Василиск за стенкой зашевелился, и разбудил меня. Я вскочил на своей постели, растрепанный, и, наверное, страшно бледный. Я знал, что василиск за дверью и там останется – он никогда не пытался проникнуть в мою опочивальню, – но было все-таки невыносимо слушать, как он двигается там, снаружи, волоча свое тяжелое извивающееся тело, из прихожей в гостиную и обратно. 

Я не знаю, как он выглядит. Для меня, спрятавшегося в комнате, василиск – всего лишь сочетание отвратительных звуков. По этим звукам я, в своем воображении, рисую его облик: массивное вытянутое туловище, и множество коротких, сильных ног, а двигается он подобно гусенице. У него уходит много времени, на то чтобы проползти расстояние до чулана и убраться восвояси. Василиск боится солнечного света, и собственного отражения, – облик его так ужасен, что любой человек увидевший его, умирает. 

Это все, что я знаю о нем. Таких знаний мне достаточно, чтобы жить бок о бок с этим чудовищем. 

Вот, он мучительно медленно втискивает свою тушу в узкий дверной проем и затихает за стенкой. Я жду еще несколько минут, чтобы убедиться, что он заснул. Это случается где-то за час до восхода солнца, в зависимости от времени года – зимой приходится ждать дольше, и я занимаю себя чтением книг, устроившись поудобнее в кресле. 

Тот факт, что я держу у себя василиска, кому-то может показаться нелепым, кому-то смешным. О василисках в наше время говорят мало – потому что сами они, должно быть, уже исчезли с лица земли. Не стало и людей содержащих василисков, что неудивительно, ведь за всю историю человечества для этих омерзительных созданий было придумано одно-единственное применение: они приносят золото. 

Завести василиска очень трудно. Сперва, нужно у какого-нибудь колдуна купить яйцо черного петуха. С колдунами дело иметь хлопотно и небезопасно, к тому же они, в последнее время, редко попадаются на глаза. Они уже перестали быть частью нашей обыденной действительности и, скоро, наверное, вовсе исчезнут, вслед за василисками. Мне повезло, – я нашел, наверное, последнего колдуна во всей округе. 

Яйцо нужно вынашивать семь дней в подмышке, что само по себе отвратительно.  

На утро восьмого дня я обнаружил, что яйцо лопнуло, и наружу вывалилось протухшее содержимое. Мою белую подушку забрызгало вонючей серой жижей, от которой по простыне, а затем по полу тянулся тонкий, извивающийся след. Этот след означал, что я теперь обладатель василиска. 

Первые несколько месяцев я не замечал перемен. Василиск никак не обнаруживал своего присутствия. Потом в квартире появился характерный пряный запах. Вскоре я установил, что его источник находится за дверью чулана. В одну из ночей я услышал звон разбитой тарелки, и решил, что с улицы на кухню, как-то пробрался бродячий кот. Я направился к кухне, я был уже у самой двери, и уже взялся когда меня осенило: василиск исследует мой дом! Если бы я открыл дверь на кухню, меня настигла бы немедленная смерть. С той самой ночи мы заключили с василиском негласное соглашение – днем принадлежал мне, ночью в нем хозяйничал он. 

Жизнь бок о бок с чудовищем, вызывает у меня большие неудобства. По понятным причинам, я не могу содержать в своем доме прислугу, и поэтому каждое утро приходится начинать с небольшой уборки. Василиск ползает аккуратно, но нет-нет, да перевернет кресло или столик. В прежние времена, когда василиск не покидал чулана, во всем доме, на полу лежали персидские ковры. В первую же неделю его «прогулок», все они были уничтожены, и пришлось постелить паркет. Впрочем, та единственная выгода от василиска окупает все беспокойство, доставляемое им. Прибираясь, каждое утро в своем доме, я почти всегда нахожу несколько золотых монет. В прежние времена попадались наручные и карманные часы, разные украшения, а бывало и слитки, которые с трудом помещались в ладонь. 

