31.05.2007 12:53 Я по кругу бегу опубликовал(а): Татьяна Пухначева ( Puh)
Мой пыльный пурпур был в лоскутьях,
Мой дух горел: я ждал вестей… (М. Волошин)
Последний пурпур догорал,
Последний ветр вздохнул глубоко…(А. Блок)
Пурпурные поля / Antik
Я живу в краю неудачных снов,
Не в аду – в раю, в серебре оков,
На пурпур полей налипает снег,
Выпью ночь, как клей, не смыкая век.
День осенний сер, дождь стучит в висках,
В перекрестьях сфер созревает страх,
В этот год, когда умер бес в ребре,
Зашуршит беда, словно мышь в норе.
В жёлтом свете фар грязная листва,
Это странный дар – говорить слова,
Этот гордый дух, мой сгоревший храм,
Досчитай до двух – и ко всем чертям.
Задержу свой вдох, сяду у огня,
Досчитай до трёх, подожди меня,
Через двести лет на пурпур полей
Приходи мой свет, приходи скорей.
А начну я, пожалуй, со строения стиха. На самом-то деле, никаких это не шестнадцать, а вовсе даже тридцать две строки. Причем, с очень четким ритмом и рифмой. Вот, к примеру, как выглядит первое четверостишие в чуть-чуть другом формате.
Я живу в краю
неудачных снов,
Не в аду – в раю,
в серебре оков,
На пурпур полей
налипает снег,
Выпью ночь, как клей,
не смыкая век.
И все остальные разворачиваются в ту же схему, без единого нарушения! Зачем понадобилось автору соединить строки парами, пока загадка. Но, возможно, ответ связан еще с одной особенностью строения стиха. Мало того, что каждая строка представляет собой законченную мысль. Этот стих забавным образом напоминает тяни-толкая, его можно читать, начиная с любой строки и двигаясь в любом направлении, вверх или вниз. И с полным сохранением смысла! Даже если разбить на короткие строки этот эффект в целом сохраняется. Этакая игрушка в себе. Вот эта структура, неосознанно улавливаемая при чтении ритмика, создают ощущение кольца из строк, каждая из которых сама по себе создает еще один замкнутый круг. Эти «кольца» возникают потом в стихе и в явном виде несколько раз.
Но вернемся к началу и к первой строке. Кстати, вот вам и первое кольцо – слово край. Край это граница, предельная линия, окружающая что-то. Приведу лишь несколько устойчивых сочетаний с этим словом: наполнить до краев, окраина села, край света, без конца и края. А последующее определение (неудачных снов) заставляет думать, что речь идет не о физическом, а о ментальном крае. Впрочем, дальше – больше. Нельзя же, право слово, назвать физическим объектом ад или рай. И то и другое называется потусторонним миром. И если вдуматься, то недаром эти два понятия объединены в один мир, недаром существует выражение: « и рай и ад внутри нас». Чувствуете, куда я клоню? Вот и еще одна граница – кольцо, наш внутренний мир. Противопоставление «не в аду – в раю» только усиливает подозрение, что рай какой-то странноватый, и почему-то надо настойчиво утверждать, что это не ад. И оковы в нем (еще одно ограничение, обычно оковы имеют форму кольца), и серебро. Такой переход семантического значения одного слова, более сильного (ад имеет гораздо более сильный эмоциональный смысл) на более слабое (рай) обычное дело в тексте. Кстати, серебро очень непростой металл, красивый и опасный одновременно. Это лунный, женский, холодный знак, принадлежащий потусторонним силам и несущий возможность смерти.
Вот и добрались до пурпура полей. Как справедливо замечали в комментариях, пурпурная краска была очень дорогая. Ее получали из секрета двух очень редких видов моллюсков и весьма трудоемким способом. В русском языке пурпур (пурпуровый цвет) имеет синонимы: багрец, багровый, червленый. Глубокий, внутренний цвет, цвет густой застывающей крови и прогорающего огня. Пурпур – это и зарево «небесной грозы, одухотворённой образом мечущего громы пророка» – пишет Евгений Трубецкой. Тут уместно заметить, что пурпурными тканями были украшены скинии – переносные храмы в шатре у древних евреев. Так что именно оттуда появляется в тексте сгоревший храм гордого духа.
Однако пурпур в тексте разрушается, в первых же строках. И все становится каким-то липким и неприятным, на пурпур налип снег, ночь превратилась в клей, грязь налипла на листву.
Поскольку это самое сильное слово в первом четверостишии, оно задает семантическое поле всего стихотворения – разрушение и умирание (не забудьте, что действие происходит во внутреннем, потустороннем мире).
Осень – время умирания, серый осенний день отнюдь не вызывает радости жизни. Даже плодородие дождя (дождь обладает сильнейшим семантическим значением плодородия), приводит к созреванию только страха. И снова многочисленные круги и границы – сферы, нора. Желтые круги фар – границы между светом и тьмой, жизнью и смертью.
Интересно появление строки «задержу свой вдох, сяду у огня». Связь дыхания и духа (души) очевидна. Главный смысл управления дыханием во всех медитативных техниках состоит в том, что вызывается концентрация духа и совпадение индивидуально ритма с ритмом космоса. И вот тут возникает вопрос: а можно ли умереть, находясь уже в потустороннем мире? В ответе на это вопрос, возможно, таится причина кольцевой структуры стиха, появления многочисленных колец в тексте, и явного поворота вспять и возвращения «на круги своя» в самом его конце.
Мда…, от кармы не сбежишь!
Комментарии (выбрать просмотр комментариев )
|
ответить