С лесистого склона горы в долину плавно скатывается старое кладбище. Надгробия испещрены надписями, состоящими из волн и завитушек, кажется, что когда-то море подходило так близко, что прибой оставил отпечатки на сером камне, а выброшенные на берег водоросли превратились в лишайники и мох. Каменный водоём, покрытий плотным ковром опавшей листвы, каменные норы, с остатками давно погасших очагов. Тропа заросла и иногда надо идти согнувшись, чуть ли не проползая под очередной веткой преграждающей проход. Лес заставляет склонить голову перед памятью ушедших в небытиё поколений. Начинают чаще мелькать просветы среди деревьев. И вдруг, вырвавшись из тесноты лесной тропки, ты оказываешься над… Мир в дали, проросший из голубой дымки, спит в ковше из малахитовых гор. Ветер обжигает лицо решительными порывами, ковыль стелется серебристым туманом, а впереди возвышается рукотворная стена, обрывающаяся над пропастью. И тебе некуда идти кроме как к монументальным воротам, придавленным дугой полуразрушенной арки.  

Уже перед воротами ранее пыльная пересыпанная жёлтым камнем дорога обнажается. Ноги неуверенно ступают на гладкую серую поверхность, рассеченную двумя округлыми желобами. Тяжелые створки нехотя приоткрываются, ветер помогает им сопротивляться, но человек упрям. Преодолев сопротивление стихии и древности, попадаем в покинутый людьми город. Следы древних повозок как змеи скользят по улице, зажатой между глухими заборами. Редкие закрытие наглухо ворота, арка, площадь и совершенно неожиданное, стоящее особняком каменное сооружение – мавзолей дочери хана притягивает утомлённых жарой под свои своды.За мавзолеем обрыв, нет не просто обрыв а конец одного мира и начало другого. Толи каньон, толи ущелье, расчерченное языками осыпей и змейками троп вызывает ощущение полёта и тревожные мысли о границе миров. И правда, чуть правее начинается территория иного мира. Пещерный город. Ступаешь по каменистой почве, не подозревая, что идёшь по крышам заброшенных человеческих жилищ. Неожиданно появляющиеся тёсаные ступени заставляют с замиранием сердца спускаться под землю. Тонкие стены отделяют просторные залы от многометрового обрыва, небо смотрит в неровные отверстия в стенах, колонны, давно покосившиеся ещё поддерживают слоящийся каменными пластами потолок, камеры для хранения зерна так чисты, что кажется сейчас послышатся тяжёлые шаги старого караима, несущего мешок из сурового полотна, и он покосится на тебя тёмным глазом. Хочется отступить назад, пропуская тень.