В субботу вечером, как обычно, пошли к бабушке в баню. Днем Вера бороздила канаву у дома и зачерпнула резиновым сапогом воды. Тайком от мамы они с отцом помыли сапог и поставили у батареи – сверху он высох, но ткань внутри все еще была влажной, так что Вера по дороге старалась опираться не на всю ступню, а только на пятку. На мамины вопросы, почему она хромает, Вера только морщилась. Скоро у них будет собственная баня, и она сможет хоть десять раз набирать воды в сапоги – идти все равно никуда не надо будет. 

Первыми шли мыться Вера и мама, с красными пластмассовыми тазиками в руках и пестрыми полотенцами через плечо. Баня уже протопилась, и Вера спасалась от горячего пара на полу, упорно отказываясь забираться на лавку. Она поглядывала в мамину сторону, в который раз удивляясь различиям между ее телом и своим. Мама плеснула в ее сторону ковш прохладной воды, Вера с визгом подпрыгнула. 

Они вытерлись, накинули халаты, куртки, и соорудив на головах чалмы из махровых полотенец, вышли из предбанника. На улице пахло густой весенней влагой с терпкой примесью надвигающихся заморозков. 

Отец ушел в баню следом, прихватив прошлогодний березовый веник и пахучее пихтовое масло. Мама легла на диван в комнате с телевизором – так, чтобы краем глаза просматривать кухню и прихожую. Вера осталась с бабушкой у плиты, скинула мокрое полотенце с головы, с трудом натянула колючие шерстяные носки на еще влажные ноги. По оконному стеклу зашелестела снежная крупа. 

- Бабуль, видела нашу новую баню? 

- Видела, видела. Построите – совсем меня забудете, – вздохнула бабушка, вынимая из холодильника маринованные помидоры, квашеную капусту и трехлитровую банку березового сока. 

- Нет, бабуль, никогда не забудем! Ты же меня читать научила, – оторвалась Вера от разглядывания огуречной рассады, стоявшей на подоконнике. – И ещё в дурака играть. 

- Тише ты, – шикнула бабушка через плечо, и продолжила, постепенно повышая голос. – Еще как забудете! Останется у меня только Галка одна. Да и та замуж выйдет и тоже ходить перестанет! 

- Ага, выйдет она! – крикнула мама из соседней комнаты, убавив громкость телевизора. – За тридцать лет ещё ни разу не вышла – так до пенсии в старых девах и прокукует. 

- Не за тридцать, а за двадцать девять! – бабушка будто восприняла вопрос о Галкином возрасте на свой счет. 

- До тридцати-то немного осталось. Хорошо хоть квартиру получила! Хоть бы без мужа уже, для себя бы родила. 

Родители никак не дарили Вере ни брата, ни сестры, и она давно уже мечтала о собственном ребенке. Вера знала, что для этого сначала надо выйти замуж, но вряд ли кто-то возьмет ее в жены, пока она не выпустится из детского сада. Если только Иванов из младшей группы, но он ходит в колготках – Вере всегда было немного неловко за него. 

- Мам! А как без мужа родить? 

- Не подслушивай, тебя это не касается. Только попробуй мне в подоле принести, когда вырастешь, я тебя сразу предупреждаю! А Галке уже скоро поздно будет. 

Вера пожала плечами. Она не совсем поняла, чего ей не полагается носить в подоле, и почему Галке можно без мужа родить, а ее это не касается. 

- Совести у тебя нет, такое про родную сестру говорить, – бабушка разметала по столу тарелки и заглянула в соседнюю комнату. – Лучше познакомила бы ее с кем-нибудь! Вон у вас на работе завхоз развелся, мне Маруся-уборщица сказала. 

- Нужен он Галке – черта с два. Родила бы давно уже сама и воспитывала бы. 

Входная дверь распахнулась с чавканьем. Галка, появившаяся из-за нее, отерла капли с лица, встряхнула и повесила на крючок у двери куртку. 

