Давайте к смыслу повернем… / Татьяна Пухначева 11.05.2007 11:52
"(Давайте, к смыслу повернем, пока он не заржавел)
Вначале Некто сочинил Слова. Яйцеобразный
их облик благостно висел над огнеземноводьем,
и вдруг сломалась скорлупа, и вымысел заразный
пополз пустоты облучать, столбя свои угодья:
и вот, хромает Скорпион, и ленится Отрава,
вскочила Тень и пала ниц, олег спешит к Дружине,
а я, тщедушный человек, полжизни (Боже правый)
ломаю странные слова и все, что спит за ними.
K примеру: радуга взошла; с восторгом лицеиста
мы шею этого коня почти спектральной масти
поем уж скоро двести лет. Поймем ли через триста,
что это – десен разноцвет в змеиной – настежь – пасти?"
Виталий Кальпиди
Почему люди сочиняют стихи? Прошу прощения, но я хочу сразу оговориться, что здесь и далее речь идет о том, что действительно можно назвать стихами. На этот вопрос существует несколько более или менее внятных ответов. Наиболее интересный из них – не могут не писать. Ну, вот не могут никак удержаться, и не писать стихи. Этот ответ как бы предполагает, что существует нечто высшее, заставляющее автора творить текст. Но тогда следует естественный вопрос: почему люди читают стихи? И даже целая серия вопросов: почему их моментально запоминают и повторяют много раз про себя и вслух, почему ими восхищаются, почему они иногда вызывают сильные эмоции? Что мы ищем в них, и что находим? Какую реальность вкладывает автор в свой текст?
Любое Слово, произнесенное вслух или мысленно, написанное или прочитанное, воспринимается не только нашим сознанием, но действует и на подсознание. Даже само по себе Слово часто имеет несколько смыслов, а когда Слова сочетаются друг с другом, то возникает завлекательная игра смыслов и значений. И хотя мы моментально распознаем поэтический текст, все равно, очень редко понимаем, почему и как он действует нас. Впрочем, и автор далеко не всегда понимает, почему он поставил именно эти слова и именно в этом сочетании. Если он обладает поэтическим даром, то чувствует, что так надо. А наше подсознание это «надо» моментально считывает. И мы над этим текстом плачем или смеемся, грустим или негодуем. Конечно, природа настоящей поэзии таинственна и непостижима. Насколько индивидуальна психика каждого человека, настолько же индивидуально и воздействие поэзии на нее. Однако можно попытаться проследить некоторые общие моменты, которые основаны на обращении поэтического творения к нашему подсознанию. Сделать попытку уловить семантическое поле произведения и понять тайну его воздействия.
Первое стихотворение «Сон» взято прямо на сайте «Арифис».
Второе в свое время было опубликовано на сайте «Облако в стихах», к сожалению, теперь этот ресурс уже исчез из сети.
http://www.arifis.ru/owork.php?action=view&id=4937
2007-05-04 01:45
Сон / Брайна (lunnitsa)
Вместо эпиграфа: Призрачно все в этом мире бушующем...
преследует меня все тот же сон:
унылым утром, выключив будильник,
исполнив моцион, пью горячительное –
кофе. иду. дорогу помнят ноги, из дома –
в дом работы. и тружусь, без пота
иль в поту – то суета, не важен сей вопрос.
там сослуживцы как состроят мину
что жизнь сложна, и дети без штанов
учиться не хотят, начальник – самдурак,
соседи – самодуры устроили потоп,
не жизнь – а вывих, даже перелом...
в обед идем в кафе – сто пятьдесят целковых,
три блюда – бизнес-ланч. старательно жуем.
еще часа четыре осталось притворяться работящей,
а потом... авоськи наполнять по магазинам.
успеть бы в сад дитя забрать,
и, прибежав домой, сварить кастрюлю супа на неделю.
убрать и постирать, ребенку сказку почитать
и перед сном прослушать причитанья мужа.
приснится же такое, Боже!
Интересно, что в тексте практически нет определений – тем самым нет почти никакой явной авторской оценки. Но, тем не менее, мы сразу чувствуем, что сие описание есть негативное. В чем дело, где она спрятана эта негативность, вплоть до полного неприятия?
Начнем с первой строки. Дозвольте небольшой экскурс в греческую мифологию, в конце концов, корни нашей культуры и мировосприятия, а, значит, и архетипы нашего сознания лежат именно в греческой мифологии. Так вот, Гипнос (персонификация сна) был сыном Ночи и братом Смерти, Немесиды (богини мести) и богинь судьбы мойр. Ну, как, впечатляющие родственники?
