В седовласой древности, в пыльных каменных утробах пещер, человек грел свои кости в дыхании костров, и не знал ни богов, ни закона, а один лишь хаос, и хищные свои желания, и думал даже о том, что он человек. В звериные эти века он слушался лишь веления голода, да дикой страсти к продолжению и приумножению рода. И душа у него была животная, и перед смертью он был бессилен, как и всякое животное.  

Но вот блеснула в небесах молния, и человек поднялся с земли. Зажегся в его голове разум. Человек боялся грозы, и думал, что это какое-то небесное чудище гневается на него, грохочет, и изрыгает молнии.  

И он начал молиться этому небесному зверю, чтобы оно не тронуло его детей, и его самого. Так он стал язычником.  

Минули столетия со дня пробуждения человека. Люди стали собираться в большие стаи, вместе охотиться, и молиться небесным созданиям. Постепенно стало понятно, что люди непохожи друг на друга – одни сильнее, другие сообразительнее, третьи были грубы и заносчивы, четвертые храбры, пятые добры и щедры. Смутились люди, задумались: ужель, они такие разные уживутся друг с другом, ужель есть сила, связующая их в одну стаю?  

Долго думали, и, наконец додумавшись до легкого воспаления мозговой коры, люди побросали это дурацкое занятие, и отправились на охоту. Лишь некоторые остались на прежнем месте, усевшись в кружок, возле костра. Их в шутку называли «мудрецами», и другими обидными словами, а ко времени, когда изобрели серные бани и дарический стиль, придумали очень оскорбительное ругательство: «философ».  

А между тем мудрецы думали: Все мы стараемся поступать хорошо, и не поступать дурно… а что такое «хорошо»? Это, наверное, когда соплеменникам нет от тебя никакого вреда, а одна только польза, и уважают они тебя, как брата, а никак соседа, и ты не отбираешь у ближнего ни любви, ни хлеба, и мысли твои чисты… а что такое «дурно»? Наверное «дурно» мы поступаем, когда крадем, оскорбляем, убиваем…. Так почему мы люди? Неужто, есть какой-то высший закон, который делает нас людьми? Страх перед небесным зверем, или огнем делает человека человеком? Или что-то еще?  

И стали они искать эти законы, и облачать их в слова. В поиске этом выросло немало бород, и сгорбилось немало спин. Много патетических и пафосных слов прозвучало впустую, и лишь немногие из них навеки впечатывались в гранитные скрижали человеческой морали.  

Время шло. И вот однажды, человек, – не самый великий из мудрецов – оглянувшись назад, увидел того, прежнего человека, который прятался в каменном брюхе горы от грохочущего небесного зверя, которому он и имя-то еще не придумал, однако уже беспредельно боялся его. И были в его голове, и в сердце одни лишь хищные страсти и желания, и не знал он ни морали, ни богов. И увидев этого неразумного зверя, новый человек удивился: неужели я таким был? И я мог так жить? Но чем я стал теперь? Да я провел мост меж философией и жизнью, и теперь я живу в философии, и философия растворена в моей жизни. Я стою на вершине собственного могущества, но стоит мне шагнуть вправо, или влево, и этот зверь подберет мои кости раздробленные о камни, и будет глодать их, со скотским наслаждением…. Если я оступлюсь… если забуду….  

И тут человеку стало страшно. Что если кто-то уже оступился? И вправду… земля дрожит… под копытами ли гуннский аргамаков? Или это железные траки перемалывают землю в прах? Ох, где же ты небесный гром, которого так боятся зверолюди! Где ты?