Бабушка кивнула в ее сторону и принялась с усердием нарезать хлеб, мама прибавила звук телевизора. Галка нахмурилась и огляделась с вызовом. 

- Галочка, – подошла к ней Вера. – Галочка моя. Роди мне ребеночка маленького! Ну пожалуйста! Хоть без мужа... 

- Слышь ты, чучело, – Галка зыркнула из-под челки в сторону Веры. – Еще раз рот откроешь, по зубам получишь, ясно? 

Из глаз Веры хлынули слезы, она со всех ног бросилась к матери. 

- Мам, а че Гала меня чучелом называет! 

- Галка! Не смей ребенка обижать! 

- А чего вы тут обсуждаете опять? Поговорить больше не о чем?! 

- Галка, остынь! – заволновалась бабушка. – Нагреешься в бане еще. 

- Смотрите, какая цаца нашлась! – завелась мама. – И родила бы, кто тебя за это осудит... Воспитали бы! 

- Давай, советуй, много ты воспитала – свою, вон, от матери не забираешь. Возьми и роди второго, если одной мало! 

Вера зажмурилась, открыла рот в три раза шире и дальнейшая перепалка доносилась до нее, как сквозь толстую стену. 

Красный после бани отец возник в дверях, впустив в комнату прохладную весеннюю свежесть, и, покачиваясь, направился к дивану. Все на секунду притихли и тут же закричали, перебивая друг друга: 

- С легким паром! 

Через неделю бани не было – отец повез маму с бабушкой на рабочем уазике в Камышино на поминки. Детский сад в субботу не работал, так что Веру с утра отвели к Галке, в ее квартиру, мыться и ночевать. 

У Галки Вера сразу залезла на диван и принялась ковырять цветочек на покрывале. Галка занималась субботней уборкой, гремела на кухне тарелками, стульями, дверцами шкафов. Когда дел больше не осталось, она пришла в комнату, постояла с минуту, глядя в окно, и опустилась в кресло напротив. Потом подняла глаза на Веру: 

- И чего молчим? 

Вера не ответила, продолжая теребить покрывало. 

- Обиделась, что ли? 

Та молча помотала в ответ головой. 

- Выходить тут не за кого, понимаешь? И родить не от кого. Одни идиоты кругом. 

- Не одни! Мама с папой мои поженились, вон. 

- И че хорошего? Баню уже второй год построить не могут. 

На тумбочке запиликал телефон, Галка подошла – звонила ее подружка Лосева. Вера сразу ее узнала, она болтала без умолку, громко, так что ей было всё слышно даже с дивана. Галка морщилась и отставляла трубку от уха – Лосева звала их в гости, но она не хотела, говорила, что Вера у нее. 

- Галка, бросай ломаться, так и просидишь все выходные. Приходи, давай! И девчонку бери с собой, игрушки ей найдем. 

Галка, наконец, согласилась и положила трубку. 

- Собирайся. Лосева сегодня замуж вышла, отмечать пойдем. 

Вера обрадовалась – ей очень хотелось попасть на настоящую свадьбу. Правда, Лосева была толстая, и она никак не могла представить ее в пышном белом платье – таком, какие носят только невесты и принцессы. Сейчас Вера боялась пропустить что-то важное и торопливо натянула красную шапку с большим помпоном. Галка помогла ей залезть в рукава куртки, обхватила шарфом ее воротник и завязала узлом на шее сзади. 

Телефон зазвонил еще раз: Лосева просила по дороге зайти в магазин за хлебом. 

На улице смеркалось. Единственный фонарь на здании сельсовета был виден издалека – Вера и Галка шли на его свет. 

- Галка, а у Лосевой фата длинная? 

- Чегооо? 

- Ну это... фата. 

Галка приостановилась на секунду, расхохоталась так, что закашлялась и еле смогла говорить: 

- Ну ты как скажешь! Ты что, думаешь, свадьба у них была? Так она второй раз замуж выходит, расписались – и все. 

