|
|
Уходишь, невидимой сталью звеня
В безумные дебри из ясного дня,
В расчетливый хаос фантомной войны,
Где хрипы и стоны врагов не слышны.
Уходишь под музыку сонных долин,
Под мертвый там-там, вызывающий сплин,
Туда, где разрывом прочерчен твой путь,
Туда, где на небо уже не взглянуть.
Уходишь, а я остаюсь на краю,
На самой границе, не смея в твою
Страну привидений ступить ни на шаг…
Уходишь, а я остаюсь не дыша,
И только смотрю и смотрю тебе вслед –
И вижу тот мир, где меня уже нет.
1.
Громко каркать не боится
В кроне дерева… синица?
2.
Затрещала увлечённо
Белобокая… ворона?
3.
Дружной стайкой на кормушке
Расчирикались… кукушки?
4.
Целый день клюют рябину
Красногрудые… павлины?
5.
В сосняке, за дальней балкой
Пятый раз кукует… галка?
6.
Нам весной ласкает слух
Звонким тиньканьем… петух?
7.
В темноте, среди ветвей
Жутко ухнул… соловей?
8.
У речки в мае , до зари
Выводят трели… снегири?
9.
Распушив красивый хвост
По вольеру ходит… клёст?
10.
На осине слышен стук,
Там дупло долбит… индюк?
Ответы вразбивку: филин, дятел, соловьи, павлин, синица, кукушка, сорока, ворона, воробьи, снегири.
20. 01.14
«Мой друг, отважный Ланселот,
Скажи, каким манером
Во мне нашел ты что-то от
Прекрасной Гвиневеры?
Цвет глаз твоих – гречишный мед,
А локон – лист осенний…» –
Никто на свете не поймет
Сердечных предпочтений.
«Поверь, глупышка Маддален,
Ты краше королевы –
И глаз твоих печальных плен
И тихие напевы
Милее мне, чем смех наяд
И яркие наряды
Придворых дам – в их шутках яд,
Фальшивы речь и взгляды»
Увлек из душных комнат в ночь
Нетерпеливый рыцарь
Волшебника седого дочь –
Серьезную девицу.
«Век обещала жить со мной –
Быть в старости опорой…
И вот, сбежала в час ночной,
Ушла с бездомным вором!»
В расстройстве бедный чародей
То плачет простодушно,
То шлет с собаками людей
За чадом непослушным,
То кинет взгляд в волшебный шар,
То в зеркало стальное,
И всюду видится кошмар –
Над ним смеются двое.
Достал старинные тома
Из-за заветной дверцы,
Но нет ответов у ума
На вопрошанья сердца.
Беспомощен всесильный маг –
На голову влюбленных
Обрушить надо бы грома,
Иль парочку драконов.
Но он, с собой закончив спор,
Свободным мановеньем
Им шлет лазоревый шатер –
Знак полного прощенья.
«Пусть я от счастья в стороне,
Не стану наказаньем,
Ведь дочки радость видеть мне
Приятней, чем страданья.
Пройдут весна и летний зной –
Пошире дверь открою –
Вернутся беглецы домой
Осеннею порою
Читать стихи у камелька,
Пить грог и слушать ветер,
И вспоминать издалека
О раскаленном лете».
Случилось, как сказал мудрец,
Ведь всех волшебств чудесней
Великодушие – венец
Достойный старой песни.
Все это было в той стране,
Где призрачны преграды,
Где может прошлогодний снег
Упасть на зелень сада.
Там с осенью весна в ладу,
Там места нет раздорам.
Когда-нибудь и я найду
Там тех, кто был мне дорог.
Когда б не эти ветви старых пиний,
Не спутанных стволов свободный ряд,
За что бы мог здесь зацепиться взгляд?
Сухой бетон под зимним солнцем стынет,
Пучки прямых и непрерывных линий
От горизонта веером летят,
На сером фоне лишь контейнер синий
Приткнулся, вызывающе блестя.
Италия... где домусы, где виллы?
Где облик твой, такой живой и милый,
Знакомый тем, кто не был здесь лет сто
Последних или, может быть, сто тридцать...
Деревья узнаваемы и лица
Детей, и Адриатики простор.
Тащился по роще Кощей
Тащил он полтыщи лещей,
Шесть шариков, шишку, трещётку,
Ещё и большущую щётку.
Вариант:
Шагает по роще Кощей
И тащит он тыщу лещей,
Шарманку, шесть шишек, трещётку
Ещё и шершавую щётку.
Вариант:
Вот к Лешему тощий Кощей
Шагает по кущам и роще,
И тащит он тыщу лещей
Шарманку и злющую тёщу!
В зелёную калитку гномов-братцев,
Оставив хлам привычных заморочек,
Я постучусь. Сорвёте мне цветочек?
Поставим в вазочку и будем любоваться.
Вот бабочка. Устав искать спасенье,
Прильнула тельцем к витражу цветному.
Возьму в ладони трепет невесомый -
Лети, красавица, найди мне воскресенье…
Ты уехала, и
небо стало ниже.
