Двадцать лет, как тебя уже нет…
Двадцать первое чуя столетье,
ты в двадцатом остался навек,
в самом главном, что было в поэте.
Но клонируют Песни твои,
но скулят, суетятся, елозят,
врут слова и мотивы любви,
унижая поэзию в прозу.
Те, о ком никогда б ты не пел,
сахарят тебя, нежат и лижут
на заросшей, на волчьей тропе,
суетясь меж Москвой и Парижем.
Та, что ты больше жизни любил,
так, что всех от волненья знобило,
доживает остатки судьбы,
где волною к другому прибило.
Да и Слово больное твоё,
обронённое глупо и горько,
не подняло над Смертью литьё,
недостойное Жизни нисколько.
То ли мальчик, а то ли журавль,
неумело стояще-летящий…
Даже камень надгробный не прав,
всё – не памятник твой настоящий.
Только Песня, как рана в душе,
только Слово, что в горле клокочет,
- обелиск твой, отлитый уже
твоей жизнью, разодранной в клочья.
Двадцать лет, как не с нами живёшь,
как не нам свои песни слагаешь,
как не знаешь, где правда, где ложь,
как вообще – ничего ты не знаешь...
2001 г.
ответить