Вера ничего не поняла, но повторила вслед за Галкой: «Расписались – и все». 

- Она же сначала замужем за Лосевым своим была, ребенка ему родила – Вовку. Потом Лосев у кого-то лошадь угнал, его посадили, и она на развод подала. А потом Калаш из Сургута приехал, да тоже не подарок – наркоман, болтается вечно где-то на севере. Тут уж не до фаты. 

- А кто такой «наркоман»? 

- «Терминатора» смотрела вчера по телеку? 

- Только немножко с начала, потом мне папка сказал спать идти. Там мужик одежду отбирал у всех. 

- Вот и наркоманы тоже отбирают. И продают потом. 

Вера несколько раз повторила новое слово, пробуя его на вкус и пытаясь примерить к кому-нибудь из знакомых. Слово ни к кому не шло. 

Они приближались к центру села. Со стороны клуба доносились удары музыки, в окнах мелькали огни, мимо прохаживались девушки в коротких юбках и тонких колготках. Вере было их жалко, они наверняка мерзли. 

Галка замедлила шаг, когда они поравнялись с клубом, и стала всматриваться в силуэты куривших на крыльце парней. 

- А ты, Галка, почему на танцы не ходишь? – спросила Вера. 

- Че позориться-то. Старая уже. Засмеют, – буркнула она, но сама продолжала вытягивать шею, глядя на темное крыльцо. 

В магазине собралась небольшая очередь, в числе первых в ней стояла бабушкина соседка Тихоновна с фиолетовыми волосами свежей покраски. Она спросила у Галки, когда вернется с поминок родня, поинтересовалась, куда они идут, хмыкнула и взялась за нерасторопную продавщицу. Вера присела на корточки у прилавка, Галка посматривала на настенные часы, хмурилась, но в разгоравшийся между Тихоновной и продавщицей скандал не вмешивалась. 

В дверях появился нетрезвый вихрастый парень в распахнутой куртке, из под которой виднелась полосатая майка-тельняшка, на груди торчали редкие волосы. 

- Привет, красавицы! – крикнул он всей очереди. 

- У-у, зальют бельма сначала, а потом им все красавицы, – переключилась на него с продавщицы Тихоновна. 

- Имею право! – он картинно притопнул ногой. – Братишка мой женился сегодня. Слыхали про такого – Калаш? На Ленке Лосевой. Оба-на! 

- Ага, женился, а сам в тот же день на север укатил! Вон, и гости свадьбу отмечать идут – без жениха, – Тихоновна показала на Галку и Веру и засмеялась. – Бабьим коллективом! 

- Вы чьих будете, такие красивые? – обратился он к Галке, расплывшись в улыбке, и потрепал по голове Веру. – Дочка, наверно? 

Галка, цокнув, посмотрела на него тяжелым взглядом. 

- Евсеева она, – откликнулась Вера. – Галочкой зовут. А я ей племянница, Вера. 

- Галочка, значит... Как птичка, – он замаслился, зарозовел, а через секунду грохнулся на колени, схватил Галку за руку и закричал: – Красавица, выходи за меня замуж, а? Меня Анатолий зовут, можно Толик. Калаш – братишка мой. Из Сургута мы. 

Галка процедила сквозь зубы: «Что ж за уроды-то кругом?», шумно выдохнула и уставилась в потолок. 

- Ну почему сразу уроды? – обиделся Анатолий. – Может, у меня любовь к тебе. 

Тихоновна, расплатившись с продавщицей, включилась в разговор с двойной энергией: 

- За таких, как ты, только и выходить! Брат твой, вон, Ленку Лосеву отлупил на прошлой неделе так, что руку ей сломал – пришлось в больнице гипс накладывать. Она сказала всем, что упала, но синяк-то под глазом не скроешь! Еще и расписалась с наркоманом этим. Слава Богу, он сразу на север уехал – Ленкины синяки хоть успеют зажить. Хороша невеста! 

