Культура «бараньей лопатки» — весьма условное понятие, и поныне вызывающее немало споров. До сих пор обсуждается его легитимность и, как следствие, возможность использования в научном обиходе. По этой причине словосочетание «баранья лопатка» нечасто встречается на страницах научных журналов или монографий. В этом нет ничего удивительного, ведь и по сей день нам известно только две крупных находки, относящиеся к периоду существования данной культуры. Первая была обнаружена в 1971 году в верховьях реки Масила при проведении строительных работ, вторую нашли крестьяне в окрестностях города Мута в 1988-м. Памятник на реке Масила представлял собой большой клад, содержащий изделия из камня и кости, два глиняных сосуда, чашу из половинки страусиного яйца и большой каменный нож. Среди костяных изделий заметно выделялись плашки, вырезанные из бараньей лопатки и покрытые изображениями, которые специалисты первоначально определили как орнамент. Изображения представляли собой хаотичное сочетание точек, вертикальных, горизонтальных и поперечных линий. На некоторых плашках помимо прямых линий присутствовали кривые и окружности. Специалисты исторического университета в Аммане, изучив последовательность черточек, выдвинули предположение, что это — форма неизвестной ранее письменности, возможно, древнейший пример силлабического письма. Как выяснилось позднее, найденные костяные пластины служили для хозяйственных записей, а также, возможно, использовались в качестве меновой единицы. Находка, несмотря на ее уникальный характер, большого шума не произвела. Широкую общественность в то время интересовали дела посерьезнее, чем костяная плашка с непонятными черточками. Прошло целых семнадцать лет, прежде чем в Муте был обнаружен второй памятник, потрясший весь мир. В глубине карстовых пещер было найдено несколько сотен глиняных табличек, покрытых символами масильского письма. Самым ценным в этой находке был лингвистический ключ — на некоторых табличках записи велись на двух языках, причем второй оказался удивительно похож на письмо из Джемдет-Наср. Кроме того, на том же месте обнаружены останки человека, медное оружие, изделия из рога, серп, вырезанный из ослиной челюсти, и несколько костяных крючков, бывших, судя по всему, некогда частью походного снаряжения. Характер повреждения правой бедренной кости указывал на то, что смерть человека из Муты носила, вероятно, насильственный характер.
Новой находкой заинтересовалось мировое сообщество, исследование культуры «бараньей лопатки» приобрело международный статус. В исследовательскую группу входили антропологи и палеолингвисты из США, Германии и СССР. В течение последующих семи лет артефакты Масилы и Муты неоднократно перевозились, но никогда открыто не экспонировались, доступ к ним был ограничен очень узким кругом специалистов, а результаты исследований публиковались в изданиях узкого профиля.
Широкая общественность познакомилась с материалами левантских находок лишь в начале 90-х годов XX века. К этому времени относится большинство публикаций отечественных исследователей. В этот период историческое сообщество было настолько увлечено культурой «бараньей лопатки», что ставило находку Масильского клада в один ряд с обнаружением Чатал-Хююка в Анатолии и открытием древнейших культурных пластов Иерихона. Обычно это утверждение аргументировалось тем, что упоминание на табличках Храма Светильников свидетельствует о существовании монументального храмового комплекса, пусть и не такого древнего, но, возможно, более масштабного, чем Гобекли-Тепе или Невали-Кери. Тем не менее отсутствие каких-либо иных материальных свидетельств существования Храма Светильников не позволяет утверждать что-либо более определенное.
Артефакты Масилы и Муты до сих пор вызывают ожесточенные споры в исторических кругах. Абсолютная и относительная хронология данных находок является актуальной научной проблемой. Некоторые предметы быта позволяют связать находку с тахунийской культурой, в то время как наличие лопаток и глиняных табличек полностью опровергает эту связь. Подробное описание народа тхаров, т.е. «людей лошади», в письменном источнике, созданном предположительно за пять веков до возникновения среднестоговской культуры, вызывает целый ряд вопросов, на которые современная историческая наука не может дать однозначного ответа.
