Polkovnik: Здравствуйте, уважаемый Андрей Владимирович! Возможно, Вы предпочитаете, чтобы я обращался к Вам иначе, виртуальным псевдонимом DarkBird?  

DarkBird: Можно и виртуальным именем. В принципе, не столь важно, как называться, чтобы остаться самим собой.  

Polkovnik: Насколько серьезно Вы вообще отделяете сетевой персонаж DarkBird от личности Воронова А.В.? И отделяете ли? Я потому интересуюсь, что мне известны некоторые завсегдатаи нашего журнала, весьма трепетно относящиеся к собственной маске. В Вашем случае это альтер-эго или не более чем Ваш позывной на просторах Сети?  

DarkBird: Это мое третье форумное имя. И каждый раз оно соответствовало определенному этапу внутреннего развития. Первое – «Rioran» c аватарой то ли жука, то ли инопланетянина было связано с пробой голоса, с открытием для себя возможности сказать своё на просторах Сети. Второе – «Kotyara» – попытка примерить маску рыжего котенка, рассказывающего о своей кошачьей жизни, о взгляде на мир людей и месте в нем наших меньших братьев. Смешанный философско-детский цикл. И третье – «DarkBird» – когда захотелось взлететь и попробовать отразить то, что увидел под своим крылом. Так что я теперь не отделяю персонаж «DarkBird» от своей личности и нынешнего состояния. Это мой позывной сейчас. Но кто знает, сколь долго он будет соответствовать моему внутреннему состоянию?  

Я был котенком. Повзрослел. Стал птицей.  

Кто утверждает: небеса не тронь?..  

Жизнь изменяет. Как остановиться,  

Вдохнуть в чужое имя свой огонь?  

Приходит время обновить обличье,  

Найти слова для выстраданных строк.  

В Kotyare разве что отыщешь птичье:  

В крови и перьях острый коготок.  

А больше нет подобия ни грамма.  

Игрушки-ники – маски для лица.  

Есть вечный поиск: где же образ, самый?..  

Сегодня – время птицы-мудреца...  

(12.02.2006)  

Polkovnik: Вы пишете с удивительной легкостью и весьма уверенно, чувствуется опыт. Ваши потрясающие по уровню исполнения литобзоры «Образы сиюминутно канут» – краткие и точные парафразы произведений поэтов, публикующихся в журнале, звучащие в унисон, кристаллизующие мысль, настроение, состояние, переданное в стихотворениях – славятся глубиной проникновения в суть оригинального произведения. Иными словами, налицо определенный навык и тонкий художественный вкус. В этой связи не могу не поинтересоваться, откуда такая «литературная ловкость»?  