Я, наверное, самый богатый человек в нашем городе. Несгораемый шкаф в моей комнате полон золота, по дому разбросанно множество тайников, где хранятся мои богатства, и я не знаю, сколько еще их в чулане.  

Василиск гуляет по всему дому, и это создает для меня постоянную угрозу. Единственная комната, в которую он не заползает – спальня. В ней и только в ней мое спасение, и в последнее время я все же реже покидаю ее. Ночью я лелею свои богатства, а днем отваживаюсь на быстрые вылазки во «внешний дом». Я ползу, как таракан вдоль стены, и прислушиваюсь к скрипучим вздохам старого дома. Василиск может встретиться мне по пути на кухню, или в уборную, и это будет означать для меня немедленную смерть. 

Однажды я запер василиска на втором этаже, думая, что избавлюсь от всех неудобств. Это было ошибкой – он разгромил библиотеку и все комнаты наверху, а на потолке моей спальни проступили пятна ядовито-зеленого цвета. 

Тогда я был близок к гибели. Проклиная себя за легкомыслие, я при свете дня открыл дверь наверх. Той же ночью василиск приполз к порогу спальни, и долго лежал там, сотрясая дыханием дверь. Не помню, как я пережил ту ночь. 

В том, что василиск приносит золото, и заключается самая гнусная тайна. Я всегда задавался вопросом – откуда оно? Зачем чудовище тащит его в свое логово? В подобных размышлениях проходили мои бессонные ночи. Иногда я думал, что нашел этот страшный, простой ответ, но тут же наступало милосердное забвение, и я уже опять не сознавал ничего.  

Иногда мне кажется, что все вокруг узнали мою тайну, мой срам, и как только я окажусь за дверью, в меня полетят камни. Потому уже много лет, я не выхожу из дому. Окружающий мир постепенно исчез, растворился в пыльных окнах кольцами жира. На стекле остался неровный узор далеких континентов, такой же узор, выбитый солнцем, зияет на стене спальни. Со временем я перестал различать соседний квартал, за шумной дорогой, а затем и маленький дворик перед моим крыльцом, растаял в белесой мути. 

Сегодня василиск затих раньше обычного. Я ждал десять, пятнадцать минут – тишина. Осторожно, чтобы не выдавать своего существования, я отворил дверь. В коридоре было пусто и бестолково. Просто темный дом. Здесь, в завитках мебели, складочках штор пылилась вся моя жизнь. В гостиной только скрип от пола, и одно-единственное зеркало, закрытое бельмом засаленной шторы.  

Вдруг, я вспомнил, что не закрыл дверь в спальню… слишком поздно – за моей спиной раздался желобный скрип дверного косяка – василиск втискивал свою грузную тушу в спальню, которая больше не могла служить мне убежищем. Кажется, он задумал меня уничтожить. 

Впервые за много лет вышел я на улицу. Птицы молчали. Окружающие дома голодно смотрели на меня битыми окнами, сухой ветер впустую дребезжал их жестяными крышами. На дверях сохранились борозды от когтей, рваные зеленые пятна зияли на стенах. Все отравлено, все пусто, даже трава вокруг дома выжжена рыжими кольцами – следы, оставленные василиском. 

Все пусто, все уничтожено. 

Несколько минут я стоял, обнаженный светом дня. 

«Вот откуда…». 

Догадка дернула меня за невидимую ниточку, ноги утратили опору, и все суставы будто повисли в пространстве. И я со всех ног побежал прочь от дома.  

С того дня я скитаюсь по миру, не зная ни отдыха не пристанища. Люди и животные бегут от меня, как от прокаженного – василиск теперь волочится за мной, всюду учиняя запустение. Он все еще приносит мне золото, оставляет на камнях, и в траве, но мне противно даже смотреть на него.  

Днем василиск скулит и ноет, – солнечный свет обжигает его кожу – а ночью я слышу его шепот – над самым своим ухом. Снова и снова он повторяет: «Оглянись… Оглянись…».