Мой бог, мой дядя или чёрт,
Мой самый странный, самый главный.
Как за калитку кровь течёт
Из редкостной, широкой раны,
Как я, в зелёном пальтеце,
С медведем плюшевым в обнимку,
И не кровинки на лице,
И кажется, что фотоснимку
По крайней мере – сотня лет.
И ты – старик. Чего бояться.
Гляди, как проникает свет
Сквозь желтизну прозрачных пальцев,
И дядя смотрит на тебя
Так одобрительно сурово,
Твоя великая судьба
Не стоит брошенного слова.
И слово, вот оно, смотри,
Всё исчезая, не исчезнет,
Оно покоится внутри
Твоей спасительной болезни.
А дядя был. А дядя пил.
И крякал после каждой стопки.
А после дядя говорил:
"Твои шаги не так уж робки.
И ты пойдешь, как я – до дна.
А там – пусть кто-нибудь рассудит…"
Бабахнет фототишина
Из ослепительных орудий,
И вздрогнет время. Голос твой:
"Снимаю, приготовься, снято!"
И белый свет встает стеной,
И жизнь свечением объята.
(А дядя был.) И был ещё
В коробке, маленькой и плоской –
Барахтающийся горячо
Жучок в продольную полоску…
ответить