В результате продолжительной дискуссии специалисты, работавшие над расшифровкой табличек из Муты, пришли к выводу, что в начале V тысячелетия до н.э. на территории Леванта существовала развитая цивилизация, уникальная для своей эпохи. Иными словами, в руках современных исследователей оказался бесценный литературный памятник, в котором рассказывалось о событиях, лежащих за границами известной нам истории. Т. Йонс высказал гипотезу о том, что таблички содержат в себе фрагменты древнего эпоса, возникшего и развивавшегося синхронно с древнешумерской поэмой «О все видавшем», долгое время «фольклорная гипотеза» рассматривалась как основная. Однако тщательный герменевтический анализ позволил выдвинуть иную гипотезу: содержимое дощечек представляет собой свидетельство реальных событий, сопоставимых с так называемой «катастрофой бронзового века» рубежа XIII — XII веков до н.э. Предпринимались попытки ввести в научный обиход понятие «левантская катастрофа медного века». Сегодня это понятие признано околонаучным.
Сегодня содержание масильских табличек восстановлено достаточно подробно. Тексты Скрижалей Рассвета занимают приблизительно 5% от общего содержания табличек. Около 10% табличек занимают комментарии и напевы, не входящие в основной свод Скрижалей, но, несомненно, имеющие отношение к так называемому примордиальному культу Отца Величия. Содержание 80% сохранившегося текста представляет собой ряд путевых и биографических заметок, плачей и песен, пересказов и описаний событий, не упоминаемых по очевидной причине ни в каких других литературных памятниках. Меньше 5% текста уделено обрывочным и пространным записям, не позволяющим составить хоть сколько-нибудь последовательное повествование. Точное расположение описанных поселений неизвестно. Указанные географические ориентиры не совпадают с ландшафтом мест, в которых были обнаружены артефакты. Нарративная часть также оставляет желать лучшего: повествование обрывисто и непоследовательно. Некоторые таблички получили серьезные повреждения, поэтому выстроить череду событий не всегда возможно. Кроме того, автор (вернее, авторы) повествования не дает никаких комментариев насчет происходящего, и нам остается лишь догадываться об его точке зрения.
Идея написать рассказ о культуре «бараньей лопатки» посетила меня три года назад. Именно тогда благодаря моему знакомству с одним молодым археологом из Новосибирска я познакомился с переводом табличек из Муты. Имя этого моего знакомого я не привожу здесь, следуя его личной просьбе. Скажу, однако, что благодаря ему в моих руках оказалось настоящее сокровище, плод трудов многих томских и новосибирских исследователей. Поначалу, однако, мне показалось, что в переводе решительно ничего нельзя разобрать. Текст был разбит на столбцы, но уже в самой последовательности столбцов присутствовала страшная неразбериха, некоторые записи были вырваны из контекста либо, возможно, переведены некорректно. Каждое слово было транскрибировано в пяти вариантах, что само по себе вносило некоторые сложности для восприятия содержимого. Мне остается только еще раз поблагодарить моего новосибирского товарища за все необходимые для понимания записей ключи, что он любезно предоставил мне. Также я хотел бы выразить глубочайшую благодарность специалистам, с которыми мне посчастливилось сотрудничать во время работы над левантскими материалами. В первую очередь хочется поблагодарить Н.С. Троханову — востоковеда из Новосибирского университета, а также выдающегося шумеролога, археолога Н.В. Запрудского, давшего подробное описание всего найденного инвентаря, А.П. Оловянко за возможность поработать с архивами экспедиций.
Следует отметить, что в работе с первоисточниками наибольший интерес у меня вызвала описанная в табличках сакральная игра в скарну. История этой игры выходит за рамки повествования масильских табличек и по существу является ключевым элементом культурной кодификации левантской цивилизации. По этой причине я и озаглавил цикл новелл общим названием «Скарна».