- Так, всё! – встрепенулась Галка. – Вы, Наталья Тихоновна, купили, что хотели? Вот и нам дайте купить. 

Тихоновна неодобрительно покачала головой, проверила еще раз содержимое сумки и вышла. 

Анатолий оперся на прилавок и придвинулся к Галке поближе. 

- Галочка, ты не слушай всяких. Калаш – он, может, и правда отлупить не дурак. А я не такой. У меня собака старая жила, шестнадцать лет ей было, ходить под себя начала. Так я не смог ее убить, отвел к Калашу – тот ее и повесил. 

- Добрый какой! – Галка расплатилась с продавщицей и положила хлеб в пакет. 

Продавщица распорола пакет с семечками и начала щелкать, с интересом поглядывая на Анатолия. 

- И на жену я бы руки не поднял – ни-ни. Не такой я. Клянусь. 

- Дядя Толик! – Вера дернула его за край куртки. – Галка за тебя все равно не пойдет, женись на мне лучше! Мама мне ни брата, ни сестричку родить не хочет, а так у меня свой маленький будет. 

- Я для тебя староват, подруга. Давай лучше я на тетке твоей женюсь, а ты к нам нянчиться приходи. 

- Всё, хватит болтать, пошли уже, – Галка взяла Веру за руку и потащила к двери. 

- Пока, девчоночки! – крикнул им вслед Анатолий. 

У Лосевой с порога пахло вкусной едой. Сама она в длинном розовом халате, действительно чем-то напоминающем платье невесты, выплыла встречать их в сени, пряча забинтованную руку в шелковых складках. Вера приглядывалась то к одному ее глазу, то ко второму, но при слабом свете прихожей следов синяка было не различить. Вера с разочарованием вздохнула. 

- Вы чего так долго? 

- Да привязался в магазине пьяный хмырь какой-то. Сказал, что он брат твоего Калаша, – Галка повесила куртку слишком резко, сорвала петельку и рассердилась еще больше. 

- Толик, наверно? Он сегодня у нас был. Ему тут понравилось, хочет за братом переехать. 

Вера вбежала в комнату – в ее центре стоял раздвижной полированный стол, покрытый цветной клеенкой и заставленный едой, между салатницами виднелась бутылка водки. На угловом диване угрюмо сидел толстый мальчик лет семи – сын Лосевой Вовка. 

- Мы одни, что ли, тут будем? – поинтересовалась Галка, покопавшись рукой в тарелке и вытащив ломтик помидора. – А где жених? 

- А че нам жених? Мы и сами прекрасно отметим. Садитесь, гости дорогие! – Лосева взяла бутылку, налила себе и Галке по стопке. – А ты, Верка, морсу попей. Вовка, иди сюда тоже! 

Вовка встал и, громко топая, ушел в другую комнату. 

- Ну и хрен с ним, – сказала Лосева, опрокинула рюмку и отправила следом соленый огурец. 

- Ленка, а правда у тебя муж – Терминатор? – спросила Вера. – Мне Галка сказала. 

Лосева искоса посмотрела на Галку и заколыхалась от смеха: 

- Ну, может не совсем... но что-то в нем есть такое, мужественное... Ой, у меня же там фаршированные перцы еще, – вспомнила она и побежала на кухню. 

- Не Терминатор, а наркоман, – вполголоса заметила Галка, обратившись к Вере. – Только Лосевой об этом не говори. О таких вещах не говорят. 

Вера кивнула – она не хотела выглядеть перед взрослыми глупой, поэтому ей часто приходилось соглашаться с тем, чего она не могла понять. 

Лосева вернулась, держа в руках кастрюльку с фаршированными перцами. Им с Галкой захотелось поболтать наедине и Веру отправили в комнату к Вовке. 

Игрушки у Вовки были старые – несколько машинок, по большей части сломанных, конструктор, в котором не хватало деталей, да мятые паззлы. Сам Вовка все время молчал. 