Сон всегда был немножко смерть. И еще один интересный момент буквально в первых словах. «Преследует все тот же» – то есть многократно повторяется. Но для того, чтобы были повторы, должны быть и промежутки между ними, а иначе это будет сплошное действие. Текст персонифицирован, жизнь автора идет где-то там, вне стиха, а сон регулярно в нее вторгается.
Оставим пока в стороне унылое утро, и обратим внимание на первое действие «выключить» (будильник). Включить, выключить, переключить – так обычно и поступают с механизмами. Чтобы устройство нормально работало, за ним необходим определенный уход: протереть, смазать, заправить. Не узнаете? Я просто перечисляю действия, которые последовательно описаны в следующих строках. « иду. дорогу помнят ноги», то есть, иду на полном автомате. И, кстати, еще один упоминание о многократных повторениях. Действительно, не стих, а прямо-таки бег по кругу. Идет автомат, некий механизм перемещается из одного места в другое. Я намеренно заменила слово «дом» словом «место». Дом, как защита от внешнего мира, и дом работы имеют совершенно разное смысловое значение. Первому присущи: тепло, уют, безопасность, расслабленность. Во втором легко проглядываются напряжение, необходимость усилий и небезопасность. Происходит это потому, что работа вне дома (в специальном доме работы) по самому смыслу должна быть работой по необходимости, по принуждению. Причем, негативное значение второго, как более сильное неизбежно в нашем случае распространяется и на первое. Отстранение от «дома» (а любое отстранение есть неприятие) легко проследить и по использованию глаголов по ходу текста. В первых строках это глаголы настоящего времени. А в конце стиха они плавно переходят в инфинитивы совершенного вида. Такая форма глаголов тоже указывает принуждение.
Примечательна оценка «не жизнь – а вывих, даже перелом». То есть, состояние этих существ плохое, потому как нарушена их физическая целостность. Они сломаны. Они не едят на самом деле, а только делают вид (старательно жуют), не работают, а только притворяются. Это не живые люди, это мертвые андроиды.
Есть небольшой проблеск жизни в конце стихотворения, связанный с возвращением в настоящий дом. Но ведь и сон подходит к концу. И этот маленький лучик света (спрятанный в близких, в ребенке, в муже) способен лишь осветить безнадежность ситуации еще ярче, чем изменить ее.
С первых строк самым четким образом задана реверсия: явь обращена в сон, сон обращен в явь. И, если продолжить по тексту, жизнь обращена в смерть, смерть в жизнь. В семантическом поле стиха все живое стало мертвым. Ну, а мертвое, действительно, очень неприятно для живых. И неприемлемо.
А. Прокофьев
* * *
от степана супруна
до самеда вургуна
родина лежит в сугробах
чёрным воздухом пьяна
эй вставай не то проспишь
(сердце – маленькая мышь)
чисти зубы одевайся
не опаздывай малыш
хоть и ростом невелик
и не мыслящий тростник
всё ты мальчик понимаешь
средней школы ученик
фонари шагают в ряд
окна белые горят
в чёрном воздухе снежинки
неправильно парят
"...И день сгорел, как белая страница:
Немного дыма и немного пепла!"
Попробую объяснить, почему мне это стихотворение показалось «шаманским». Начать придется немного издалека. Почти во всех первобытных обществах существовал обряд инициации. В основе этого обряда лежала следующая идея: умирание или умерщвление подростка и рождение нового мужчины. То есть смерть и последующее перерождение. При этом обряд сам по себе довольно часто был болезненным и физически и «духовно». Собственно, он так и задумывался и проводился специальными членами общества, к примеру, шаманами. Так вот, фактически описание прохождения этого обряда я и вижу в данном стихе :-).
Пойдем с самого начала. Сугроб – и сразу повеяло холодом, это слово обладает довольно сильной семантикой холода и смерти. Даже само по себе оно содержит частицу смерти: «су-гроб», укладывать в сугроб равносильно укладывать в гроб. Вспомните, в сугробе прячутся, тонут, замерзают, сугроб имеет белый цвет. И нечто, названное «родина» уложено в сугроб. Я не буду расшифровывать здесь слово родина, думаю, что его семантическое значение просто очевидно. Остановлюсь только немного на первых двух строках. Стоящие в них слова-фамилии, строго говоря, взяты не из русского языка и по звучанию ему чужды, особенно азербайджанское слово вургун. Тем самым для русского уха (особенно детского) они звучат как некое заклинание. Да вы повторите несколько раз и вслушайтесь в звучание звуков «супрун-вургун, супрун-вургун...»!