В работе с материалом мне все время приходилось идти на некоторые уступки. Некоторые понятия и особенности быта, религии и военного дела просто непереводимы на русский язык. Для удобства они были заменены весьма приблизительными аналогиями из аккадского либо греческого языков. Например, пеший воин, вооруженный копьем и щитом, обозначается аккадским словом «редум», в то время как воинское соединение копейщиков определяется греческим понятием «лох». Понимая, что в результате моих действий может возникнуть путаница, я составил небольшой глоссарий, который и привожу здесь.
Некоторые понятия и термины
Адидон (масил., возможно, «Аддидон») — «Святая святых», внутреннее сооружение храмового комплекса, доступное лишь для жречества.
Злое Солнце — персонификация несчастья, «дурной судьбы».
Лохаг (масил. «ру-нум») — командир воинского отряда (лоха) численностью в 150–300 человек.
Лугаль (масил. «Луль’гаалэ») — военный вождь, правитель города либо союза городов, наделенный полномочиями военачальника.
Морской Телец — персонификация морской стихии, враждебных человеку природных сил. Вероятно, обитатели Сар-Кана, отправляясь в плавание, искали покровительства этого зооморфного божества.
Наилучшая земля, Лучшая Земля — вероятно, конгломерат городов-государств с неясной топографией. Существует мнение, что Шукар, Увегу и Куту первоначально образовывали примитивный аналог ближневосточного нома.
Ночь (масил. «ханум-хат») — точное значение этого слова неизвестно. По мнению В.Н. Ермакова, этот поэтический образ характеризует время первобытной дикости, синкретического мышления.
Сар-Кан — не представляется возможным выяснить точное географическое местоположение этого островного массива. Судя по некоторым косвенным указаниям, он находился на юго-западе Средиземного моря. Попытка отождествить народ сарканов с предками шердан, создателями протонурагов Сардинии, вызывает немало аргументов как «за», так и «против».
Скарна (масил. «Ска-ра-на», созвучно с авестийским словом, означающим «шар», «окружность» либо «земля») — первоформа, вероятно, шар, образ мироздания, отраженный в сакральной игре. Сведения о скарне, приведенные в табличках Муты, разрозненны и обрывочны, полностью воссоздать правила этой игры не представляется возможным. М. Ейтс предположил что скарна, вероятно, является прообразом египетской игры «сенет», в то время как востоковед Л.М. Деньковский возводил к скарне историю возникновения нард.
Скрытый бог — значение этого понятие является предметом дискуссии. По мнению Т. Йонаса, это — не что иное, как инструмент силлабического письма. По мнению М.Г. Гусева, значение скрытого бога было гораздо шире и включало в себя понятие препордиальной мистической интуиции.
Ураг (масил. «рух») — командир отряда численностью в 30 человек.
Южный ветер — катастрофическое природное явление, опустошившее несколько крупных номов, в том числе «Землю Богов» и «Черную землю». Часто употребляется иносказательно.
Энси (масил. «энсэ» либо «паа’тэ’сэ») — царь, правитель города-государства, имеющий светскую и религиозную власть над общиной.
Эттему (масил. «эт’тему», либо «эк’кему») — ревенант.
Список использованной литературы
1. Гусев М.Г. Раннеземледельческая цивилизация Леванта / М.Г. Гусев. // Вестник Новосибирского историографического общества – № 5 (42). – Новосибирск, 2010. – с. 405-421.
2. Мамедов Т.Р. Итоги изучения масильского письма. Томская лингвистическая академия. Томск, 1994. 154 с.
3. Оловянко А.П. Некоторые итоги изучения артефактов Масилы и Муты. Энеолитические культуры аравийского полуострова. М., 1999. с. 66-95.
4. Троханова Н.С. Особенности изучения масильского письма. // Материалы XIII международной научно-практической конференции «Парадигмальность исторической науки», 2006 г.
5. Троханова Н.С. Религиозные представления в культуре «бараньей лопатки» // Актуальные вопросы востоковедения. Казань, 2008. Вып. 4. С. 89-99.
6. Йонс Т. Происхождение культуры «бараньей лопатки»: факты и гипотезы. Берлин, 1998 г.