Обычно сдержанный и спокойный Илья возбужденно мерил комнату шагами от окна до дивана, где сидела его мать, и говорил, говорил... 

-Ты не понимаешь! Возможности света неисчерпаемы. Энергия окружает нас повсюду, – бери и пользуйся! Не надо изнурять планету, она и так еле-еле нас терпит. 

– Есть куча научных институтов, которые занимаются этим, ученые, а ты всего лишь обыкновенный программист. По силам ли одному объять своим математическим умом, пусть и дотошным, насколько велика эта задача? Боюсь твоего разочарования. 

– Мне иногда кажется, что существует какой-то гениальный программист, создавший нашу Вселенную. И я в ней – лишь звено программы будущего. Вот поэтому и должен использовать свои способности, показать, что есть другой путь развития, с бесплатной и доступной всем энергией, необходимой для жизни. Тогда прекратятся войны, которые идут за владение полезными ископаемыми, тогда с детских лет будут развивать способности, с которыми я родился! Ведь, если они у меня есть, значит, не зря даны! 

– А Данька? 

– И Данька тоже. Ты не беспокойся, я ему не всё рассказываю, а то сразу же начнет все на практике применять, сама знаешь. Да и живем мы далеко друг от друга. 

– Хватит с меня гибели отца! А вы ещё пытаетесь левитацию практиковать! 

*** 

Из центра сада, где уютный топчан для посиделок целый день жарился на солнце, общими усилиями деда, сына и внуков его перенесли в дальний закуток. Теперь он расположился среди вишневых деревьев и виноградных лоз. С трех сторон нависали веточки спелых сочных вишен, с четвертой – еще несозревшие гроздья винограда. Мягкая полутень спасала от зноя, и дети, мальчики – погодки, тотчас же заняли всю площадь топчана для игры в солдатики: выстраивали друг против друга армии «зеленых» и «серых» (по цвету игрушек) и разыгрывали бесконечные сражения с попеременной победой, чтобы не было обидно командирам. Вечером они наотрез отказались идти спать в комнату, тогда бабушка с мамой, не споря, вынесли им одеяла с подушками, а сами ушли вечерять у телевизора. Было далеко за полночь, когда мать на цыпочках подошла к топчану, стараясь по возможности не шуршать опавшими веточками и сухими листьями под ногами. 

– Мама, – заворочался младший. 

– Спи, спи... 

– Я не сплю, – заговорил старший, шестилетний Илюша. 

– Давно пора, – укладываясь и уже почти закрывая глаза, пробормотала мать. 

– Очень красиво! 

– Что? 

– Виноград как звезды, и звезды, как виноградины, только подальше и ярче. 

Темное южное небо сверкало россыпью голубых, белых и желтоватых звезд различной величины и яркости, полупрозрачные незрелые виноградины вписывались в эту картину большими матовыми и светло – зелеными космическими светилами. 

– Да, – вздохнула с грустью в голосе, – когда-то и я мечтала туда полететь. 

– К звездам? 

– Видишь вон ту голубую, над головой? Это Вега из созвездия Лиры. Мне всегда казалось, что она близко, и я вырасту и долечу до нее. 

– А кто придумал звезды? 

– Они сами образовались из космической пыли. Наше солнце тоже звезда, только она к нам намного ближе, чем те, которые мы видим маленькими. 

– Почему мы ее не видим сейчас? 

– Земля вращается вокруг Солнца и теперь повернулась к нему другой стороной. 

– Вырасту, долечу обязательно... 

– Долетишь, долетишь, – успокоила засыпающего сынишку мать, укрывая одеялом. Предрассветный прохладный ветерок подул с гор, которые стали проступать на горизонте. Звезды постепенно тускнели и исчезали, уступая место дневному светилу, скользящего розовыми лучами по кромке неба. 

С той ночи каждый раз перед сном дети подолгу рассматривали звездное небо, задавали и задавали новые вопросы. Больше интересовался спокойный Илюша. Данька, живчик, отличался неукротимой энергией и, в отличие от старшего, засыпал, едва коснувшись головой подушки. Для ответов на нескончаемые «зачем» и «почему» родителям пришлось вспомнить весь курс школьной астрономии и физики. Отец, физик-атомщик, шутил, что даже ученики – аспиранты не задают ему столько вопросов, как свои дети. Обычные ответы их не устраивали, а законы всемирного тяготения и Кеплера с формулами, как ни странно, вызвали неподдельный интерес. Пришлось даже объяснять, что такое ускорение свободного падения, и почему на Луне вес человека в шесть раз меньше, чем на Земле. 