Ветер Таврии, как пёс,
прохладой – щёки лижет.
Знаешь,
ветру о любви,
всё, наперёд, известно,
в мире и ужасном, и чудесном.
Слышит он – когда,
в груди звонят колокола, и
приходят, то закаты, то рассветы.
Видит он как замерзают,
на губах – высокие слова – и
стучат виски, вопросы и ответы.
О безумии он знает.
Страстном и огромном, и,
о взгляде слишком хладнокровном.
О родстве бездомных, блудных душ.
Ветер – видит – я бреду,
в такую глушь!
В необузданность, где буйство и тоска,
потому, что никогда, ты никогда,
не будешь мне близка.
Я и ветер.Каждый день, как ночь.
Тёмная, длиною в тыщу лет.
Нет тебя и ничего, на
этом свете – нет.
.
* * *
«Отец мой славен и богат –
На Прчанской стороне
Блестит его большой фрегат,
Тоскуя по войне…»
Анна РЕТЕЮМ «Черногорская баллада»
Богат и славен мой отец.
Его луга необозримы ;
Везде стада его овец
Жуют траву неутомимо,
Есть у него большой фрегат…
Короче – сказочно богат!..
Но мой отец, признаюсь, горд,
Не данью покоренных орд,
Не долгогривыми конями,
Не родовыми хуторами,
Не необъятностью полей… –
Прекрасной дочерью своей
(Скромна… пытливый, острый ум)
Гордится старый Ретеюм.
Походкой – пава, грудь – бела,
Глаза… уста… и все дела…
Но главное, что есть у Ани –
Призвание к стихописанью –
Талант!.. А вкус, а стиль какой!.. –
Легко так – пушкинской строкой:
«Богат и славен мой отец».
И всё. Приехали. Конец.
.
Я страдаю, жиром обтекая,
Откусив от бычьей головы.
Славься Русь, прикольная такая,
Ну, и мы – убоги и голы!..
Мне ли проповедовать вам, братцы,
Истину, едрит-ее-итить? –
Только ветром можно надышаться,
Только пивом – жажду утолить.
2014-01-07 22:34Заец / Куняев Вадим Васильевич ( kuniaev)
Отведавши мясца, охотник загрустил,
Низринулся с небес на проклятую сушу,
Зачем и почему он зайца погубил,
Тем самым погубив свою святую душу?..
Вот так же и поэт, прекрасный стих создаст,
Искусство сотворит, бессмертное искусство,
А после за гроши его в плейбой продаст,
И станет на душе его темно и пусто...
Поэт! Вот образ твой! Ты так же губишь душу,
Скача в тени осин, березок и дубов,
Но исполинские тебе мешают уши
Бродить среди толпы бездарных пердунов.
Городок наш – заборы, лабазы, дворы -
Всюду тянется серое мертвое дерево,
А живые застыли в снегу до поры.
Ни души – словно жители где-то потеряны.
Лишь автобус – обшарпанный старенький ПАЗ,
В переулках в сугробы потыкавшись мордою,
Выезжает на площадь и смотрит на вас
Полузрячими фарами с миной не гордою.
Узнаю, вспоминаю, как в чреве его
Километры по тряским ухабам наезжены
Путь домой сквозь метель, за окном ничего,
Кроме ночи январской и морока снежного.
И тянулись часы, как недели и дни,
И когда, наконец, иссякало терпение,
Открывались с холма городские огни,
И кривые заборы казались спасением.
город замер – первое января
снег устал, намотавшись за ночь
только час между тем что вчера
и меж тем что сегодня
застит белый свет тот же белый снег
солнце дремлет укрывшись утром
на часах ровно шесть – и набег
по привычке проблем занудных
город спит – одинокий салют шипит
одинокий пёс по парку
город спит, жизнь, устав, лежит
на подушке лицом старым
всё во времени, всё дрожит
тонкой нитью сотовой связи
пропадающей словно жизнь
и всплывающей громким – нате!
город тянется как во сне
чистотою улиц под снегом
новогодней ночи нигде
ни отметки, ни даже следа
тишина, молочность зари
и отсутствие всех желаний
может всё же просить: Повтори! ?
и начать снова жизнь утром ранним?
Ведь ты не спишь!
Открой, не будь жестока,
Я у порога.
Сметает с крыш
январь, забавы ради,
седые пряди.
И кажется, весь мир теперь под снегом,
И захлебнулась вьюга скорым бегом.
Да, был дурак!
Теперь вот со звездою
собакой вою .
На мне армяк,
заплата на заплатке,
пою колядки.
Продрог… и горло промочить бы надо.
Открой!!! Не по сезону серенада!
Зима пришла. Черна, страшна, убога,
шаманкой лысой села у порога,
стучит клюкой по треснувшему льду,
угрозы шлет – мол, всех тут изведу,-
то черту в личку, то на адрес бога;
и вдаль бежит замерзшая дорога,
минуя статуи белесые в саду,
и каркают вороны на пруду:
зима пришла.
