Солидный диагноз.
Сподынюк Б.Д.
Рассказ.
Представьте себе, дорогой читатель, ситуацию, при которой в городе с населением более миллиона человек, в двух разных средних школах расположенных в разных районах в один и тот же день, в одно и то же время (плюс, минус пять минут расхождения) два классных руководителя, женщины педагоги, обеим за сорок, хохотали так, как они ещё никогда в жизни не хохотали. То есть смеялись до слёз из глаз, до потёков туши, которой у них чуть-чуть были подведены веки и ресницы.
Отсмеявшись, каждая из них разрешила сесть на место ученику, давшему ей справку, которая и вызвала этот приступ смеха.
Но, как не поделиться с коллегами, поэтому каждая из педагогов, приказав ученикам сидеть смирно и прочесть параграф №_5 в учебнике физики, вышла из класса и направилась в учительскою, где и прочитала незанятым на уроках учителям справку, которую ей вручил ученик пятого класса ( в одной школе это был Алексей Кривцов, во второй школе Борис Степанюк).
Текст справок, предоставленных классным руководителям пятых классов в обеих школах, был одинаков и, соответственно, вызвал такой же гомерический хохот у учителей в учительских.
Вернувшись в класс, оба педагога предупредили учеников, вручившим им справки, о том, чтобы они, без родителей, в школу не являлись.
Дальше, учебный день в каждой школе покатился согласно учебному плану, утверждённому директором школы. Занятия закончились, так же, по плану, и ученики, дружной гурьбой, разбежались по домам.
На улице Свердлова у дома номер 102 стоял Степанюк Боря и ждал своего закадычного друга Лёху Кривцова. Настроение у Бори было отвратительное. Буквально, две недели назад отец провёл с ним воспитательную беседу на тему отношения Бори к изучению Русского языка и его поведения в школе.
В тот раз беседа окончилась, чисто, с применением приёмов и методов дипломатии, но отец пообещал твёрдо, что в следующий раз, если Борис не переменит своего отношения к учёбе, отец применит силовые методы его убеждения о необходимости наличия образования у человека. Борька хорошо знал своего отца и любил его безмерно. Он чётко помнил, что отец человек слова, если пообещал, то выполнит обязательно. И, буквально, физически ощутил на двух выпуклостях задней части своего тела, силовые методы отца.
В этот момент Боря увидел, переходящего трамвайные пути, Лёху. Тот, так же, не шёл, а тащился домой, как на плаху.
– Лёха, а ты чо, спалился, тоже? – видя выражение лица Лёхи, спросил Борька.
– Я ничего не могу понять, – возмутился Лёха, – я своей классной дал точно такую же справку, как ей дала Ленка Рогозина. Классная у Ленки взяла справку, что-то отметила в журнале, и к Ленке, больше, не приставала.
У меня она взяла справку и, прочитав её, вдруг, начала хохотать, как ненормальная, потом вызвала родителей в школу.
– Слушай Лёха, – перебил его Борька, – у меня всё произошло, точно так, как ты рассказал и с тем же результатом. Моя классная тоже ржала как скаженная, потом побежала в учительскую, и я слышал, как в учительской учителя, хором, хохотали. У классной, от смеха, аж, тушь по щекам потекла.
– Борь, но нам с тобой не до смеха, – уныло сказал Лёха, – мы, когда делали эту справку, что-то там не то написали.
– Айда к тебе, – предложил Боря, – у тебя же черновик остался. Посмотрим.
– Лёха с родителями и сестрой Асей, которая была на семь лет старше его, жили в двухкомнатной квартире на втором этаже. Отец Лёхи был подполковником запаса, и после окончания войны, ещё, года четыре служил в Германии, откуда вывез много трофейного барахла, в числе которого была пишущая машинка с двумя шрифтами на клавишах, немецкими буквами и русскими. Шрифты переключались специальным рычажком. Покойный отец матери Лёхи, ещё, до революции практиковал врачом, и после его смерти сохранилась печать. Она была кругленькой и маленькой. По центру печати был выгравирован Российский герб с двуглавым орлом, а по периметру шла гравировка прописными буквами надписи «Врачь Кривцовъ Вадимъ».
Когда, две недели назад, Борис с Лёхой лазили по прибрежным скалам, они нашли на одной из них, обращённую в сторону моря, естественную площадку. Она была хороша тем, что людей находящихся на этой площадке невозможно было увидеть ни с берега, ни с пляжа, ни с соседних скал.
