|
Я ехал под гору, не трогая педалей. И гусеницы шин накат молили длить, и блики спиц в кругу наискосок мелькали и пряли серебром песочной строчки нить,
и пряжа спиц вилась, как нить моей судьбы... А рядом, у тропы, бежала беззаботно не спугнутая мной, но виденная мной, причудливая бабочка, иль птаха, посланница загадочных этрусков, сестричка хрупких знаков на песке за ветром овеваемой спиной...
А может быть, она была моей душой? И сбоку от меня и от моей судьбы бежала в стороне неведомой тропой, готовая взлететь и кануть без мольбы...
Я медленно катил по узкой колее, пересекая вскользь попутный чей то след, и всё казалось мне, навстречу едет мне... в обгон набоковский велосипед...
18.07.98.
Ноябрь
Ноябрь теперь пришёлся на ноябрь: градирня снега отпускает снега, и осень овевает ночи нега, в лёд луж глядит рябины канделябр...
Листва обветрена, уложена слоями, и подмастерье, занятый дубленьем, присыпал слой белёсыми квасцами и послан прочь Хозяйским Повеленьем...
В безветренном лесу – неспешный ряд работ, заплатой в небесах – линялых туч рогожа, и ворона шуршащий перелёт,
как ворота гремячий оборот, иль эха вздох в колодец или грот сугробной крышки сундука с пятнистой кожей...
08.11.95.
. . . . . . . . . . . . . . . К. Л.
. . . . . . И я следил за тем же самым снегом, . . . . . . Бессмысленно, бездумно, – просто так...
Снег в наших городах неодинаков, Какой бы ни был – обратится в лёд. Кого-то череда дорожных знаков От страшных столкновений не спасёт.
Однажды вы столкнётесь – сердце в сердце, С размаху – не помогут тормоза... На небо невозможно наглядеться, В его большие зимние глаза
Смотри, пока не хлынула стихией, Которую ничем не объяснить - Любовь – как кровь больных гемофилией. Попробуй эту кровь остановить.
Вот улыбка твоя ускользает из памяти вязкой. И движения губ так невнятны и будто случайны. Ночи быстрые , долгие дни, всё мне кажется сказкой. И безвольные руки скользят и ресницы печально Прикрывают тоску, устремлённую мимо пиццерий, Мимо мокрых прохожих и кажется близких друзей. Забываю твой голос, и только рука панацеей Ощущает касанье твоё .Эта жизнь – Колизей Всё идёт по сценарию, нам не известному правда, Всё случается так, как наверное быть и должно. Но зачем эти встречи осенние тайно украдкой? Разве жизнь воскресит то, что в прошлом уже сожжено?
Следила из окна за первым снегом, Он тише света, мягче темноты. Мой кошкин дом мне нужен для ночлега, Для жизни нужен ты.
Действительность и сны, движенья, мысли - Всё не по-настоящему, вчерне. И больше не горят стихи и письма В настольном электрическом огне. Пугливо и доверчиво в потёмках Зверёныш прижимается к плечу. Я слушаю мурлыканье котёнка, И большего услышать не хочу.
Бедро ложится на бедро, И начинается движенье… Но как задумано хитро Правостороннее вожденье.
И дело, в общем-то, не в том, Что я ничуть не сомневаюсь: Не ты, а я веду авто, Тебя нечаянно касаясь.
А хитрость в том, что вся знобя, Захлопнув охнувшую дверцу, Я села слева от тебя, Поближе к сердцу.
2009-11-02 10:33Дневник / anonymous
Эту пухлую тетрадь время наковеркало, Чтобы память расцвела, поглядев на зеркало Для стареющего пня воплотит кириллица День зеленый из чернил, города и лица.
Прослезится, уходя, жертва расстояния И поверит навсегда в то, что было ранее, Как переходил на плач и мечтал о ком-то Он подростком в пионерском лагере каком-то
* * *
...эта кошка не ловит мышей. ну, какая, казалось бы, глупая кошка... говорят – да, гоните ее вы взашей; и пинка на дорожку! вовсе нет – просто нечего кошке ловить... но не стоит искать в этом слове сакрального смысла - появилась бы мышь – затруднительно было б ей смыться. потому, повторяю, что нечего кошке ловить и она развлекается ловлею мух. вот одна залетела и рыскает в поисках счастья, но зеленой являясь всего лишь по масти переплюнет сварливостью злобных старух; и жужжит и жужжит вертолетом заполненным грузом, или ржавой двуручной пилою, что некий мужик приспособить к бревну все пытается юзом. только кошка не очень спешит показать этой мухе где раки зимуют; и наверное музе удастся продлить свою сущность земную до утра – ну, а утро конечно решит, что там правильней будет потом... только нынче, похоже, никто не заметил мою оговорку. ну, а кошка проявит назавтра кошачью сноровку - там в углу под окном море бъется в экстазе прибоя - поле боя - плащ с кровавым подбоем - или может быть небо всегда голубое - или некие двое - или что-то такое, что сводило с ума не сумев увести - грусно песню ночную поет травести - или глупо свистит трансвестит. ах ты, муза-музЫка музейная мазь мнемозины... убирают в комоды одеяла, подушки, перины; открывают торговцы свои магазины; поднимается запах бензина, тормозящей резины в зенит и над ухом какая-то новая мука звенит...
