Море. Буйное, неудержимое. Но вся его спесь кажется напускной. Оно лишь снаружи, на поверхности, гудит, рвет тонкие нити просоленного воздуха; внутри же, в глубине — наоборот — хранит полное молчание и покой. 

Турецкое солнце уже перевалилось за горизонт, увязая в мутной синеве неба, когда к морю спустились мужчина и женщина средних лет. Женщина шла впереди. Мужчина задумчиво плелся сзади, не обращая на нее никакого внимания. На пляже было не многолюдно: кое-где, изредка, попадались туристы, да угрюмые турки, таскающие под раскидистые кроны зонтов пластиковые шезлонги. Вдохнув полной грудью одурманивающую крепость морского воздуха, женщина бросилась к воде. Не добежав, остановилась в полуметре и вытянула тонкую ножку навстречу подкатывающей волне. Волна выгнула спину, поднялась и, будто споткнувшись, кувыркаясь и крошась, выкатилась к белым стопам. Прохладная. Щекочущая пятки мелкими пузырьками. Женщина поежилась и обернулась. Мужчина стоял в нескольких метрах и курил. Разлепив тонкие губы, спросил: 

― Как вода? 

Женщина заулыбалась и, поправив спавшие на лицо рубиновые волосы, с озорством ответила: 

― Хорошая! Прохладная, но купаться, думаю, можно. 

― Давай, ― равнодушно бросил мужчина.  

― А ты? ― она уже сбрасывала футболку. 

― Я не хочу. Вон, ― вялым кивком указав на шезлонг, ― лучше полежу. Устал. С этим перелетом. 

― Хорошо, а я искупнусь. Давно этого ждала. 

Женщина стащила с себя непослушные шорты, вместе с футболкой передала ему и, оставшись в черном купальнике, бросилась в темную воду ломая находящие волны. 

― Ух! Здорово! Просто класс! 

Женщина самозабвенно резвилась в воде, смеялась, размахивала руками, будто стараясь оторваться от поверхности и взлететь. Мужчина уже лежал, раскинувшись на шезлонге, и, заломив под голову покрытые «мурашками» руки, смотрел на вспыхивающие в чернеющем небе звезды. Пряный ветер шел с моря накатами, ослабевая и снова набирая силу, обдувая лицо и путаясь в густых волосах. Мужчина закрыл глаза и погрузился в свои мысли. Тишина. Ощущение пустоты. Явное, весомое. Дальний шелест волн, чуть слышно, гудящий в ушах ветер. Запах водорослей и чего-то еще. Чем еще может пахнуть море? Если принюхаться... Дыхание... Глубоко. Соленый воздух проникает... Щекочет волоски ноздрей... глубоко в легкие. Ничего нет. Все растворяется. 

― Леш-ааааааааа! 

Прохладно. Слои воздуха медленно перемешиваются как на вертеле. Холодно, тепло, жарко, прохладно. 

― Лешааааааааа! П-поооооомоооооооооогииииииии! 

Ветер гудит сильнее, становится резче, прерывается будто речью. Глухо, глухо, доносится чей-то голос. Голос. Крик!? Светлана!  

Глаза мгновенно распахнулись, мужчина подскочил и пробежал глазами по рваной поверхности моря. Никого. Но вот вдалеке, в сумраке, среди разломов крупных бурых волн замелькала крошечная голова. Из воды с усилием вырывались серые черточки рук, качались в воздухе, будто стараясь обхватить неведомого зверя и падали вниз. Так повторялось несколько раз. Крика уже слышно не было. 

Минут десять мужчина сидел на краю шезлонга, подавшись вперед, не предпринимая никаких действий. Резкий озноб охватил все тело. Ноги отяжелели. Лишь когда голова женщины окончательно скрылась в равнодушном безумстве моря, мужчина протяжно выдохнул и опустился на спину. Закрыл глаза. Закусив нижнюю губу, принялся усиленно тереть руками лицо. Кожа собиралась в складки, снова разглаживалась. Физиономия принимала причудливые, и даже жуткие выражения. Один образ сменял другой. Метаморфозы длились не долго. Мужчина успокоился. Развел в стороны руки, сделал резкий выдох и замер. 

Тишина. И опять спокойно, безмятежно. Только непослушное сердце бешено колотится где-то там внутри, в теле. Маячит в звенящей пустоте. Не унимается. И снова ветер освежает лицо. И монотонно шумит бездушное море. 

Неожиданно для себя он провалился в сон. За долгое время, впервые, спалось так крепко. 

Спустя пару часов, Алексей пришел в себя. Справа слышалась какая-то возня. Повернув голову, он увидел пепельный силуэт турка. Медленно перешагивая, тот складывал последние лежаки. Алексей приподнялся, уперся ногами в мелкую гальку, тут же заскрежетавшую под шлепанцами, и встал. Темень. Прогулочные дорожки с трудом освещались тусклыми фонарями. Вдалеке, прорывая ночь, горели отели. Шумела далекая музыка. 

Медленно повернувшись, Алексей глянул через плечо назад, на море. Оно чернело, почти слившись с таким же черным небом. И гудело. Гудело, гудело, гудело. Засунув в карманы джинсов дрожащие руки, не спеша, озираясь, он побрел к своему отелю. 

Море оставалось позади. Но гул его не смолкал...