Спасибо, что ты есть,
и проклят я, что буду.
Ты вся – благая весть,
а я зову Иуду.
Я предал небеса,
поля, моря и реки,
где наши голоса
тела плели навеки.
Дрожу от немоты,
расчетливый и гадкий,
спросить боясь – как ты?
В порядке? Я – в порядке.
Все ровно у меня.
Страна, семья и куры.
За свет пришла пеня…
С соседкой шуры-муры….
Но чувства, что попал,
на глупость, как на бабки,
увы, не избежал
и выводы не сладки.
Любовь не предавай,
безлюбье будет карой,
как Аннушкин трамвай,
и как рассвет Икару.
Люби!.. – Тяни, толкай,
себя к ее порогу,
в чем хочешь – потакай,
но чтобы было ровно
и сладко ей дышать
на рук твоих созвездьи,
и бойся опоздать
из своего отъезда.
Но немота кует
свои права молчанья
и выдать не дает,
ни днями, ни ночами
и всхлипывает боль,
оглядываясь немо -
наверное, любовь,
не более, чем схема,
где он да плюс она.
А если она – минус,
то схема тем стройна,
что с ним соединилась.
Вот он и шьет чертеж
словами и мычаньем.
Ну что ж теперь, ну что ж…
Почтим его молчаньем.
Поймем его как есть.
Без всякого резона.
Он – не благая весть
и из Армагеддона…
ответить