Мерцало в потемневшем доме Пространство стен, покрытых сном, Застывший звук в крутом изломе Висел над сумрачным окном.
В котле подвальной кочегарки Горели времени пласты, И у дверей с текучей аркой Лежали прошлого листы.
Сырое дерево, железо, Сухая кровь, застывший пот,– Смешались в вертикальном срезе Узла затянутых широт.
Вагоны рядом проплывали Через заросший виадук, Непотревоженные дали Сливались в непрерывный cтук.
Земля катилась,засыпая Сыпучим сном,- в ночной пыли. За ней неслись гремучей стаей Пластмассовые журавли.
Со сладким дымом исчезали Последний страх и белый стыд. В остывшем доме оживали Слова услышанных молитв. 2006
Рискованно… Солнце запойно пиарит капелью, бесстрашно бросает добытую радость от светлых вечерий монашеских келий, от детского смеха и самую малость от собранной мною когда-то печали, забытой уже, но заботливо милой, апрель уносящей в запретные дали высотных домов в капе’льные вилы… Рискованно… Былая аморфность зовется любовью – энергией мира с губастой улыбкой. Пропитая песня рождается снова бессмертной капелью в поспешности зыбкой. И боль с ароматом греховной соломы крадется неслышно, чтоб свет успокоить. Не страшно – не выйду уже я из комы... не страшно в прострации радость утроить ...и жить... ...рискованно...
Идут солдаты – по войне, покрыты порохом и пылью. Жизнь прижимает их к земле. Жизнь, прижимает их, к земле. А смерть – даёт – на небо крылья.
Солдату – обещают рай, и память вечную, и славу. Ты, только славу, выбирай. Живи! В огне – не умирай! Как сын люби свою державу.
Учись – у братства – быть собой. Брат на войне семь жизней стоит. Согреет – в стужу – и прикроет. Согреет в стужу и прикроет. В атаке на – передовой.
Снаряды, бомбы землю рвут, тела калеча наудачу. Тебя живым с победой ждут. Тебя, солдат, родные ждут. И Богу молятся, и плачут.
Идут солдаты – по войне, дорогой огненной и длинной. Пониже кланяйся земле, заступнице – святой земле, с тобой, солдат, непобедимой.
Сколько лет, скажи, кукушка, сколько белых лет. В чистых листьях поселился белый свет. В листьях павших затаился молчаливый груздь: Не замедлят шаг, не встретят. Ну и пусть.
Сколько лет пройти, касаясь пожилых ветвей, Заглянуть в овраг, где грянет соловей, И до головокруженья под большой сосной Запрокинуть и остаться. Что со мной?
Этот лес над головою, обагрённый лист, Чей-то вовсе незнакомый сонный свист, Бледный свет, дрожащий бабочкой в стекло. Всё, что всё-таки случилось и прошло.
2009-10-30 16:17Реквием / anonymous
Ноябрь девятого года… Дожди, холода, непогода, Бескрайняя синь небосвода С потёками снега не ней…
Здесь жизни не конченой проза, В кувшине сгорает мимоза И белою маской – угроза Гарцует на черном коне…
О, Господи, дай мне собраться! Беспечные будут метаться, Бездушные станут бросаться, Безмозглые тонут в вине…
Судьба моя неопалима, Но вы, проходящие мимо, Безликие непостижимо – Лишь буквы на белой стене:
Встречаете – но отвернётесь, Пытаетесь – но не проснётесь, Уходите и не вернетесь… И жаль вас, несчастному, мне…
Привыкшие к смерти и блуду, Пустившие к сердцу иуду, Я вас никогда не забуду - Запомню, в бреду и во сне…
Так братья мои умирают, Так сестры мои умирают, И смерть их навеки стирает Из книги на белой стене…
Стены отражают матово Свет холодных белых ламп. Не ищите виноватого. Штамп.