DarkBird: Ответ до банальности прост – следствие сетевой жизни: чтобы иногда заглядывали на твою страницу, ты должен посещать чужие. Чем больше оставляешь комментариев ты, тем больше вероятность, что подобное оставят и у тебя. Но мне сложно повторять почти одно и то же на полях разных работ. Разбирать по косточкам – маловат литературный опыт и нехватка времени, хвалить огулом – не по мне. А примерить прочитанное и попытаться отразить своими словами первые яркие впечатления – это и сложная и интересная задача. Но она облегчается тем, что рядовые работы на подобное не подвигнут, а на яркие – слова просятся сами. Иногда как пересказ, иногда как продолжение диалога, иногда как высказывание чего-то своего, но пусковой курок – только что прочитанное. Тема ждала лишь повода. Первые эксперименты с подобными минирецензиями были на страницах Самиздата. Затем подобное было продолжено на полях конкурсных работ портала «Что хочет автор». В июле 2005 года, участвуя в конкурсе «Любимый город», пришла сумасбродная идея собрать в один массив разбросанные минирецензии. Как оказалось, подобный обзор читали гораздо активнее, чем собственно мою конкурсную работу. И отступать оказалось поздно и некуда... В сентябре на основе моего прочтения конкурсных работ «Любовной лирики» определялись победители четвертого этапа Второй рати. Следующий этап – конкурс «О Поэтах и Поэзии», где неосторожно дал согласие руководить жюри. Его итогом стали два моих обзора Поэтоведения (195 минирецензий в Поэзии и 28 в Прозе) и стойкое убеждение в необходимости поднять планку требований к работам, которые имеет смысл отражать. Потому что чем больше читаешь чужого, тем явственнее ощущаешь свои собственные ошибки и огрехи в некогда «идеальных» своих строках и меньше желания застревать на банальностях, на том, что легко и сразу не находит созвучия. Хочется своё довести до ума, хочется прочитать побольше стоящих работ. «Образы сиюминутно канут», как видите, не первый мой опыт подобного отражения. Строки других авторов иногда завораживают, иногда заставляют продолжать разговор, иногда выстраивают цепочку строк из ключевых авторских слов, где почти о том же, но короче, где созвучно, но в другой тональности. Много пишется экспромтов в комментариях и здесь и на других площадках. Но сделать их достоянием читателям и раскрыть многообразие авторского настроения мало кто решается. Проще писать своё, но представление чужих образов для пишущего награждается новыми возможностями и построения стиха, и рифмы, что незаметно откладывается в подсознании и спит до поры.  

Polkovnik: Как давно Вы взялись за перо?  

DarkBird: Первый стихотворный эксперимент можно отнести к десяти годам. Более серьезно стал пробовать в конце школы, но с позиций сегодняшнего дня – из тех строк ничего нет. Периодически пробовал бросить, но не получилось – желание высказаться в стихотворной форме оказалось слишком живучим, хорошо усыпляло бдительность и выстреливало неожиданно и непредсказуемо.  

Polkovnik: Помните первое стихотворение, достойное быть, скажем так, обнародованным?  

DarkBird: Достаточно серьезно я стал относиться к выдаваемому «продукту» лишь на границе столетия. Наиболее ранние строки (и даже опубликованные в многотиражке Минского радиотехнического института) «официально» звучат так:  

Немножко грусти. Чуточку задора.  

Мазок кокетства. Капля теплоты.  

И пред тобою яблоко раздора,  

Упрятанное в девичьи черты.  

В полвздохе целом обещанье царства.  

Лишь шаг ступи... Но дальше ты не с ней.  

Своим порывом в добровольность рабства  

Мгновенно понижаешься в цене.  

(12.04.1987)  

Polkovnik: Что для Вас может явиться побудительным мотивом к поэзии? Истоки творчества, даже на самом предметном уровне, многое могут рассказать об авторе.  

DarkBird: Интернет и возможность выложить своё произведение, быть услышанным – существенный момент и сам по себе неплохой побудительный мотив. Когда появляется обратная связь начитается более тщательный поиск себя, чтение других и анализ написанного. Только важно не упустить момент закостенения в убеждениях, что все написанное тобой – истина в последней инстанции и любое не хвалебное слово недостойно внимания. Читая конкурсные работы Поэтоведения, хорошо запомнилось начало стихотворения «Истоки» Марка Львовского: «Любовь, протест и боль утраты – \ Вот три источника стиха!» Они очень хорошо отражают истоки большинства написанных строк. Первая любовь окрылила и приоткрыла целый мир для самовыражения и стала основанием пробы голоса. Боль утраты ввела окончательно во взрослый мир, когда за тебя многие вещи никто уже больше не сделает, а в веренице уходящих – все больше дорогих и любимых имен. Протест – открытие для себя, что ты не только художник слова, но и гражданин своей страны с неповторимой и непредсказуемой историей. Кстати, именно в номинации «Гражданская лирика» у меня наиболее успешное участие в конкурсах Портала «Что хочет автор»: второе место на третьем этапе за Взгляд на историю (23/02 с позиции Беларуси) и первое за Немигу (30/05/1999) на четвертом этапе (возможно, это был реализованный аванс за обзоры). Первое место на этапе дало формальный повод стать членом Международного Союза Писателей «Новый современник» при Litkonkurs.ru, что предполагает сохранение и поддержание определенного уровня текстов. Но это – общественный «фантик», официально среди пишущих меня нет, как и нет печатных работ.  