Вера покрутила в руках колесо от грузовика, без интереса покопалась в паззлах и предложила Вовке пожениться. Он не был ее идеалом – молчалив и толстоват, но за неимением лучшего выбирать не приходилось. 

- А что мне за это будет? – Вовка не хотел сдаваться без боя. 

Из ценных вещей у Веры дома был только игрушечный телефон, который не только проигрывал мелодии при нажатии на разные кнопки, но и мог записывать и воспроизводить голос. Этим телефоном Вера дорожила, но мысль о собственном ребенке была куда более заманчивой, поэтому после недолгих сомнений ее лучшая игрушка оказалась на кону. Вовка долго не хотел верить на слово, что она отдаст ему телефон, но в итоге сдался. 

Вера попросила его принести ручку и бумагу, а сама сорвала с подушки тюлевую накидку и прицепила ее к заколке на голове. Вовка вернулся с вырванным из тетради листочком в клеточку и коробкой фломастеров. 

- Надо расписаться теперь, – сказала Вера и вывела на листке большими красными буквами: «ВЕРА». 

Вовка еще раз напомнил про телефон и нарисовал под Вериной подписью петельку. Вера выхватила у него из рук листок и закружилась с ним, крича и смеясь: «Ура, у меня будет ребенок!» Ей захотелось поделиться этой новостью с Галкой. 

В комнате все еще стоял накрытый стол, но за ним не было ни Галки, ни Лосевой. Вера, поддерживая накидушку рукой, побежала по коридору на кухню – оттуда доносились всхлипывания, тянуло табаком. Лосева курила на подоконнике у открытой форточки, зажав сигарету свободными пальцами загипсованной руки, дым задувало обратно в комнату. Халат ее распахнулся, обнажив полные ноги с узелками вен, по щекам размазалась тушь, под глазом проступил синяк. Галка сидела рядом, подперев подбородок. 

- Галка, а я замуж вышла – вперед тебя! За Вовку, – Вера показала листок с подписями. – Я ему телефон пообещала, чтобы он на мне женился. Теперь жду ребенка. 

- Никто тебе не разрешит телефон отдать – он, знаешь, сколько стоит? – мрачно заметила Галка. – Иди и разведись, пока проблем не заработала. 

Лосева перестала всхлипывать, затушила окурок о чашку и сказала: 

- Прежде чем советы давать, надо самой хоть раз попробовать. А то у некоторых ни счастья, ни несчастья нет. 

Галка фыркнула, поднялась с табуретки и велела Вере собираться.  

На улице совсем стемнело. Вера высоко поднимала ноги и осторожно ступала, стараясь не залезть в грязь. 

- Галка, а почему Лосева ревела? 

- Да наркомана ее повязали сегодня, героин продавал. При мне звонили из города, сообщили. Посадят теперь, сто процентов. 

Утром отец привез маму и бабушку с поминок. Вера, придя домой, взялась за ревизию чемодана с игрушками. Прослушала все мелодии на своем телефоне, записала куплет песни про тонкую рябину, которую они выучили с бабушкой, несколько раз сняла и положила трубку. Еще раз изучила корявые подписи на бумаге в клеточку, оглянулась на лежащего в игрушечной коляске пупса, одетого в ее старые ползунки, и нерешительно разорвала листок. 

В следующую субботу Галка в баню не пришла. Мама с бабушкой накинулись на Веру с вопросами, знакомилась ли Галка с кем-нибудь и что вообще говорила. Вера смогла вспомнить только «брата Терминатора», но в это знакомство никто не поверил – подумали, что сочиняет. 

В августе праздновали Галкину свадьбу. Жениха, который уже на выкупе слегка не вписывался в двери, поддерживали под локти Верин отец и свидетельница невесты Лосева. Галка смеялась и вся светилась от счастья. На ней было пышное белое платье – из тех, что носят только невесты и принцессы, а голову окутывала воздушная фата.