Паутинка висит словно бог опустился на нитке
По бумаге скрипит карандаш как диван на закат
Старой птицей из снов залетевшей в окно по ошибке
Рыжий спрайт порошка засыпаю в стакан добавляя воды
Серебрянка под краном танцует метели событий
Словно пуля от зла серебристый ребёфинг пустот
В этом дольнем миру даже сны на деревьях обитель
Когда плачут слова опускаясь слезой на браслет
Тот прорыв и полет как стрела ледокола коротит
Бьёт фарватеры дня по погоде надев сон в сети
Где-то горы и дым отступают и ёжится холод
Серебристой воде
Нужно просто добавить любви
И зелёный ковёр трав и листьев начнёт прясть гамак
Вспоминая усадеб старинных киношный приют
Для блуждающих звезд просто так перевалочный дар
Превращается сахар в тростник если люди об этом поют
О тебе всё ненужное зная,
Хлопочу я о мелочи вновь:
Так же доблестна песенность рая,
Как безвинна земная любовь.
Это равенство двух полушарий,
Неотъемлемость равных начал -
Ты бесчувствием лишь довершаешь
То, что я в исступленьи кричал.
Как мне брови твои не враждебны,
Как не вычурны взгляды зеркал...
Даже строки газет – молебны!
Ты – кумир, и не надо лекал!
30.05.10
Г. З.
***
Я Землю обниму – руками – по экватору.
И Белоруссии твоей коснусь щекой.
И расскажу – всем существам,
от муравья до аллигатора,
что я люблю тебя,
и навсегда,
с тобой.
мудры красят нежным светом
стены римлян и кремля
когда то мне хотелось быть
не просто быть
а оставаться
без глянца зеркала зимой
и танца фальши у пространства
на карте зноя
ветреной золой
не защищающей
не смелой
твоей неузнанной волной
рискуя зеркалом весны
для утончённого как дым
и время
кая
и не заметила как ты
в тепло начала обращая
собрав оттенки трав степных
итог исправил
на старых чётках из сандала
и сверху зеркало упало
седьмого неба
у черты
храни тебя как фото – лица
до проявления дождей
в них серебрится жилки жизнь
роняя небо плащаницей
неопалимо
о стране где водятся павлины
она давно гордиев узел
страна халяв и добрых дел
и сумасшедшая как грусть
берёз в закаты
пока там ты
завоет ветер, вцепившись в плечи.
пройтись по роще, листву пиная.
ты как-то бросил: уймись же, нечисть!
в ответ кивнула: да, я такая!
любовь за осень, вину за нервы,
багровым глянцем латая раны.
мой милый мальчик, ты не был первым,
но память бродит в моих карманах.
блестит монетой, что мне копейки,
но эта душит, и дрожь по телу.
немой октябрь опустит веки,
прощая многим, пусть не по делу.
затихнет ветер, сверну с дороги,
слепая морось зальёт ресницы.
немой октябрь прощает многим,
а мне, нечистой, не дал проститься.
Мироточит закат
из вина с молоком
окрылённого в сон божоле
пожалею слова
и забуду любовь
как желание время согреть
нам даётся язык
как утиль и праща
одеяло и кров одинокий
и тебя никогда
здесь не будут прощать
за нахальное правило волка
оставаться собой
облака словно рыбы
плывут и плывут
как и мысли мои ни о чем
я могу тебя ждать до последних тире
молчаливо без слов и без ветра
до цветов на искусственных ветках
опаленная степь
твоих слов сединой
окоём антарктический эхом
поливаю то мёртвой водой
то живой
Диоген
я нашла человека
есть у слова любовь
тот флагшток красоты
где спит фальшь из уловок казаться
я не знаю кто я
то паяц то удав
лишь желание ждать не меняется
как дышать и людей не бояться
до последней упавшей звезды
и касаться случайно
дождливой струной
что планета и все
я смогла бы отдать
после плахи друзей
дым последней как рубль сигареты
чтобы ты не боялся уснуть
я лишь тень
отраженная светом
и могу ждать как снег
безответно