Первого сентября Илюша пошел в первый класс, и больше не думал о звездах – ему интересней было решать арифметические задачки, которые вызывали в нем способность размышлять, что он подспудно понимал. Обычный школьник обычной школы, он ничем особенным, кроме безупречного поведения и отличной учебы, не выделялся и поэтому всегда был любимчиком учителей. Что греха таить, кто из учителей не любит спокойных и успевающих учеников! Жизнь его шла по накатанной колее. Совершенно неожиданно в шестом классе он попал запасным участником на городскую математическую олимпиаду и занял первое место, вызвав некоторый переполох среди проверяющих учителей. Школьная учительница рассказала позже родителям, что, увидев весьма необычный алгоритм решения задач, она подала на апелляцию. Илюша долго и обстоятельно объяснял комиссии, в чем суть, и с неприметного места в середине списка переместился на почетное призовое. Она же и посоветовала перевести ребенка в математическую школу, по его способностям. 

Сын долго упирался, в конце концов, когда родители отказались его уговаривать, согласился, 

– Хорошо, я перейду, только больше не поеду ни в какой летний лагерь. 

Тысячи раз мать сожалела, что согласилась на безобидное с виду условие: Илья забросил прогулки и все свободное время проводил за письменным столом. Она часто заглядывала к нему в комнату и видела одну и ту же картину: Илья либо что-то сосредоточенно читал, делая выписки в тетрадь, либо сидел, закрыв глаза. 

В сердцах как-то сказала, 

– Хоть бы пошел с братом прогуляться, а то сладу с ним нет, все его где-то носит, не знаю, где искать. 

Ответ последовал незамедлительно: 

– Не мешай мне думать. А с Данькой ничего не случится, я всегда знаю, где он и что делает. 

– Как знаешь? Где он, к примеру, сейчас? 

– Играет на водозаборе. Придет часа через два. Они там плотину делают. 

– Лучше бы к обеду, через час, чтобы не подогревать, – вздохнула, и, спохватившись, – а думаешь о чем? 

– Как о чем? О полете на звезды! Помнишь, ты говорила, что хочешь долететь? 

– Помню. Это же мечта, она не всегда сбывается. 

– Если очень захотеть, сбывается, ты это тоже говорила. А я очень хочу. 

К обеду появился Данька, веселый, запыхавшийся, с порога затараторил, 

– Илья сказал мне, чтобы я срочно шел домой, а то обед остынет, и ты будешь ругаться. Я за десять минут добежал. 

– Данька! – сердито окрикнул Илья. 

Охнув про себя, мать стала накрывать обед. Минимум времени, чтоб бегом добежать домой от водозабора – тридцать минут. 

– И давно вы так? 

– Что? – братья вскинулись, как нашкодившие котята. 

– Бега...перемещаетесь... 

– Это все Илья! Он мне рассказал, что делать, а я попробовал. Сильно захотеть и представить то место, и все. Ты не будешь ругаться? 

– За что? 

– Я в школу хожу, не одеваясь. Выхожу и думаю, что у меня всего одна минута. Вроде бы идти десять, а мне хватает минуты. Немного только холодно зимой. 

– А что Илья? 

– Он ругается, говорит, что надо сначала все вычислить, а потом делать. 

Илья демонстративно отвернулся спиной и не вмешивался в разговор. В голове матери ясно прозвучали его слова «все равно долечу до звезд». 

– Слушайся брата, он старше, ему видней. А сейчас обедать. 

– Спасибо мама, – завершил Илья мысленный диалог. 

*** 

Перебинтованный с ног до головы Данил лежал в больничной палате и виновато смотрел на мать. Говорить он не мог, но и без этого они прекрасно понимали друг друга. 

– Это я виноват... Я в гости приехал. Илья рассказал мне свою теорию... 

– Он обещал не говорить тебе! 

– Всё не говорил, но и так всё понятно и легко – нужно представить себя наконечником стрелы, направленной туда, где хочешь очутиться... помнишь, мы так в детстве баловались? 

– Помню... 

– Илья меня всегда ругал, что я сначала сжимаю время, потом представляю, а надо наоборот. Говорил, что скоро стану старше его, а он не хочет быть младшим братом такого балбеса. 

– И? 

– Он же программист, все ходы у него последовательно расписаны, а я физик. Как только сказал, что стрела должна быть из света... не плачь... я найду способ его вернуть! 

– Где? 

– На Солнце. Ему пришлось лететь вдогонку и отшвырнуть меня обратно, истратив всю свою энергию. Он теперь – Свет. Программу перехода назад, в материю, не успел дописать. 

Мать подошла к окну, отодвинула жалюзи. Зима. Хрупкие ветви рябины согнулись под утренним инеем, на подоконнике и на земле лежит снег, вдали виднеется речка, скованная льдом. Всё кругом застыло и заморозилось, как ее сердце сейчас. Теплый солнечный луч, вынырнув из-за горизонта, заскользил по лицу, осушая обильные слезы, лаская и согревая.