***
Пока исчез я в сумраке не весь,
пока живой – взгляну болящим глазом:
который Пушкин тут, и who он, на фиг, есть?
Устал ногами я и утомился тазом
искать по мрачным улицам его
и вопрошать: ну где же Пушкин, братцы?!
А в темных переулках каково
мне на его живые слоги натыкаться!?
Но дзен-буддизм лелеял я не зря,
вооружившись статуэткой Будды
пристукну Пушкина, и лишь взойдет заря –
сам встану здесь и памятником буду!
Стоящий цаплей в полумраке вод,
старинный город – лесть больному глазу,
ногам – усталость и свобода сразу,
а языку немецкому – майн гот!
Хвалить не стану, подражать отцам –
убогая попытка стать взрослее.
А встретив Пушкина, его я жизнь предам
мгновенной смерти, дзен-буддизм лелея!
Могильный город, мрачный и сырой,
и даже в блеске куполов – тревога.
О Боже, его душу упокой,
при этом не лишив живого слога!
ответить