* * *
К молчанью поводы найдутся,
Смешон болтливый и глуп, как утка.
Не раз писал мудрец Конфуций,
Что говорливость – сон рассудка.
Грани в тиши алмазы рифмы,
Не рви аккордом в запале струны,
Надсадным, плоскозвучным ритмом
Скрывая разума лакуны.
В строку идёт не всяко лыко,
Моли Эвтерпу и днём, и ночью,
Цезуру расточай на стыках,
Глаза ломая многоточьем.
Пока волшебный ключ не найден,
Ищи отраду в воспоминанье,
Как на листы твоих тетрадей
Садились строфы дружной стаей,
Наперекор тоски ворчанью,
Задорно, песенно и ново.
Как душит золото молчанья
И превращает в камень слово!
Тихо бродит тишиной ночи
звонарём в колокольне ветер
горизонт едва различим
то что просто зовётся- вечность
пустынь улиц озябший дом
как-то съёжились блеклым светом
я б хотел полетать вдвоём
с тем который зовётся ветром
тихо шепчет в тишине ночи
звонарём в колокольне ветер
он звонить совсем не хочет
между строчек из слов вечных
дань вперёд заплатил любовью
только в спину стрельнуло лихо
переполнилась ночь бедою
и упала на землю тихо.
Арифис... То покой, то драчка.
Кричат: «Прочти!», – то тут, то там!
Прочёл. И белая горячка
теперь за мною по пятам...