В своей работе «Искусство и ответственность» М.Бахтин пишет: «Правильный не самозванный смысл всех старых вопросов о взаимоотношении искусства и жизни....в том, что и искусство и жизнь взаимно хотят облегчить свою задачу, снять свою ответственность, ибо легче творить, не отвечая за жизнь, и легче жить, не считаясь с искусством.»(М.М.Бахтин – Искусство и ответственность).  

Искусство это ответственность.  

И если у советского искусства цель была воспитательная, то последние десятилетия у русского искусства цель была другая – самоутверждение в мировом контексте. У «обоих» из них не было никакой ответственности.  

Сегодня особо просвященные западные критики могут с трудом вспомнить некоторые имена современных русских художников (мало чем отличающихся по сути от их западных коллег). Уф.... Можно наконец считать миссию завершенной? НО- где же ответственность искусства перед зрителями?  

Мы гипотетически должны встречать произведение искусства по его модной одежке ( элементы инталляции, акционизма, мультимедиа), но как мы должны провожать ЭТО? По «уму»?  

Редкого современного художника сегодня можно обвинить в гуманитарно-теоретической (и даже физико-математической) отсталости, и это одна из причин почему на нас как их рога изобилия полилось нетрактуемое-искусство-неподлежащее-дешифровке: в силу внутреннего эдипова комплекса художника, который из покон веков вопринимался более как ремесленник, нежели как философ. Последние 100 лет арт-сцены перечеркнули этот предрассудок, но появилось ли противоядие этому вырождению рисования в текстописание? Почему все продолжают цитировать «Черный квадрат» Малевича – эту первую ласточку русского концептуализма, забывая при этом о втором крестьянском цикле и его поздних фигуративных работах? Авангард XX века прошелся катком по всему изобразительному, понятному, трактуемому, эстетическому, но имеет ли смысл продолжать такую эволюцию искусства и далее, когда сами художники и критики зашли в тупик?  

Искусство сегодня – это продукт рыночной конкуренции, но также это жест самовыражения художника, которому должны быть присущи своевременность, уникальность, четкость послания и художественная ценность. К сожалению, данные элементы качественносй оценки взяты не из статьи искусствоведов, а из пособия по рекламе для креативного директора.( Luke Sullivan , «Hey, Whipple, Squeeze This: A Guide to Creating Great Ads») Реклама сегодня, к сожалению, это двигатель поп-культуры, которую искусство по своему перерабатывает, и во многом рекламисты – это выходцы из художественной среды с тем лишь отличием, что их творчество хорошо оплачиваемо, всеми потребляемо и , в обязательном порядке, должно содержать четкий message, иначе милиионы долларов потраченные на производство окажутся выброшенными на ветер. С другой стороны арены одиноко взирает на мир через стелко пустынной галереи «произведение современного искусства».  

Хочет ли оно быть прочитанным зрителем? Хочет ли художник быть услышанным вообще? И кем?  

Сегодня практика разговора индивидуальностей в искусстве переросла в шокотерапию. Этот тупиковый путь, который отвечает запросу современного арт-рынка отнюдь не находит понимания зрителя и зачастую оказывается политикой массового привлечения дилетантов в искусство. Как бы мы не относились к С.Дали, значение это художника в искусстве 20 века огромно, и его слова о том, что сначала ты должен научиться работать как старые мастера, а потом любой жест будет оправдан, окончательно забылись.  

Представьте себе увлекательное мероприятие: собрать современных художников и провести между ними конкурс на лучшую копию Караваджо. Данный этап смог бы автоматически отсеять зерна от плевел. Второй этап конкурса- импровизация на заданную тему (убивает любителей плагиата и компеляций). Оставшиеся в живых переходят на третий этап – создание произведения с четкой концепцией, соединяющего современные средства арт-коммуникации (интернет, видео, дизайн пространтва) и язык искусства в его классических жанрах: живопись, графика, скульптура, ДПИ. Такое процентное соединение формы и содержания могло бы вывести искусство на качественый уровень.  

Вопрос соотношения качества формы и содержания – должен же он быть поднят в конце концов. В той стране, где настолько глубока традиция этой самой борьбы формы с содержанием. В стране, наследнице искусства византийских скрытых и потаенных смыслов, где содержание всегда было превыше, но тем не менее, никогда не умаляло художественной ценности произведения.