Polkovnik: Мне показалось или Вы на самом деле с заметным сожалением отозвались о Вашей деятельности в качестве руководителя конкурсного жюри? От чего такая реакция?  

DarkBird: Сожаление немного есть, не везет мне с ними. Так уж получилось, что первый конкурс, в котором я решил попробовать себя как соискатель – «Архитектоника» на страницах Самиздата – был похоронен на этапе подведения итогов. Первый конкурс, где официально «жюрил», долго стартовал и с большим запаздыванием пересек финишную черту. Когда настроен на два месяца работы – это одно, когда отвлечение требует еще почти столько же времени – совсем другие ощущения. И уже подводя итоги, вдруг оказался вовлечен в неприятное обсуждение результатов закончившегося другого конкурса, где ставились под сомнение и победители, и принципы судейства. А после завершения любого крупного проекта, вслед его окончанию накрывает с головой опустошенность, как будто все уже высказал и новых тем для самовыражения нет и не предвидится. Ушло напряжение... и кажешься потерянным. Свою предполагаемую работу я условно разделил на две составляющих: представить многообразие авторов-соискателей лучшей трактовки темы «О поэтах и поэзии» и совместно с другими членами жюри прийти к консенсусу по перечню победителей, лучших работ. Как получилось – не знаю, но для меня прошедший конкурс – это знаковое событие, новая покоренная высота.  

Polkovnik: Вне сомнений. Направлять общий литературный процесс, а не просто принимать в нем участие – весьма соблазнительное занятие, разве нет? Власть, грубо говоря, голову не вскружила?  

DarkBird: Нет в этом ничего соблазнительного. Потому что это все невидимая другим черная и неблагодарная работа. Соискателей много, амбиций – выше крыши, не у каждого хватает мужества признать, что его работа совсем не шедевр по сравнению с рядом других. А пьедестал слишком узок, и близок – до него рукой подать... Стоит лишь преодолеть незначительную помеху: мнение жюри. Я лишь выражал свою личную точку зрения в оценках всех прочитанных работ и сводил к единому мнению такие же впечатления других членов жюри. Да, за мною было право последнего решающего слова по итогам, но не больше. Если у других членов жюри не находилось оснований назвать конкретную работу лучшей, значит и моя наивысшая оценка ничего не значила в итоге. Но, в моём понимании, оценивались не авторы, а конкретные заявленные авторские трактовки темы конкурса, то, что пишущие посчитали наилучшими на данный момент. Были ли какие заслуги, регалии (сборники, награды других конкурсов) – совсем не интересовало (и не было времени выяснять). А в прозе я, в основном, полагался на мнение других членов жюри. Так что власть совсем не вскружила голову, она – бремя, ею пользоваться следует осторожно и осмысленно, четко зная зачем. Судить других сложно, в поэзии еще и очень спорно, мне проще не выносить вердикты, а знакомить с личными открытиями. Даже если поразившее меня можно разгромить в пух и прах по всем канонам стихосложения. А вязнуть в спорах – это терять свое время и напрасно трепать нервы.  

Polkovnik: Иначе говоря, если я правильно понял, Вы настаиваете на том, что не существует достаточно четких и ясных объективных критериев, служащих для оценки уровня и качества того или иного произведения. Значит ли это, что Вы в принципе критически относитесь к любому ранжированию в искусстве вообще, подозревая за всякой, даже самой непредвзятой судейской коллегией определенную вкусовщину, субъективизм, персональные предпочтения?  

