14 Ноя 2007 14:04:54 

…Моя мама и тетка – две родные сестры. Обе родились в Москве. Тетя Валя, ты ее не знаешь, – 1922 года, мама – 1930 г. Прадед (дед мамы) был инженером на заводе Гужон (Серп и молот). На Проломной улице (раньше было продолжение Танкового проезда) у них был свой дом. Родили они с прабабкой 22 ребенка. Выжили пятеро: моя бабушка (мамина мама), еще 3 сестры и брат. Брат пропал безвести в войну. До сих пор о нем ничего не известно. Бабуля моя была странная… В 1917 году прадед поехал на поезде менять одежду на продукты и пропал (потом узнали, что его под поезд сбросили). Бабуля всю ночь стояла на коленях, молилась Богу, чтобы он (отец) вернулся. Было ей 13 лет. Он не вернулся, и она с тех пор в Бога верить перестала и немного странноватая стала на голову. 

Возвращаясь к современному времени, то тетка с семьей – это единственные родственники, с которыми мы общались, но... Семья тетки – это все работники МИДа, мы для них – «бедные родственники»! Пока я была маленькая – я об этом не думала, росла с сестрами и бабулей летом на даче, считала дачу ее своей. А потом выяснилось, что дача теткина, а мы – просто так и т.д. и т.п. В моей жизни было несколько случаев, когда я к ним обратилась за помощью, но... мне не помогли... Я тебе не рассказывала о них, просто не к чему было… 

И когда я выросла, то просто перестала с ними общаться. Никакой демонстрации не было, но я не считала нужным соблюдать «протокол» и поздравлять их со всякими датами, приезжать к ним. Мама и папа (пока был жив) с ними общались, но больше мама. А я нет. Но в последние годы все немного изменилось. Из-за собственности тетя Валя поругалась с семьями своих дочерей. Старшая почти все время проводит заграницей: Штаты, Голландия, Женева (МИД, короче). Младшая как уехала в Венгрию в 80-х годах (по линии ТАСС), так там до сих пор и работает. И Валя осталась одна. И стала звонить не только маме, но и мне. Два лета подряд я как раз и отдыхала на той самой Валиной даче. Она ее завещала старшей и дача пока свободна. Помнишь, ты приезжала?.. 

…Начало девяностых, лето, жара несусветная, горят леса, в Москве просто невозможно находиться. Мы – на даче, здесь можно дышать…Обессилено валяемся в лопухах, весь смысл жизни в том, как дойти до колонки… Вечером должна приехать Натали с кем-то еще, привезут еду и все остальное…Весь мир там, за забором дачи, огромный, надоедливый, шумный и такое счастье, что можно на какое-то время спрятаться от него… 

14 Ноя 2007 16:53:47 

А раньше… 

…Там еще интересней было: На Проломной улице был прадедов частный дом: двухэтажный и т.д. И когда случилась революция, прадед сам, добровольно, отдал весь дом под жилье рабочим, себе оставил 2 комнаты.  

Прабабка умерла после революции, она была беременна 22-м ребенком, заболела, ее положили в больницу. Там за ней должна была ночью следить сиделка: молодая девка. Времени года не знаю, но было холодно. Она убежала на улицу, на крыльцо на свиданку. Когда вошла в палату, ей показалось, что прабабка умерла, и она дотронулась до нее рукой. У прабабки был жар, она была в бессознательном состоянии, а та вдруг касается ее ледяной рукой. У бабки инсульт и паралич. Ребенок не выжил, а подробности никто не знает. 

А бабка еще сколько-то лет протянула... 

Помнишь Танковый проезд, Волочаевская улица? Военный Институт? На Волочаевской улице (пару остановок на трамвае от Института в сторону Пролетарки), был Дом-ударник. В нем давали комнаты ударникам коммунистического труда. Это был уже мой дед, бабулин муж и мамин отец. Он тоже на «Серпе» работал. Только уже простым сталеваром. Вернее, не совсем простым, а мастером, тогда это называлось «выдвиженец»: из народа и без образования!!! В этом доме-ударнике я и родилась.  

