- Мир вам, добрые люди! Куда ведет эта дорога?
- Не знаем. Некому было рассказать. По ней еще никто не возвращался.
- А сами не пробовали проверить? Наверное, не один год здесь живете?
- Нам это незачем. У нас и так полно забот.
- Так говорите – не возвращался никто? Дорога Без Возврата, значит? …Мечта настоящего бродяги.
Путник в стоптанных, серых от въевшейся пыли башмаках, выгоревшем упелянде, в шляпе, которая и шляпой-то не была, потому что поля давно оборвались, а тулья светилась насквозь, сел на камень у порога хижины и, поставив между коленями дорожную палку, устало оперся на нее подбородком.
- И много народу прошло туда?
- Да так, бывает. Мы не считаем.
На пороге хижины, привалясь к косяку, стояла женщина. За подол ее платья цеплялись трое детишек мал-мала меньше, а из-за сарая выглядывал паренек постарше.
- А хозяин – дома?
- Хозяин помер, – женщина невесело улыбнулась, – оставайся, будешь за хозяина, только вот…,- женщина обвела глазами детей и добавила, – еще в доме одна. Хворает. Тоже помрет, наверное. Значит – на рот меньше. Оставайся.
- Та-а-ак! Значит, все – сами? А старшему лет десять?
- Что ты, сударь, четырнадцать. Сразу видно, что у тебя детей не было: мой на свои годы и выглядит.
- Надо же, четырнадцать…. Давно пора в дорогу.
- Он – разумный мальчик, сударь.
- А соседи? Есть соседи, кто про эту дорогу знает?
- Нет соседей. Мор у нас прошел. Мы – с краю, нас только краем и захватило. Так что, останешься? Хотя бы на ночь?
- Может, и остался бы, хозяйка, если бы не дорога…. Может, там моя судьба?
- Оставайся, вот и судьба. Почем знать, которая из судеб твоя?
- Почувствую. Должен почувствовать. Столько уже отшагал! Да и не умею я по дому ничего. Не усидеть мне, чтобы с новыми людьми ни поговорить, другие места ни посмотреть….
- Люди? …Мимо пройдут – поговоришь. Места – они везде места. Здесь чем не место? Ходи по округе сколько влезет! Зато к ночи – крыша над головой, еда какая-никакая, тепло, постель…. А на дорогах что? Только звери да разбойники!
- Пока обходилось. И потом: вдруг меня там ждут?
- Никто нигде никого не ждет. Ждут только дома.
- Когда-то у меня был дом…. Дом – ничто. Он слишком хрупок, чтобы быть защитой.
- Дом – это радость. Что может быть важнее своего дома?
- Радостей и без дома хватает. И луговая трава может быть радостью, если захочешь этого, и глоток родниковой воды в жару, и просто разговор с хорошим человеком…. Даже умирать можно в радости.
- А по мне, так умирать надо там, где родился. Что же это будет, если все люди бродить начнут? Кто сеять, ткать будет, кто – детей растить? У человека должен быть дом, хотя бы для детей!
- Детям свобода нужна, простор. Я вот мальчишкой еще ушел – ни разу не пожалел, сыт ли был, голоден ли…. Тот, кто все вокруг нас придумал, точно был бродягой: для того и велик мир, чтобы на всю жизнь хватило. …Ну что же, пойду, пожалуй. Без возврата. Как те, что до меня. …Мир вам!
Путник уже ушел далеко и спускался в низину, когда услышал за спиной мальчишеский крик:
- Господин! Господин, возьмите меня с собой!
А у порога хижины билась в рыданиях женщина:
- Вернись, мой мальчик! Ты не такой, как он! Ты не должен быть таким, ведь я дала тебе все! Последний кусок хлеба в доме был твоим! Я стелила тебе у очага, чтобы не мерз от холода! За что ты так со мной?! У тебя даже отец был! Настоящий отец! Ну что тебе в этом человеке? Он же чужой даже самому себе! Ему не нужен никто, и он не нужен никому, как та луговая трава! Да будь он проклят! …Нет, храни вас Всевышний!