Было начало апреля, и погода стояла тёплая, вода в море была градусов пятнадцать. И друзья решили, пропустить занятия в школе. Вместо занятий углубить и расчистить найденную площадку, чтобы на ней четыре взрослых человека могли лежать и загорать, ничем себя не стесняя.
Лёха выдвинул идею, которая заключалась в том, что они отпечатают на машинке две справки в которых укажут, что Лёха и Борис болели то время, которое они прогуляют.
Чтобы не лохануться, Лёха стащил из-за обложки журнала справку, которую дала классному руководителю его соученица Ленка Рогозина, и которую классная положила за обложку классного журнала.
Неделю друзья провели в своё удовольствие. Они нашли куски арматуры и ими, как ломиками, выдолбили и расширили площадку, сделав её большой и ровной. Затем в скале выдолбили ступеньки, они получились, как природные ямки и не выдавали место расположения площадки. Утром родители давали им бутерброды в школу, они покупали дополнительно водичку и питанием были обеспечены. И за неделю накупались, загорели под ярким весенним солнышком, выдолбили площадку.
В субботу сели к машинке, дождавшись, когда родители Лёхи уйдут на Привоз. Они провозились часа полтора, отпечатали справки точно такие же, как сдала Ленка Рогозина, а вот с диагнозом их мнимой болезни вышла заминка, так как ни Лёха ни Борька в медицине образованы не были.
Зато, у Борьки была сестра, которая оканчивала медицинский институт и, как раз, сейчас, сидела дома и зубрила, готовилась к государственным экзаменам. Друзья решили отложить работу по изготовлению справок, пока, Борька не узнает у сестры какой-нибудь солидный диагноз, который кладёт в постель человека минимум на неделю.
Борька крутился около сестры около часу, но подойти к ней, чтобы задать вопрос никак не мог. У неё что-то не выучивалось, и она была злая как мегера. И вопрос необходимо было задать так, чтобы она не догадалась, для чего Борису нужны эти медицинские термины. Наконец он услышал, как она бубнила название болезни. Борьке показалось, что такое название болезни научное и солидное. Он записал название на ладошке руки и пошёл к Лёхе. Там они напечатали в графе «Диагноз» в каждой справке крупными заглавными буквами – ФИБРОМИОМА. Затем, немного прикрыв двуглавого орла на гербе бумажкой, поставили на каждую справку печать.
Придя к Лёхе домой, они ещё раз осмотрели черновик справки и ничего в нём не нашли. Он был похож на справку Ленки Рогозиной один к одному. Только на справке Ленки в графе «Диагноз» было всего три буквы ОРЗ, а в их справках такой солидный диагноз.
Лёха, – задумчиво спросил Борис, – а у твоих родителей нет случайно медицинской энциклопедии?
Борь, а ты знаешь, мне кажется что есть, – ответил Лёха и пошёл к книжному шкафу.
Минут пять он что-то бубнил, выбирая книги, а затем достал толстый фолиант. Он был выпущен в 1939 году и назывался Энциклопедия медицинских терминов.
Вот, – протянул он фолиант Борьке, смотри. Моя маманя, во время войны, работала операционной сестрой на фронте, и воинское звание у неё было – лейтенант медицинской службы.
Отлично, – обрадовался Борька, – сейчас прочитаем что это за болезнь такая. Вот буква Ф, так, так, есть!
ЧИТАЮ: «Фибромиома, или фиброма, это широко распространённая доброкачественная опухоль, произрастающая из мышечного слоя матки. Встречается у одной женщины детородного возраста из пяти. Чаще всего фибромы обнаруживаются у женщин старше тридцати лет……. Борька замолчал.
– Ну, Борька, ну охламон, – набросился на него Лёха, – как же тебя угораздило выбрать такой диагноз. Теперь я понимаю, почему наши училки так хохотали, что чуть не уписались.
– Да, Лёха, – сокрушённо сказал Боря, – вот мы с тобой попали. Теперь я понимаю эту поговорку, которая гласит: « Ученье свет, а не ученье тьма». Выхода нет, нужно идти сдаваться родителям. Я, точно, в этот раз, получу жманов.
– Мне, тоже, изрядно достанется, – вздохнул Лёха, – но мы же можем пообещать предкам, что выучим всё то, что прогуляли, глядишь, и лупцевать не будут.
– Это наш единственный шанс, – подтвердил Борька.
Конец.