DarkBird: Я просто хотел сказать другое: для наиболее объективного вердикта о победителях предпочтительно полагаться на мнение по возможности большего количества «жюристов». Необходимо, чтобы учитывались мнения минимум трех-пяти человек (но это крайний минимум!), чтобы отсекались полярные точки зрения и выделялись вещи, положительно оцененные всеми. Стих может быть технически безупречно написан, но воспринят как пустой, не затрагивающий душу. А в коряво написанном можно найти искры образов, которых хватит с избытком. Другой же может рассмотреть именно в этой корявости ту недостающую изюминку, которая является неповторимым элементом стиля автора. Кого-то может сразу оттолкнуть именно бросающаяся в глаза корявость. Уйти от своих вкусовых предпочтений в оценке непросто. Мне, например, сложно оценивать верлибр и восточные формы. Есть в них что-то, но насколько хорошо и насколько совершенно – не мне судить. Умел бы писать в данном стиле, был бы другой разговор. Я допускаю вариант такого самовыражения, но оценивать подобное не берусь. То, что созвучно настроению, что сразу захватывает с первой строчки прочтения – конечно же имеет больше шансов на высшую оценку. Но это все субъективно и во многом интуитивно. Персональные предпочтения – с этим сложнее. При обзоре работ примерно одного и того же перечня авторов они начинают проявляться. От кого-то уже априори ждешь определенного уровня и расстраиваешься, если автор не оправдывает ожиданий. По другим с радостью замечаешь, что за прошедшее время пишущий просто вырос на глазах, ярко раскрыв многообразие своего внутреннего мира. Кого-то ожидаешь с новыми работами, но не находишь. А еще приходят новички – дерзкие, смелые, но заранее неизвестно: что они – стремительная вспышка или свет их надолго. Это справедливо как к площадке litkonkurs.ru, так и к ARIFIS. Удержаться на достигнутом уровне – это большая удача, продолжать идти дальше без срыва голоса – это редкость.  

Polkovnik: Обрисуйте, пожалуйста, Ваши персональные критерии оценки художественных произведений. Чем Вы в первую очередь руководствуетесь, отмечаю ту или иную работу?  

DarkBird: Что касается критериев моих личных оценок, принципов подхода к произведению, то они в общем и целом следующие: закрываю глаза на имя автора и отталкиваюсь исключительно от текста; важна яркость и не избитость привносимых автором образов, хочется, чтобы повествование привносило своё свежее и неповторимое авторское отражение окружающего, впечатлений, чтобы это было открытием, новизной, свежестью взгляда; ожидаю в тексте по возможности созвучную рифмовку, но не отягощенную избитыми и приевшимися вариантами, не очень одобрительно отношусь к использованию глагольных связок (такая манера для начинающих, слишком это просто); желательно, чтобы при прочтении не ломалась ритмическая колея повествования, предпочтительнее, когда читается на одном дыхании; не отягощенность лишними словами строк: допускаю «многословное» построение, но ожидаю смысловую нагрузку на все применяемые слова; с первой строки работа должно понравиться... и чтобы настигло сожаление, что именно так мне не написать никогда. Но все это – некая планка, идеал, которому мне самому весьма сложно соответствовать. Но как направление движения – вполне подходит.  

Polkovnik: Раз уж мы так плотно и глубоко коснулись темы различных состязательных литературных мероприятий и принципов их судейства, то сам собой напрашивается следующий, немного провокационный вопрос: как так получается, что столь серьезный и опытный автор, каким Вы без сомнения являетесь, ни разу не принимал участия в конкурсах нашего журнала, за исключением одного («Любимый город может спать спокойно…»)? В чем причина игнорирования Вами наших поэтических ристалищ? Недоработки организаторов? Невозможность писать «на заказ»? Что-то иное?  