Штамп за край бумажки вылезет. Влажный след у головы. Кто сегодня тело вывезет? Вы.
Вы пустите руку, женщина. Дайте, кто-нибудь, воды! По стене косая трещина. Дым.
Дымка утренняя, свежая. В окна сыростью несёт. Только я не здесь… А где же я? Всё.
1. «Ре» и маленький мешок Это тонкий...
2. «За» и бабушкина дача Это трудная...
3. «Ох» и маленькая рана Есть надёжная...
4. Вместе «клу» и слово "бочки" Это круглые...
5. Со слогом «за» сосновый бор - Ограда длинная,...
6. «За» добавим к слову «кон» - Получается...
7. «Ко» добавим к слову «робки» - Получаются...
8. Там, где «ка» и слово «ток», Там мы ходим на...
9. Там, где «ми» и птица галка, На машине есть...
10. Вместе «кор» и имя «Зина» - Есть большущая...
29.06.09
* * *
Я слышал скрип ступеней звонниц - витых спиралей к верхотуре. В томительном плену бессониц я слышал отзвуки центурий. И уходя назад от века, где жил, сажал, растил и сеял, я плыл в давно истекших реках, горел в кострах и пепел веял. Я отрекался с Галилеем, я мыслил с Кантом в Кёнигсберге, и, быть покорным не умея, анафеме с Толстым подвергнут. И от подножья Нотр-Дама Иду к свои причалам ждущим - Не я ль тот самый Нострадамус, носивший знанье о грядущем? Ах, Время, я прошу вернуть, так долго жившего на свете - меня – в конец того столетья, чтоб с ним спокойно мог уснуть.
И цвет надежды в узком коридоре где выход только в небо, где слепцы Торят дорогу в жалобах и споре, Где даже старцы робкие птенцы.
Репетиция эпизода (или эпизод репетиции) «Ещё темно…» В.Набоков, Представление, 1930г.На фоне голого краснокирпичного портала,Как в подворотне, без кулис и декорацийВполоборота от себя шепнёт ГорацийДля бездны кресел зрительного зала.И тишину не глушит шум оваций.Благодаря иль проклиная пыль традиций,Дежурный свет, рутину репетиций,Сгорает в Гамлете его двойник – Гораций…Спит холст чехлов пустующего зала,В проходе – столик с лампой режиссёра,С его пенсне и ёжиком боксёра,И в партитуре сцен – змеиный хлад металла…Кому дано прожить с каникул до носилок,Кто перенёс триумф, как чёрную чуму,У бездны на краю и в горе по уму,Опять – в арену битв на круге из опилок…И пусть судьбы чужой невольный честный вор,Присвоивший себе на сцене жизнь и смерть,Он чувствует, как вдруг шатка подмостков твердь,Как бабочкой к нему – пенсне летящий взор,Пенсне летящий взор, усталый взмах руки,Иль птичий взмах манжет защитного крыла:У Гамлета любовь и смерть была,Гораций – пращур лишь Забытого Слуги…04.08.99
Объявления Под ветрами смут, меж обыденных войнобъявлений полощатся лепесткинад руинами всех разорённых трой:«Обучу на рояле игре в три руки.» ...Не проходит время гонений и зла,и изгнаний тропа горяча от следов.И опять вдруг листок попадёт на глаза:«Для шарманок: ремонт музыкальных валов.»...Рваный лист на двери, как воззванье разлук,текст теряется в срывах беспомощных фраз,точно буквы бегут из опущенных рук:«Сочиняю реквием. На заказ.»...25.10.09.
Когда последний луч В окно светить устанет, Когда слепой туман Повиснет над жнивьём, И одолеет тьма, И жить тоскливо станет – Давай не обращать. Давай переживём. Вечерний свет зари, Беспомощный и зыбкий, Погаснет, как костёр, И догорит дотла. И надо сохранить Хотя бы тень улыбки… И надо донести Хотя бы горсть тепла… Растают облака, Беспечны и крылаты, Прольётся звёздный свет, Бесплотен… Невесом… Давай не замечать Больничные палаты. Давай с тобой дышать Неспешно… В унисон… За шуткой скроем боль. Несложно по привычке. Ещё не пробил час Судить или прощать. Осыпалась зола, Но есть сухие спички. Давай переживём. Давай не обращать.
Страницы: 1... ...50... ...100... ...130... ...140... ...150... ...160... ...170... 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 ...190... ...200... ...210... ...220... ...250... ...300... ...350... ...400...
|