Что случилось с городом, домом, лесом,
Что скребётся ночью и рыщет днём,
В магазинном ценнике ли, уроде с пустым протезом,
Скребущей небо многоэтажке, сердце моём?
В этой курлычущей белой небесной почте
Миллионы и миллионы писем туда, куда
Никто никогда, глядя в окна, кусая ногти,
Пионеры души, энтузиасты письменного труда.
Я и сам один из таких, но на этом пора закончить,
Возникает страна, в ней колеблется пыль и дух,
Вот бандит в погонах, под ним красивая лошадь,
Вот весёлый узбек метёт тополиный пух.
Чуешь, как невидимый чётко метит
В беззащитный затылок, и замер над головой
То ли огромный пятак, то ли острый месяц:
«Куда направляешься, кто ты вообще такой?»
Дайте домой мне, рыться в семейных снимках:
Мать и сестра, исчезающий (скоро уже) отец.
Скоро ли: X и Y и Z в обнимку,
Мелкие титры, и блатному кинцу конец.
Жаркое лето, не просто, а очень и очень.
Белым столбом на площади температурный рекорд.
Будут ещё рекорды, красивые Сочи,
И красивый атлет в прыжке красиво разинет рот.
Но и всё же, скажи, отчего в непечатном лесе,
В горемычных полях пропечатанных мелких слов
Я не вижу надежды, словно капли в тугом разрезе.
Словно в морге на теле маленький стынет шов.
Словно белая тьма над городом, над головами,
Белый бездетный аист на телеграфном столбе,
Зверь в стометровых квартирах, и он же в яме,
И никто не помолится о тебе.
ответить