Приплыли. Тонет в луже дом культуры.
Ползут сараи. (Приняли на грудь).
Берёза, как деталь архитектуры,
Кривой рукою кажет Светлый Путь.
Всё осень: нет приёма против лома.
Возможен транспорт только гужевой.
А Ленин посреди металлолома
По-прежнему мечтает, как живой.
Старуха ставит жёлтые заплаты
Дождём на протекающий карниз.
«Бег времени похож на эскалатор,
Но не на тот, что – вверх, на тот, что – вниз, –
В душе всё больше образов нездешних, –
Москву наверно белит первый снег».
В саду осиротевшие скворечни
Прозрачно намекают на побег.
Дождь – скульптор на селе: врастает в глину
Прохожий…
Жгу листву, как жгут мосты.
Лишь крыши, точно кошки, выгнув спину,
Трубою держат серые хвосты.
Есть жизнь ещё в груди китайской вазы:
Хрустально-белый танец хризантем.
И в точке леденящего экстаза,
В смертельной схватке ветра и антенн
Рождение тоски и бездорожья.
Кирза на каждый день – не моветон.
А может, города есть кара божья?
…Скорбит земля, залитая в бетон,
По зернам.
ответить