Возле дверей продуктового магазина, на рыхлом, сыром снегу сидел черный, ушастый Анубис. Завидев меня, он чуть склонил голову набок, его глаза блеснули отраженным электрическим светом. Умные, большие глаза эти смотрели на меня оценивающе, беспристрастно, как на суде Маат. 

Я зябко поежился, запахнул пальто, прижал авоську к груди, повернулся к Анубису спиной, и торопливым шагом двинулся, навстречу мокрым перьям метели. Липкий снег чавкал под сапогами, я шел навстречу темной, шумной ночи, фонари отбрасывали мою нелепую сутулую тень на дорогу, и машины проезжались по ней, перемалывая вместе со снегом в мокрую серую кашицу. 

Я, наверное, египтянин. Не беда, что никогда не бывал на Севере Африки, и живу на крайней северной земле. Я определенно египтянин. Всю свою жизнь, сам того не замечая строил я себе гробницу – кирпичик к кирпичику, песчинка к песчинке. Красивую, высокую мастабу, не пирамиду какую-нибудь, приличную такую гробницу – не ниже, чем у соседа. 

Когда у меня что-нибудь не получалось, я говорил себе: ну ничего, вот поживу еще немного, и тогда она и начнется – настоящая жизнь! Говорил, и клал еще один кирпичик в мастабу. 

Не получается что-то в школе, дразнят сверстники – ничего! Стисни зубы, не смотри по сторонам, да знай, строй свою мастабу. Потерпи немного – закончишь школу, и тогда…. 

Но и в университете не стало мне легче. Не нашел я себе друзей – то ли жмурился слишком сильно, то ли строительство мастабы уже увлекло меня. Были конечно знакомства, общения… но знакомства эти были похожи на липкие снежные хлопья, что пристают к лицу и одежде, и тут же тают.  

Я просто жил, каждый день совершая одни и те же ритуалы, и не замечал, как жизнь моя превращается в невроз. 

Проснулся-помолился-Ра-поел-отправился-на-учебу-выпил-с-товарищами-пришел-назад-позубрил-поужинал-помолился-Себеку-лег-спать-проснулся-помолился-Ра-поел-отправился-на-учебу-выпил-с-товарищами-пришел-назад-позубрил-поужинал-помолился-Себеку-лег-спать-проснулся-помолился-Ра-поел-отправился-на-учебу-выпил-с-товарищами-пришел-назад-позубрил-поужинал-помолился-Себеку-лег-спать-проснулся… 

Мне было все равно, что происходит вокруг меня, я жил от пробуждения до сна, но и в это время я спал, просто немного иначе. Только когда я брал в руки очередной кирпичик, внутри у меня что-то теплело: значит, на просто так живу, значит, дело делаю. 

Окончил университет, мастаба моя выросла уже прилично. Работал. По-прежнему боялся открыть глаза – а вдруг кто-то в эти глаза рассмеется? Смеялись за спиной, но на это я внимания не обращал. Да и чего беспокоиться, из-за каких-то оболтусов, которые вот так, зазря живут, жизни свои не берегут, исстрачивают всю ее на всякие глупости. А я… а я может вот-вот жить начну, а они… тьфу! 

Я открыл дверь подъезда, поднялся на пятый этаж. От нетерпения ключи так и прыгают в руках… вот она – моя мастаба, добротная, высокая, ровная, каменная призма, не то чтобы очень, но и не ниже, чем у соседей. А в авоське у меня последний кирпич. Ну, вот сейчас, положу ее на левый верхний край, заберусь внутрь, лягу в саркофаг и жить начну….  

Подождите… какая же это жизнь? Это же… смерть? А когда же была жизнь?  

Я напряг память, но ничего на ум не приходило. Был какой-то странный день, один день, и множество его копий, будто на ксероксе размножили. Долгий, унылый день... Вечер наступил, а я ничего не мог вспомнить из этого дня… вот разве что – Игорек из четвертого «Б» крепко избил меня, а я вместо того, чтобы ему ответить, побежал жаловаться учительнице…да нет… бред… не было этого… а что было? Да ничего… и меня не было, и мастабы этой проклятой. 

Я с ненавистью швырнул кирпич на пол. Он раскололся надвое, развалился рыхлым снегом. 

Так, стало быть, я никакой не египтянин? А кто? А может… да! Все так просто! Все всегда было очень просто! Я же время терял столько лет! Подумать только! Никакой я не египтянин, я – гиперборей! А как гипербореи НАЧИНАЮТ ЖИТЬ? С утеса вниз, в ледяной океан… 

Утеса нет – сгодится и балкон, внизу темно, уже погасли все фонари, но еще не начало светать, метель такая густая, что кажется, будто это белые буруны разбиваются о прибрежные скалы. Стоит только зажмуриться, шагнуть вперед, и… НАЧАТЬ ЖИТЬ!