Всю ночь лил дождь.  

За окном на ветке смоковницы висела капля.  

Вместе с первыми лучами она просыпалась, оживала, наполняясь  

светом и цветом.  

«Что-то будет» – подумал игемон. Он видел подобную картину много раз,  

но впервые она наполнилась смыслом. К этой капле по ветке сверху  

подкатывала другая капля. Эта другая пробиралась по ветке не спеша,  

периодически останавливаясь в ожидании чего-то.  

Игемон знал почему она так не торопится – дает ему время на осмысление  

чего-то очень важного. С приближением капель замедлялось время.  

Он не заметил момента, когда капли соединились и время пошло  

вспять. Жизнь пробегала в обратном порядке от следствий к истокам.  

Прокуратор хотел крикнуть: «Стоп! Я все понял!» когда жизнь подкатила  

к встрече с философом. Но капля на ветке неумолимо увеличивалась в  

размерах, подпитываемая подкатившей, и должна была вот-вот упасть.  

Игумен уже не прокуратор Иудеи, а полный надежд юноша...  

Сердце юноши готово вырваться из груди в предвкушении свидания с Ней.  

Он уже дрожит от нетерпения... настроение меняется от "...а вдруг Она  

не придет?" до неописуемого блаженства от мысли: как он возьмет  

ее руку и поднесет к своим губам, как он будет глупо тыкать носом в  

ее волосы, пытаясь запомнить их волшебный аромат...  

Нить, соединяющая каплю с веткой, все слабее, все тоньше...  

Вот он уже видит Ее. Она идет к нему такой легкой, такой любимой походкой...  

Вот Она подходит к нему... Вот он смотрит в Ее любимые любяшие глаза и  

видит Бесконечность...  

Капля сорвалась...  

Крысобой услышал завывание собаки и зашел к игумену.  

Пилат сидел в любимом кресле. Голова безвольно лежала на правом плече.  

Глаза игумена были широко открыты и смотрели недвижным безжизненным  

взглядом в окно на ветку смоковницы.  

Пилат был мертв.