Струна задрожит и аккордом прольется
и голос, исколотый словом,
песню из тела тащить надорвется
и хриплым откликнется стоном...
Посол человеческий улиц и гор,
пароль разобщенной надежды,
в комедиях века трагичный актер –
прямой, грубоватый и нежный.
Себя в миллионный тираж запустив,
друзей и магнитофонов,
гитару повесил и закурил
и умер с несказанным словом.
И, где не досказаны Пушкин и Блок,
Лермонтов и Маяковский,
лукавый, и ясный, и честный твой слог
с другими гуляет по-свойски.
Две жизни у смерти не украдешь,
дай бог нам с одной расквитаться,
а ты по России, где хочешь поешь
и после смертельного глянца.
На русской равнине, под русским дождем
лежат твои русские кости.
Быть может, мы все и на свете живем,
так чтобы прийти к тебе в гости,
чтобы за честь ты почел нас принять,
чтоб в жизни посмертной огранки
ты новые песни для нас захотел бы сыграть,
как в жизни былой, на Таганке...
87 г.