.
Ты снизошла до этой воли,
оставив мне ответной боли,
превысившей объем души.
Ты улыбнулась – напиши.
Ты обожгла меня надеждой,
как раньше, чистой и безгрешной.
Ты ей остаться разреши!
Ты возмутилась – напиши!
Глаза сужая от волненья,
красива до ошеломленья.
О, ты волненье не туши!
Ты отмахнулась, – напиши.
Ты так сказала, и забыла,
и ночь нахлынула, завыла
и разорвала ткань души!
Ты уступила – напиши!
Я написал, а ты забыла.
Как сердце досками забила,
к себе дорогу сокрушив.
Ты подразнила – напиши.
Я написал. Да что тут делать?
Не голым же от боли бегать,
когда бы бегал, дни прошли.
Живи, родная, не тужи.
Что изменилось? Ничего же…
Но никогда, – ты слышишь, больше
не говори мне – напиши!..
Друг Василий, что же ты,
Друг Василий, как же ты,
Ты зачем в бутылку ставишь
Эти странные цветы?
Вечером светло, как днём,
Бедный сад в окне твоём,
Рядом с белыми цветами
Что-то кислое мы пьём.
Что-то кислое мы пьём,
Что-то пьяное поём.
Ты окно свое открой,
Чтобы в комнате сырой
Рядом с этими цветами
Было место нам с тобой,
Чтобы с пьяными глазами,
C трезвой головой.
****
Я медленно уйду по солнечной галерее наверх
под тонкой тенью цветущего винограда,
сквозь угасающий мягкий блеск
уже перевернутого
ада.
Я забуду ощущения прежней жизни –
взамен
на почти обезболенные чувства,
и я оставлю сладкий плен
болезненного безрассудства.
Я перестану
слышать
плоский гул
толпы запутаного перекрестка
под напряженный
скрежет
сжатых
скул
стыдом измученногo подростка.
Распадётся крепкая цепь причин
у горы, парящей
над опрокинутым
небосводом,
невидимый мир смиренно молчит
в ожидании –
у открытого
входа.
2008
Я родился в осеннюю ночь листопада,
Под тяжелой звездой с покрасневшим лицом –
Не разлили вина, не свершили обряда,
Чтоб горячая кровь не застыла свинцом.
Золотые лучи раскаленной планеты
Замерзали в прожилках невинной руки,
Оседали на сердце больные приметы,
На лице – ожидание ранней тоски.
Каждый вздох обжигал непрерывным потоком
Странных звуков и слов из чужого угла.
Тяжесть медленной боли, укрытой пороком,
Разрывала младенческий крик догола.
Почерневшая музыка внешнего мира
Проникала под кожу неслышной иглой.
В тесноте и чаду коммунальной квартиры
Покрывалось дыханье прозрачной золой.
В застекленной веранде холодного дома
Провисали изгибы закрытой судьбы,
Ощущение страсти еще незнакомой
И тупое томление вечной борьбы.
2005
Усталые руки деревьев вздымаются к небу,
подобно разрушенным трубам заброшенных фабрик.
Усталые особи требуют зрелищ и хлеба,
и в лунном сияньи над городом шумным на швабре,
хмельная от злого восторга, летит Маргарита.
Дешевую швабру с привычным клеймом "Made in China"
служанка Наташа купила в «Товарах для быта»,
за чем-то туда заскочив совершенно случайно.
Тарифы полетов обычны. Внизу по-пластунски
виляют машины и скопище шляпок и кепок…
И в Доме Драмлита, поужинав, критик Латунский,
храпит безмятежно. И сон его сладок и крепок.
В Москве все стабильно и тихо по-прежнему. Кротко
возносятся к небу, безмолвны, – слова не созрели-
усталые руки деревьев. Нагая красотка
летает на швабре для жаждущих хлеба и зрелищ.
***
По папирусу ползает вирус
И мечтает: "Попасть бы на клирос"
-Я бы пел от души
Как шумят камыши.
Я на буквах рифмованных вырос.
***
У бактерии как-то спросили
- Где вы шляпку такую купили?
- Я ходила в Пассаж
И купила трельяж,
А к трельяжам там шляпки дарили.
***
Говорила бульдогу амёба
- Я люблю Вас, поверьте, до гроба!
Через месяц потом
Изменила с котом.
- Ах, бульдог был такой узколобый...
***
Инфузорию взяли с поличным,
Дело было весьма необычным.
Осудили потом
За разврат с сапогом.
Очень ей не везло в жизни личной.
***
Разделилась амёба на клетки,
Получились прелестные детки.
Ну, а мамочки нет,
Не найти даже след.
Да, сироты сегодня нередки.
***
Как-то группа бактериофагов
Шла в разведку по склону оврага
Повстречался им хорь,
Был он принят за хворь.
И забила беднягу ватага.
***
Приходила инфекция к Лёне,
Лёня жил в удалённом районе.
И лечился он так:
Самогон и коньяк.
Утонула болезнь в самогоне.
***
Патогенный грибок гениталий
Поселился на юге Италии
И теперь мафиози
Почившие в бозе
Спят спокойно, но без гениталий.
***
Раз холерным мужьям-вибрионам
Изменили холерные жёны.
И, оставшись одни,
Всё ругались они
- Шоб холера им в спину в наклоне!
***
В жизни Helicobacter pylori
Не хватало к обеду калорий.
Поселились в желудке
У пьяницы-утки,
Там вина было целое море.
***
Жили-были однажды микробы,
Вызывали они не хворобу,
Будоражили кровь
И кипела любовь.
Ты ещё не болел? Так попробуй!
Страницы: 1... ...50... ...100... ...130... ...140... ...150... ...160... ...170... 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 ...190... ...200... ...210... ...220... ...250... ...300... ...350... ...400...
|