DarkBird: Никакой недоработки организаторов здесь нет и быть не может. Здесь больше сказывается собственная позиция в отношении к конкурсам как явлению. В первую очередь рассматривается тема, о чем писать, насколько созвучно, вдруг неподъёмна на данный момент. Второй момент – кто же будет оценивать работы, кто они, как авторы. На состязание имеет смысл представлять лучшее из имеющихся трактовок темы, а если сам не удовлетворен, зачем с сырым вариантом выходить – все-таки какая-то переоценка уровня своих работ уже произошла, что хорошо, что плохо представление приблизительное имеется. На заказ можно написать, но гораздо лучше получается, когда заказчиком являешься сам: тема долго преследует своей неуловимостью, неудовлетворенностью реализацией, есть наметки, которые отвергаешь в ожидании лучшего продолжения. «Любимый город…» был хоженой тропой. «Маска» – не очень заинтересовала. «Смерть фашизму!» – к данной теме не готов, слишком многих под горячую руку называют фашистами. «Образ друга» и «Вся наша жизнь – игра!» – интересные темы, можно по-разному трактовать, но был занят другими проектами, бывал эпизодически. «Наука умеет много гитик» – не моя тема. «Миру-мир?» – слишком неоднозначная тема, стать очередным участником информационной войны за правое дело отстаивания чужих интересов, о сути которых широко не информируют общественность?  

Мир Иудее и земле Ливана?!  

Но как сказать об истинной войне,  

Когда покров словесного тумана  

Съедает стыд о собственной вине?!  

Как долго будет длиться битва истин,  

Картинкой укорять на правоту  

Дороги, где смертями правый выстрел,  

Но о мотивах – никому! – потуг.  

И почему сегодня, а не завтра  

Кулак ударил с именем «Добро»?!..  

Для самолетов и ракет миг старта  

Есть мир обретшим погребальный ров.  

Polkovnik: Завершая наш разговор, задам вопрос, успевший уже стать традиционным: Вы пишете от случая к случаю, то есть реагируете поэтической строкой на некое событие, явление и т.п.? Либо, помимо этого, у Вас есть творческие планы, задумки, наметки осуществления каких-то идей? Поделитесь, пожалуйста, соображениями, касающимися перспектив развития Вашего творчества.  

DarkBird: Чаще всего реагирую на то, что переваривает подсознание в ожидании удобной зацепки для кристаллизации идеи. Случайно оброненная фраза или прочитанный стих может стать тем спусковым крючком, который приведет к самореализации в строке. Планы есть, но у них «не сбываться – странность», так что про не прорисованное предпочитаю не распространятся, иначе придется реализовывать заявленное. Что касается перечня озвученных проектов: продолжу читать и «стихоотражать» конкурсные работы Третьего Международного конкурса «Вся королевская рать», жду очередные третьи и четвертый этапы /площадка Litkonkurs.ru/ в излюбленных номинациях «Любовной лирики», «Пейзажной лирики» и «Эротической поэзии»; есть интересное на страницах Arifis.ru, которые стоит перечесть и отразить, уже размещённое и которые будут размещено; по возможности продолжу случайное выборочное чтение новинок «Литконкурс.ру» и «Русского чата», еще не готов подвести черту под открытым перечнем обзора «Гостивших и не только-2»; и, конечно же, переоценка своего старого, коряво написанного, надеюсь что-то реанимировать, вернув шлифовкой новизну и образность. Есть слишком много своих работ, уровень которых меня не устраивает, что ожидают участи беспристрастного разбора по косточкам.  

Polkovnik: На этой, весьма полезной в своей рациональности и потому достойной подражания, ноте мы и закончим нашу увлекательную беседу с минским поэтом Андреем Владимировичем Вороновым, широко известным и весьма уважаемым не только в нашем журнале, но и на просторах Рунета вообще. До новых встреч в журнале, до новых произведений! С нетерпением ждем очередную подборку Ваших «Образов…» по материалам ARIFIS. Спасибо, уважаемый DarkBird, за интересное и содержательное интервью!  

С публикациями автора на страницах нашего журнала можно познакомиться здесь: http://arifis.ru/user/DarkBird