Хотелось, чтоб торжественно и строго
пошел бы снег, ну пусть совсем немного,
и скрыл бы в замороженном аду
полегшую клочками лебеду,
но лишь скрипит неловкая эклога:
зима пришла.
Мгновенья сложатся в минуты,
минуты соберутся в час
И, кажется, тот миг как будто
Решающий настал для нас -
Где ждем и уповаем снова,
Что будем счастливы вдвойне,
Что дети не забудут крова
В своей родимой стороне.
Что для здоровья не лекарство,
А смех и радость будем пить,
что для любви не надо царства,
а надо крепко полюбить,
возможно победить сонатой
и застарелую болезнь…
год уходящий, ну куда ты?
Год приходящий, вот он – ЗДЕСЬ!
Одна уехала в Германию,
Другая в Прагу улетела,
А я больна домашней манией
И недвижимо моё тело.
Зато душа блуждает тропами,
Монастырями среднерусскими,
Идёт ростовскими болотами,
Заглядывает в окна тусклые.
Бредёт болезная под дождиком
По полю устланному ратями,
Печально прикоснётся к лобику
Ванятки, что лишился матери.
Погладит прядку белокурую,
Зальёт тоскою дом обугленный
И грозно глянет в небо хмурое,
Крест подобрав, мечом разрубленный.
Одна в музеях в восхищении,
Другая экскурсанткой бойкою.
А я свидетелем крещения…,
Лечу по небу светлой сойкою.
В конце декабря выхожу я из леса,
Зачем заходил, не скажу, хоть убей.
И вдруг наблюдаю с большим интересом
Лошадку! Я многих встречал лошадей,
Но эта! Что синяя вся – это ладно,
Замёрзла, бедняга. («Был сильный мороз»).
И что деревянная – тоже понятно,
Слегка задубела, уже не вопрос.
Но… травкой дымит!? Я, ребята, в завязке,
Вторую неделю ни капли, а тут…
Курящая лошадь прикольной окраски
На нашем просёлке! Решил – подойду.
- Кайфуешь, подруга?
- «Ступай себе мимо»!
У нас под запретом, а здесь – благодать!
- Откуда сама?
- Из Китая, вестимо.
Коня, слышишь, рубят? Приказано ждать.
«В лесу раздавался топор…», ( как ни странно).
- Не всю растащили, одна надорвусь.
Мы с ним настрогаем табун деревянный
И вытащим цугом оставшийся груз.
Я будто проснулся – Жар-птицей* подбитой
Огромная фура, цепляясь за край,
Сползала в кювет и гудела сердито:
- Ну, -ули стоишь?! Мужиков собирай!
Такую картину узрело светило:
Бежал, спотыкаясь, какой-то чудак,
И лес, и дорога – всё Русское было,
Жар-птица… и мой затяжной отходняк.
*По славянскому календарю в 2014 году
миром будет править Жар-птица.
Тащился по роще Кощей
Тащил он полтыщи лещей,
Шесть шариков, шишку, трещётку,
Ещё и большущую щётку.
Вариант:
Шагает по роще Кощей
И тащит он тыщу лещей,
Шарманку, шесть шишек, трещётку
Ещё и шершавую щётку.
Вариант:
Вот к Лешему тощий Кощей
Шагает по кущам и роще,
И тащит он тыщу лещей
Шарманку и злющую тёщу!
А. П.
Детство, как снег – прохлада и чистота.
Сладко бывало варежку снять зубами….
Помнишь, лежали, болтали с тобою там
Где-то на крыше и звездная сень над нами
Вся развернулась... Помнишь, тогда на нас
Недра галактик смотрели из дальних далей
Всеми своими сотнями тысяч глаз.
Помнишь, и мы смотрели на них: считали,
Перебирали, как бисерины в горсти –
Взглядом забраться можно созвездий выше.
Небо – большое дерево – потрясти
И упадут звезды на нашу крышу.
Видишь, уже нападали и горят
Под фонарем бесценные самоцветы –
Нежные звезды давнего января.
Детство мое – растаявшая планета…
 «Женщине нужно всего лишь, чтобы ее любили!» , Хью ГрантПревратности любвиОстановись у музыки моей души,Послушай ноты, как она играет.Ну, согреши хоть раз ты, согреши!Бог за любовный грех прощает.Ну, прикоснись! Любви живительныйГлоток пусть обернется водопадом.И ты такой реально удивительныйОстанешься со мною снова рядом!Но это все неправда,- придумала тебя.Нет ни на йоту связи с одиночеством.Придется мне мириться, мысленно любяТот образ, данный мыслями настойчиво.Придется снова собственной рукой...Судьбы морщины гладить неразборчиво.А ты такой далекий, и все-таки родной,С туземкой стройной коротаешь ноченьки…
Страницы: 1... ...20... ...30... ...40... ...50... 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 ...70... ...80... ...90... ...100... ...110... ...150... ...200... ...250... ...300... ...350... ...400...
|