…Рассматриваем старые фотографии. Москва 70-х, 60-х, 50-х…Фотографий все меньше, они все желтее, все труднее различимы лица, мелкие детали…Смешные детские фотографии, молодые родители…Дальняя родня, бабки-дедки – не интересно, перелистываем… 

14 Ноя 2007 17:52:09 

…А дальше уже детектив... Дед (мамин отец) – будучи сталеваром, перед войной был послан в командировку в Германию, по обмену опытом. Было это в 1933 г. Но главная задача у них (делегации) была: узнать секрет немецкой стали (нержавейки). А им на заводе в Германии ничего не показывают. И вдруг немецкие рабочие предлагают ему придти на завод в ночную смену. И показали. И что-то было даже записано на бумаге. И эту бумагу, чтобы провезти ее через границу, дед зашил в драповое пальто, которое потом всем детям показывали как историческую реликвию. А про сталь тогда (в детстве) нам было не интересно.  

Ну, а закончилось все печально. Мой дед образования инженерного не имел. Но обладал хорошей головой. И понапридумывал какие-то улучшения (рацпредложения). А так как без научных знаний, то ни оформить, ни просчитать не мог. Обратился к инженеру, тот предложил соавторство. Закончилось все банально: авторство было оформлено инженером на себя. Дед запил, «белочка»... И повесился... 

От меня это долго скрывали. Правду про его смерть я узнала только лет 10 назад. Берегли психику ребенка. 

…отшучивался мой дед, когда я задавала ему «политические» вопросы, а бабушка «не помнила» своих родных… А сейчас, когда нам «разрешили» помнить, спросить уже не у кого… 

15 Ноя 2007 16:57:15 

…На начало войны моей маме было 11 лет, тетке – её сестре – 19. Она окончила курсы медсестер и ушла на фронт. Мама ходила в школу. Войну они переживали в Москве. Как раз за несколько месяцев до войны родился братик, но зиму не пережил...  

Мама ходит в школу, бабушка работает шеф-поваром, НО... ничего не есть дома и ничего не приносить из столовой, – был у бабули такой принцип в войну. Видимо, чтобы детям больше доставалось. А мама так училась в школе, что у нее до сих пор проблема с математикой. Причина банальна: после 2-ого урока давали булочку. А математика была 3-м или 4-м уроком. Мама сидела два урока, забирала булочку и бежала домой – сидеть с братом. Вот такая учеба была тогда. И я все думала: «А если бы булочку давали до русского языка, она была бы неграмотной?».  

У тетки на войне случилась Любовь. Пишу с большой буквы, т.к. на войне много всякого случалось. Любовь, беременность, тыл, роды... но ребенок не выжил. И тетка осталась работать в тылу, на заводе (опять "Серп"). Ей давали усиленную пайку и суп. Этот суп она передавала в проходной моей маме, которая его прятала на груди под пальто. Вот такой была война для моей мамы. А ещё она вязала варежки для бойцов (это они делали в школе), и копала что-то на полях (это что осталось после уборки, в основном картофель). Вот такая родословная, вкратце. 

Я вот тут тебе пишу обо всем этом, а самой странно… Живешь-живешь какими-то своими проблемами, ничего не интересно тебе про прошлое, а потом вдруг (или не вдруг?) идет информация и тебе безумно интересно, и хочется многое спросить… а уже не у кого … 

До сих пор жалею, что не расспросила бабулю подробности моего крещения! Да, и такая тайна у меня оказалась в судьбе. Было мне где-то лет 20, навещала я бабулю, не помню, о чем шла речь, но я ей сказала, что мне нельзя, я не крещеная. А бабуля мне вдруг выдает, что можно. Что они меня ТАЙНО крестили со второй моей бабкой, папиной мамой. А вторая бабка была староверкой, ходила в старообрядческую церковь на Рогожке. И теперь я в загадке: где меня крестили? Рогожская застава совсем рядом от дома-ударника, где мы тогда жили… 

Корни, корни нужны человеку для осознания себя в этой жизни не песчинкой бесполезной, а частью чего-то большого. Называть не буду, слишком пафосно будет звучать. Но от этого не перестает БЫТЬ… А многоточие потому, что жизнь продолжается! 

* 

Так бывает, знаешь-знаешь человека много лет и вдруг понимаешь, как мало ты о нем знаешь. И, когда слово за слово начинает разматываться ниточка воспоминаний, картинки давней и чужой жизни становятся близкими и своими, и параллельно разматывается ниточка собственных воспоминаний-мыслей: «А вот моя бабушка…А у моего деда…». И от такого переплетения появляется ощущение, что нет чужих людей, что те, кто были, и те, что живут сейчас, – это все мы… 

Письма опубликованы с разрешения автора.