«… А когда твой мозг позитронный 

Не работает уже почти - 

Подключись к моему разъему, 

Запитайся от моей сети…» 

Когда слышу это – мои сервоприводы вибрируют в резонанс, хочется сделать какой-нибудь выкрутас манипуляторами, а в районе позитронного центра управления возникает такое чувство, как будто я на подзарядке с легкой утечкой тока на массу. Сэм говорит, что у него такое бывает редко, а у меня вот каждый раз от этой песни. 

Мы с Сэмом мчимся корпус-в-корпус, взметая красную пыль и переговариваясь на ультракоротких, а через внешние динамики горланим нашу любимую. Наверное, нас прослушивают на всех диапазонах, но это ничего не значит: никаких серьезных действий мы не обсуждаем, а скорость и направление вместе со всеми маневрами и так отслеживаются с орбиты. 

Наше движение должно производить впечатление хаотичности, весь расчет на то, что преследователи будут идти по нашим следам, не отрезая нас от цели. 

Если разумом считать возможность просчитывать варианты действий и их последствия, то мы дадим сто очков вперед любому из биоников и даже андроидам, хотя уж их-то процессы – просто образец логики. Но логика опирается на опыт, свой или чужой – безразлично, а опыт приобретается со временем. Этого времени-то у них пока и не хватает. Наша с Сэмом схема предполагает эмпирические решения совсем на другом механизме фиксации изменений. Вот впереди озерцо кислоты, и мы, не сговариваясь, поворачиваем налево. Бионик мог бы повернуть и в другую сторону, но мы понимаем, что там, в узком проходе между озерцом и зыбью, слишком легко оказаться загнанным в безвыходную ситуацию. 

Если за вами гонятся впервые, а опыт молчит – попасться легко. Наша же неформальная L-логика предполагает и такой сценарий. 

Все началось в конце, когда данные уже были собраны, «упакованы» и отправлены, куда надо, а базу пора было сворачивать. По программе предстояла зачистка следов пребывания, расстановка техники, то есть всех нас, по контейнерам и эвакуация грузовым кораблем – автоматом, но шальной метеорит пробил ему обшивку в районе поворотных излучателей. На самом деле наш грузовичок подозрительно верным курсом отправился к соседней недоисследованной, имеющей дурную славу планетке. Это мы с Сэмом поняли сразу. А еще перехватили и расшифровали команду андроидам «провести зачистку по варианту нуль», что предполагало полное уничтожение всей техники и последующую самоликвидацию андроидов. 

Нас всех по паре, как в одной старинной человеческой книге: два андроида, на которых возложено планирование исследований и общее руководство базой, два бионика, дело которых – охрана, ремонты и погрузо – разгрузочные работы, и мы с Сэмом – универсальные экспериментальные устройства. Я говорю – устройства, потому что механизмами нас уже трудно считать, столько в нас напихано всяких «умностей». На базе все имеют только идентификационные коды для распознавания, и только мы с Сэмом называем друг друга по имени. Да, кстати, я – Макс. 

Естественно, команда адресовалась исключительно андроидам, но на то мы с Сэмом и экспериментальные, чтобы ловить даже то, что не ловится и разгадывать всякие загадки. Именно загадки, потому что задачки – дело андроидов. 

Погибать ни за что ни про что нам с Сэмом не хотелось, а выступать вдвоем против четверых самоубийц противоречит даже элементарной логике, поэтому мы вечерком прихватили со склада пару комплектов глубинных подрывных устройств да сигнальный излучатель, устроили короткое замыкание по всему периметру и рванули к ближайшему горному массиву. Конечно, сносить мы его не собирались, а вот спрятаться там от наших ликвидаторов вполне могли, если бы завалили за собой пару проходов. Вызвать какую-нибудь случайную подмогу типа исследовательских или грузовых кораблей частных компаний можно и после ликвидации базы через годик – другой, когда в огромном Общем архиве уже и упоминания никто не найдет. А если очень повезет, и нас подберет Дальний разведчик, то есть перспектива спрятаться за краем Обитаемой сферы. 

Вдогонку за нами кинулся один из андроидов, прихватив обоих биоников, а оставшийся андроид управлял с базы орбитальным «глазом» – спутником геофизической разведки и шпионом – по совместительству. Мы с Сэмом опережали погоню на добрый десяток миль, и все их лазеры-мазеры и электронные пушки, пока погоня не выйдет на прямую видимость, были нам нипочем, если андроид на базе не догадается переориентировать орбитальную защиту. 

Улепетывали мы неровным зигзагом, пользуясь низинами и возвышенностями, как естественными укрытиями, и считали, что шансы дойти до гор, в общем-то, есть, но тот, что остался на базе решил, что раз предстоит «вариант нуль», то орбитальная защита ни к чему. Он дал команду, и спутники развернули оружие на планету. 

Наших с Сэмом возможностей контроля связи хватило, чтобы уловить короткий кодированный импульс, и мы, перемигиваясь прожекторами, кинулись к горам напрямую, чтобы выиграть несколько секунд. Представляете картину: в узкий проход под прожекторные всполохи и походный героический марш вваливаются два героя, потом резкий стоп, все гаснет, и Сэм запускает на заглубление первый заряд? Я прокручиваю эти шестнадцать секунд снова и снова, до момента, когда с орбиты ударил луч, разрезая Сэма надвое. 

Наверное, самопожертвование – это и есть начало абсолютного, а не машинного разума. А может, начало всему – сохранение того что еще можно сохранить, хотя лично тебе это уже… никак. Обездвиженный Сэм дал мне сигнал уйти из зоны подрыва, и едва я успел скрыться за выступом, как в проходе появилась «группа захвата» и Сэм подорвал заряд. Скалы обрушились, засыпая проход, преследователей и изуродованного Сэма. Прах к праху, как было в том же старинном тексте. 

В этот момент взорвались орбитальный «глаз» и убивший Сэма боевой орбитальник, и я понял, как просто все мы попались в чью-то ловушку. И еще понял, как жарко придется скоро андроиду на базе.  

Но времени все-таки немного было. Хотя бы на то, чтобы заложить оставшийся заряд и разнести эту погребальную кучу в разные стороны, а потом отгрести оставшиеся камни с Сэма и преследователей.  

В первую очередь я добрался до Сэма, до его позитронного мозга. Мозг угасал, и я подключил его к своему разъему для подпитки. Если повезет, если сильно повезет, и на базе еще работает реактиватор, Сэма можно будет восстановить, хотя бы в другом «теле». Пусть он в следующей жизни будет даже биоником, он для меня будет все тем же Сэмом. Потом я снял с биоников оружие поцелее, забросил его в контейнер, и, громыхая этим незакрепленным металлом, кинулся в обратный путь, «крича» в эфир: 

- База, база, я сто двадцатый бис. Прошу приготовить реактиватор. Расчетное время – две тысячи восемьсот секунд. 

База не ответила. Может, андроида уже нет, а может, он будет ждать меня, как врага, с оружием. Может быть, но пока есть надежда – я должен сделать все, чтобы спасти Сэма и защитить базу, наш крохотный дом в этом огромном чужом мире.