Было мне пять лет, и ехал я с мамой в трамвае. Сидел у нее на коленях, играясь с оловянным солдатиком. Простой пехотинец, застывший по стойке смирно. То в руке вертел, то ставил на оконную раму. Я развернул его к окну и показывал, как утекают за трамвай дома, деревья, люди, машины, снова дома и снова деревья, люди... Куда это все девается, утекает? 

Водитель объявил нашу остановку. Я встал. Мама взяла меня за руку и повела к выходу через плотную череду ног, которые то уходили в сторону, расступаясь, то становились стеной перед самым носом. 

Мы вышли. И только в этот момент, придя в себя от трамвайной суеты, я вдруг почувствовал, что чего-то не хватает. Солдатик! Где же он? Я же держал его в руке. В карманах обнаружил только скомканный билет и скрепку. И всё. Я потерял его. Оставил там, в трамвае, на подоконнике. Он уехал без меня. Вернее, я вышел без него. 

Глупо, но мне порой кажется, что он и сейчас катается по кольцевой и смотрит, с грустью в глазах, на мелькающий, чуждый ему, мир.