Обратим внимание, что в этом тексте просто бьется сема эфемерности. Состояние опьянения, детство, снежинки, свет в окнах ночью – все это проходит, все эфемерно. Даже мальчик, о котором идет речь, в тексте уже исчез и некто другой, в кого он, возможно, превратился (опять эфемерность) написал эти строки. Воздух, который пьянит, служит источником жизни, свет, полет, легкость – все это символизм воздуха. И весь этот символизм сводится к эфемерности.
Однако в данном случае воздух ЧЕРНЫЙ. Надо сказать, что весь этот текст бело-черный. При этом черный цвет «укладывает» вниз, как следует из последних строк первой строфы. Белый же цвет или уже расположен внизу (белые сугробы), или вкраплен в черный: снежинки, белый свет окон. Однако он стремится или исчезнуть (окна погаснут, а фонари уже погасли), или – вниз, в сугроб, слиться с белым цветом сугробов. Это тоже подчеркивает эфемерность белого. Строго говоря, черный цвет не является цветом, скорее, это отрицание всех цветов. Он изначально несет в себе печаль, мрак и «потусторонность». И если распространить этот символизм на воздух, то занятная получается штука. А ведь и воздух этот не из нашего мира, из потустороннего, черный отравленный воздух. «Мертвецки пьян» – есть такое хорошо известное выражение. Все перевертывается в своих значениях и уже начинает попахивать заклинаниями. И они тут же появляются, причем просто пачкой.
«Вставай, иначе проспишь». Интересно, что лежит Родина, а обращение «Вставай!» направлено к мальчику, они как бы сливаются или совмещены. Это может означать, что до настоящего момента он не был выделен из окружающего мира. Однако, вспомните, потом подчеркивается, что мальчик не мыслит, но понимает, следовательно, происходит только физическое отделение. Он просто существует, понимание без мысли может носить лишь экзистенциальный характер. Именно не просыпайся, а вставай, сознание при этом никак не включается в процесс.
«Чисти зубы, одевайся». Опять переплетение черного и белого. Зачем надо
чистить зубы? Чтобы уничтожить черноту. А черный цвет, как мы помним, укладывает вниз в сугроб, то есть опять сливает с окружающим миром. Зубы служат орудием нападения и защиты. Ну, почему нападения, думаю, объяснять не надо :-). Разберемся с защитой. Даже зубы побежденных животных уже служили защитой (если их нацепить на себя). Зубчатая стена, вот оно! Укрепление вокруг внутреннего мира человека. Хотя, надо заметить, что здесь имеется в виду материальный и энергетический внутренний мир, для укрепления духа служили глаза и взгляд. Но ведь мы находимся в темном потустороннем мире, так что взгляд не актуален, да и сознание не предполагается. Одежда – тут уже не приходится и говорить про ее защитные функции. Кроме того, одежда имеет еще и свойство сохранять внутреннюю целостность и отделять от внешнего мира, опять же, чисто физически.
«Не опаздывай, малыш!» Куда может опаздывать мальчик? Это только на первый взгляд кажется, что в школу. Куда может опаздывать мотылек, Или эфемериада, или парящая снежинка? Ведь сема эфемерности задана всем текстом. Не опаздывай превратиться в другое, чтобы не раствориться навсегда ...
Вот они все ритуальные действия, которые необходимо совершить, чтобы быть готовым к жизни в этом перевернутом мире. И все они касаются скорее внешнего физического состояния, почти никак не затрагивая внутреннего мира (не просыпайся, а вставай).
А ведь еще осталось строка про сердце. Что же оно значит? Через сердце проявляется всякое познание, сердце – это сердцевина (извините за тавтологию). И это сердце сравнивается с маленьким робким животным, живущим в темных местах, и ускользающем при малейшем шорохе. Оно, видимо, и должно уничтожиться в процессе обряда инициации. Если не уничтожиться, то, по крайней мере, стать незаметным, как мышь (ну вот, само вырвалось :-)).
Дошли до конца стихотворения, и до конца обряда. Все в порядке. Всё и вся шагают стройными шеренгами. Дорогу указывают не горящие фонари, горят только окна (не положено самим дорогу разглядывать, иди, куда укажут!). Как уже упоминалось, белым цветом горят. Тем более что окна означают отверстия, они выражает идею проникновения, возможности внешнего воздействия и управления. Но именно внешнего проникновения, так как сами не несут света, они его только пропускают через себя. Участие сознания и не предполагается, вновь появившийся «мальчик» должен быть запрограммирован на восприятие этого «божественного света».
Черный воздух был в самом начале, им же все и заканчивается. А кто шаманы? Думайте сами... Ох, как этот перевернутый мир напоминает тот, в котором мы все жили в недалеко ушедшие времена, да простит меня автор...
Комментарии
|
ответить